Мы — это наш мозг. От матки до Альцгеймера

Мы — это наш мозг От матки до Альцгеймера
Wij Zijn Ons Brein: Van Baarmoeder Tot Alzheimer
Жанр:	Научно-популярная литература
Автор:	Дик Свааб
Язык оригинала:	нидерландский
Издательство:	Издательство Ивана Лимбаха

«Мы — э́то наш мозг. От ма́тки до Альцге́ймера» — научно-популярная книга Дика Свааба, нидерландского нейробиолога, специализирующегося в области исследований головного мозга, одного из создателей Нидерландского института головного мозга (Nederlands Instituut voor Hersenonderzoek) при Нидерландской королевской академии наук (Koninklijke Nederlandse Akademie van Wetenschappen). Автор, рассматривая жизнь от зарождения до смерти, приводит к выводу, что не человек обладает своим мозгом, а напротив, мозг, и есть человек. Причём, все действия и поведение настолько полностью определены имеющимся мозгом, что в этом смысле, свободная воля — лишь приятная иллюзия.

Общие сведения

Впервые книга вышла в свет 17 ноября 2010 в Нидерландах. По итогам 2011 года она стала бестселлером, заняв четвёртое место в десятке наиболее продававшихся и, как следствие, неоднократно переиздавалась, в том числе, и на различных языках за пределами Нидерландов.

Первое издание книги на русском языке появилось в ноябре 2013 года.

Презентации и обсуждения книги в России

Одной из первых публикаций рассказывающей о книге Д. Свааба стало его интервью в октябрьском номере (2013 г.) еженедельника Ъ-Weekend.

С участием автора, первое обсуждение и презентация книги прошли 28 ноября 2013 года в Москве, в образовательном пространстве DI Telegraph. Аналогичное мероприятие состоялось на следующий день, 29 ноября 2013 года в рамках 15 Международной ярмарки интеллектуальной литературы Non/fiction.

В момент выхода книги в свет, городское интернет издание The Village отнесло её к наиболее важным изданиям недели.

Оглавление книги

Предисловие Вопросы о мозге к предполагаемому специалисту I Введение 1. Мы — это наш мозг 2. Метафоры мозга II Развитие, рождение и родительская забота 1. Тончайшая сыгранность матери и ребёнка при родах 2. Осложнение при родах как первый симптом нарушения развития мозга 3. Материнское поведение 4. Отцовское поведение 5. Значение стимулирующего поведения на раннем этапе развития мозга 6. Воспоминания из матки III Уязвимый мозг плода в «безопасной» матке 1. Нарушения развития плода под влиянием внешней среды 2. Нарушения развития плода из-за вызывающих зависимость веществ и лекарств Алкоголь Курение Менее специфические эффекты Дилемма Механизмы Выводы 3. Краткосрочные стратегии нерождённого ребёнка 4. Ощущает ли плод боль? 5. Отпилить себе ногу: нарушение целостности восприятия собственного тела (body integrity identity disorder) — диковинное нарушение развития IV Сексуальная дифференциация мозга в матке 1. Типичные мальчик или девочка? 2. Половые различия в поведении 3. Гетеро-, гомо- и бисексуальность 4. Гомосексуальность: выбора нет 5. Гомосексуальность в животном мире 6. Транссексуальность 7. Педофилия 8. Реакция в обществе на мои исследования сексуальной дифференциации мозга 9. Папа Римский: М/Ж? Постой, нужно проверить! V Половое созревание, влюблённость и сексуальность 1. Голова подростка 2. Подростковое поведение 3. Влюблённый мозг 4. Болезни мозга и сексуальность Оргазм виден в мозге. Уже ничего святого? Сексуальность и гормоны Нейропсихические нарушения и сексуальность Поперечный паралич Эпилепсия VI Гипоталамус: выживание, гормоны и эмоции 1. Выработка гормонов гипоталамусом и потоки мочи 2. Выживание без гипоталамуса 3. Депрессия Причины Различные виды депрессии Области и системы мозга, затронутые при депрессии Методы лечения 4. Синдром Прадера-Вилли 5. Ожирение 6. Кластерная головная боль 7. Нарколепсия: слабость от смеха 8. Приступы смеха вне всяких эмоций 9. Нервная анорексия — болезнь мозга VII Вещества вызывающие зависимость 1. Каннабис и психозы 2. Экстази: повреждение мозга после получения удовольствия 3. Злоупотребление наркотиками у политиков VIII Мозг и сознание 1. Неглект (игнорирование): жизнь наполовину 2. Кома и смежные состояния Вегетативное состояние Синдром изоляции Смерть мозга Трансплантация 3. Ключевые для нашего сознания структуры мозга 4. Значения для нашего сознания функциональных связей между мозговыми структурами 5. Введение в заблуждение и потеря самосознания 6. Восполнение отсутствующей информации 7. Взгляды на механизмы сознания IX Агрессия 1. Агрессивный из матки 2. Молод и агрессивен 3. Агрессия, болезни мозга и тюрьма 4. Преступление и наказание 5. Жестокий во сне X Аутизм 1. Дэниел Тэммет, аутист-савант 2. Аутизм, нарушение развития 3. Саванты 4. Мозг савантов XI Шизофрения и другие причины галлюцинаций 1. Шизофрения, болезнь всех времён и культур 2. Шизофрения, симптомы 3. Шизофрения, нарушение развития мозга 4. Галлюцинации из-за недостатка стимулов

