Мы (телепередача)
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
| Мы | |
 Первая заставка программы МЫ (1992-1996) | |
| Жанр |
авторская программа, общественно-политическая программа |
|---|---|
| Автор(ы) | |
| Режиссёр(ы) |
Андрей Верещагин (постановщик) |
| Производство | |
| Ведущий(е) | |
| Композитор |
Андрей Батурин |
| Страна производства |
|
| Язык | |
| Количество сезонов |
6 |
| Количество выпусков |
222 |
| Производство | |
| Продюсер(ы) | |
| Продолжительность |
40 мин. |
| Вещание | |
| Телеканал(ы) |
1-й канал Останкино (1992—1995), ОРТ (1995—1999) |
| Формат изображения |
4:3 — цветное |
| Формат звука | |
| Период трансляции | |
| Повторные показы |
Время — 2009 |
| Хронология | |
| Последующие передачи | |
| Похожие передачи | |
| Ссылки | |
| [atv.ru/index.php?option=com_video&task=program&pid=89 index.php?option=com_video&task=program&pid=89] | |
«Мы» — авторская программа Владимира Познера, выходившая на Первом канале с 12 октября 1992 года по 16 августа 1999 года каждый понедельник или вторник. За это время вышло всего 222 выпуска. Темы передачи были актуальны и интересны каждому, а именно: конверсия, налоги, частная собственность на землю, благотворительность, аборт, судопроизводство и так далее. С 4 октября 1998 года стала выходить похожая программа «Время и Мы» (в 1999-2000 - «Мы и Время»). 10 апреля 2000 года вышел последний выпуск программы «Мы и Время». Познер объяснил, что этот выпуск будет последним и будет посвящён проблеме начала возможной «большой революции» на ОРТ. Но через некоторое время вышла новая программа Времена (закрыта в 2008 году).
Гостями передачи были такие известные персоны, как: Григорий Явлинский, Сергей Пашин, Игорь Кон, Алла Пугачёва, Никита Михалков и др.
Нынешняя версия «Мы» — это программа «Честный понедельник», выходящая на НТВ.
|
Это заготовка статьи о телевидении. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Напишите отзыв о статье "Мы (телепередача)"
Отрывок, характеризующий Мы (телепередача)
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