5. Прочие галлюцинации Делирий Голоса Обонятельные галлюцинации XII Репарация и электрическая стимуляция 1. Старческая слепота: дегенерация сетчатки 2. Серендипити (нечаянная находка): счастье в несчастье 3. Глубинная стимуляция мозга 4. Стимуляция мозга и счастье 5. Мозговые протезы 6. Трансплантация зародышевой мозговой ткани 7. Генная терапия 8. Спонтанное восстановление повреждений мозга XIII Мозг и спорт 1. Нейропорнография: бокс 2. Олимпийские игры и вопросы определения пола 3. Fitrace за смертью XIV Моральное поведение 1. Префронтальная кора: инициативность, планирование, речь, личность и моральное поведение 2. Моральное поведение: человеческое в животном 3. Бессознательное моральное поведение 4. Моральные нейронные сети 5. Чему нас учит природа для более совершенного устройства общества XV Память 1. Исследования Кэнделом природы памяти и коллективная утрата памяти у австрийцев 2. Анатомия нашей памяти 3. Путь к долговременной памяти 4. Раздельное хранение в памяти 5. Имплицитная память в мозжечке XVI Нейротеология: мозг и религия 1. Почему столько людей религиозны? 2. Эволюционное преимущество религии 3. Религиозный мозг 4. Лучший мир без религии? 5. Нечистые мидии и нечистые женщины 6. Молиться за других: плацебо для самого себя 7. Бредовые идеи религиозного содержания 8. Височная эпилепсия: послания Богу 9. Реакция в обществе на моё видение религии XVII Больше ничего нет меж небом и землёй… 1. Душа — и Дух 2. Сердце и Душа 3. Псевдонаучные объяснения околосмертного состояния Четыре Нобелевские премии в мусорную корзину Возникновение околосмертного состояния Безответственное запугивание 4. Действенные плацебо 5. Традиционное китайское искусство врачевания: иногда нечто большее чем плацебо 6. Траволечение XVIII Свободная воля — приятная иллюзия 1. Свободная воля и принятие решений 2. Мозг как бессознательный гигантский компьютер 3. Бессознательная воля 4. Чем не является свободная воля 5. Свободная воля и болезни мозга XIX Болезнь Альцгеймера 1. Старение мозга, болезнь Альцгеймера и прочие формы деменции Разнообразные формы деменции Одна из причин болезни Альцгеймера? 2. Разрушение шаг за шагом при болезни Альцгеймера 3. «Use it or lose it»: реактивация нейронов при болезни Альцгеймера Активация и болезнь Альцгеймера Стимуляция биологических часов с помощью света Текущие исследования 4. Боль при деменции 5. Болезнь Альцгеймера и выбор момента добровольного ухода из жизни XX Смерть 1. Магия жизни и смерти 2. Д-р Дейман и Чёрный Ян 3. Курс деадаптации: будничность смерти 4. Нидерландский банк мозга 5. Травы для долгой жизни после смерти XXI Эволюция 1. Переговоры и увеличение мозга 2. Эволюция мозга 3. Молекулярная эволюция 4. Почему именно за неделю? XXII Заключение Врождённое — и наследственное Функциональная тератология Сексуальная дифференциация мозга Мозг плода и появление на свет Значение благоприятного постнатального развития Нерентабельные: твоя вина, заплатишь сполна? Мозг и правосудие Уход из жизни Новейшие достижения XXIII Благодарность XXIV Предметный указатель

Краткое содержание

В книге показано, что мозг — от первых проблесков сознания и до его ухода из жизни — полностью определяет сущность человека как биологического существа, и личности. Это касается всех интеллектуальных взлётов и деградаций, изменений психики при шизофрении и трансформации пола при гомосексуализме, также как, бредовых галлюцинаций при наркозависимости, экстазе религиозных переживаний в молитве и даже представлений о свободе воли.

Кроме того, в книге рассказано, как условия развития плода влияют на жизненные перспективы растущего человека, о возникновении эмбриональных воспоминаний (как у Сальвадора Дали или Льва Толстого), о картах активности мозга человека, различающихся на этапах ранней и поздней влюбленности, о проблемах пересадки сердца и сохранения при этом душевной привязанности, об особенностях предсмертных состояний.

В своей книге Д. Свааб объясняет также, почему нет никакого смысла верить в Бога, заниматься спортом и принимать наркотики. Главное — беречь и тренировать мозг. Дик Свааб рекомендует не обольщаться даже относительно смысла бытия : «Жизнь случайно возникла и эволюционировала и не имеет никакой цели». На его взгляд продолжительность и качество жизни определяется лишь двумя факторами: обменом веществ и развитием головного мозга.

Некоторые из затронутых в книге проблем

Связь осложнений при родах с нарушениями развития мозга ребёнка

На тяжелые роды, часто несправедливо возлагают вину за последующие нарушения функционирования мозга, например, задержку развития или повышение мышечного тонуса. На самом деле связь прямо противоположная. Тяжёлые роды, преждевременные или запоздалые — это следствие проблем развития мозга плода в матке. Недоразвитость мозга плода приводит к нарушению координации действий организма матери и плода, что и является истинной причиной родовых проблем.

Воздействие культурного окружения на строение систем мозга

Культурное окружение первых лет жизни формирует, какие именно части мозга используются взрослым человеком для решения интеллектуальных задач. Например, в зависимости от того является ваш родной язык японским или европейским, гласные звуки обрабатываются в левом или правом полушариях, вне связи с вашей генетикой. Или, ещё, если взрослый человек учит второй язык, то за него отвечает отдельный субареал в лобной доле коры головного мозга. Но если ребёнок с самого начала растёт как двуязычный, оба языка используют одни и те же функциональные области.

Более того, культурная среда, вне генетики, прививает даже, то как человек, окинув взглядом, схватывает образ и его окружение. Например, японцы и жители Новой Гвинеи плохо отличают выраженный на лице страх от удивления. Китайцы, в отличие от американцев, обращают внимание не только на наиболее важный предмет, но и на его взаимосвязь с непосредственным окружением. Кроме того, европейцы при математических подсчётах кроме нижней части теменной доли коры мозга используют для обработки чисел речевые системы, а китайцы или японцы в большей степени задействуют визуально-моторные. Это объясняется тем, что их дети растут изучая иероглифы.

Влияние стимулирующего воздействия на нарушения развития мозга

Активно стимулирующее воздействие окружения способствует исправлению нарушений развития мозга. Дети, на ранней стадии отставания в развитии, например, из-за недоедания или недостаточного внимания со стороны взрослых, могут проявить резкое улучшение, если их поместить в более стимулирующее окружение. Даже дети с синдромом Дауна достигают хороших результатов при интенсивном стимулировании со стороны окружения. Умственное отставание не должно быть поводом для изоляции. Наоборот, необходимо уделять повышенное внимание таким людям, усиливая интенсивность их общения с внешним миром.

Об эмбриональной памяти

Проведённые исследования установили существование эмбриональной памяти на звук, механические колебания, вкус и запах. Эмбриональные воспоминания не содержат деталей и сохраняются, как сейчас считается, не слишком долго. Тем не менее, видимо, повреждения в развитии мозга плода возникают не только из-за курения, алкоголя, приёма лекарств и наркотиков, но и даже из-за просмотра плохих телевизионных программ вроде мыльных опер. Беременным женщинам следовало бы иногда брать в руки хорошие книги и читать вслух своему будущему ребёнку. Тем более, что мысль не нова и, в виде пренатальных стимулирующих программ, сформулирована ещё в Талмуде.

Влияние вредных веществ на развитие мозга плода

Такие вещества как — табак, алкоголь, наркотики, вредные вещества из среды обитания, лекарственные препараты, всё это может приводить к необратимым нарушениям в развитии мозга. Их называют функциональной или поведенческой тератологией. Выявление такого воздействия крайне затруднительно из-за большого временного интервала до момента проявления его результата. Тем более, что результаты воздействия, вроде плохой обучаемости или нарушений сна, не достаточно специфичны, чтобы наверняка их связывать с конкретным отравлением организма матери во время беременности. Кроме того, одно и то же вещество вызывает разные симптомы при воздействии на разных стадиях развития плода. Тем не менее, однозначно негативное влияние подобных веществ считается установленным.

Критика произведения

Критические высказывая относительно книги Д. Свааба касаются ряда аспектов. Одним из них, например, является мнение, что утверждение «Мы — это наш мозг», носит философский характер. То есть, относится к дисциплине, в которой автор не является специалистом и поэтому не достаточно авторитетен. Одновременно, Альва Ноё — профессор философии Калифорнийского университета в Беркли, в своей книге «Мы — это не наш мозг?» (гол. We zijn toch geen brein?), полагает, что Дик Свааб принижает наше сознание и жизненный опыт до ощущений, что является значительной ошибкой, так как деятельность мозга и сознание, по его мнению, нельзя объяснить лишь функционированием нервной системы.

Ссылки

• [theoryandpractice.ru/videos/687-dik-svaab-my--eto-nash-mozg Презентация книги и лекция Дика Свааба] в пространстве DI Telegraph 28 ноября 2013 года.

Отрывок, характеризующий Мы — это наш мозг. От матки до Альцгеймера

– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.
Князь Андрей улыбался, глядя на сестру, как мы улыбаемся, слушая людей, которых, нам кажется, что мы насквозь видим.
– Ты живешь в деревне и не находишь эту жизнь ужасною, – сказал он.
– Я другое дело. Что обо мне говорить! Я не желаю другой жизни, да и не могу желать, потому что не знаю никакой другой жизни. А ты подумай, Andre, для молодой и светской женщины похорониться в лучшие годы жизни в деревне, одной, потому что папенька всегда занят, а я… ты меня знаешь… как я бедна en ressources, [интересами.] для женщины, привыкшей к лучшему обществу. M lle Bourienne одна…
– Она мне очень не нравится, ваша Bourienne, – сказал князь Андрей.
– О, нет! Она очень милая и добрая,а главное – жалкая девушка.У нее никого,никого нет. По правде сказать, мне она не только не нужна, но стеснительна. Я,ты знаешь,и всегда была дикарка, а теперь еще больше. Я люблю быть одна… Mon pere [Отец] ее очень любит. Она и Михаил Иваныч – два лица, к которым он всегда ласков и добр, потому что они оба облагодетельствованы им; как говорит Стерн: «мы не столько любим людей за то добро, которое они нам сделали, сколько за то добро, которое мы им сделали». Mon pеre взял ее сиротой sur le pavе, [на мостовой,] и она очень добрая. И mon pere любит ее манеру чтения. Она по вечерам читает ему вслух. Она прекрасно читает.
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.
Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
Княжна Марья встала и направилась к двери. Она остановилась.
– Andre, si vous avez. la foi, vous vous seriez adresse a Dieu, pour qu'il vous donne l'amour, que vous ne sentez pas et votre priere aurait ete exaucee. [Если бы ты имел веру, то обратился бы к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]
– Да, разве это! – сказал князь Андрей. – Иди, Маша, я сейчас приду.
По дороге к комнате сестры, в галлерее, соединявшей один дом с другим, князь Андрей встретил мило улыбавшуюся m lle Bourienne, уже в третий раз в этот день с восторженною и наивною улыбкой попадавшуюся ему в уединенных переходах.
– Ah! je vous croyais chez vous, [Ах, я думала, вы у себя,] – сказала она, почему то краснея и опуская глаза.
Князь Андрей строго посмотрел на нее. На лице князя Андрея вдруг выразилось озлобление. Он ничего не сказал ей, но посмотрел на ее лоб и волосы, не глядя в глаза, так презрительно, что француженка покраснела и ушла, ничего не сказав.
Когда он подошел к комнате сестры, княгиня уже проснулась, и ее веселый голосок, торопивший одно слово за другим, послышался из отворенной двери. Она говорила, как будто после долгого воздержания ей хотелось вознаградить потерянное время.
– Non, mais figurez vous, la vieille comtesse Zouboff avec de fausses boucles et la bouche pleine de fausses dents, comme si elle voulait defier les annees… [Нет, представьте себе, старая графиня Зубова, с фальшивыми локонами, с фальшивыми зубами, как будто издеваясь над годами…] Xa, xa, xa, Marieie!