Меркуря-Чук
Город
Показать/скрыть карты
|
Меркуря-Чук (рум. Miercurea-Ciuc) венг. Csíkszereda (Чиксереда) — город в центральной Румынии, в Трансильвании, административный центр жудеца Харгита. Расположен в исторической области Секеи, в долине реки Олт.
Содержание
История
Между 1876 и 1918 годами Меркуря-Чук входила в состав Австро-Венгрии и была административным центром комитата Чик. По Трианонскому договору вместе со всей Трансильванией город отошёл к Румынии. С 1927 по 1938 год он был административным центром жудеца Чук.
В 1940 году Меркуря-Чук снова отошла к Венгрии по результатам Второго Венского арбитража и оставалась в составе последней до 1944 года. В 1944 году город был занят Советской Армией, и в 1945 году снова вошёл в состав Румынии. С 1952 по 1968 год город входил в состав Венгерской автономной области (с 1968 — Муреш-Венгерская автономная область). В 1968 году было восстановлено деление Румынии на жудецы, венгерская автономия была упразднена, а Меркуря-Чик стала административным центром жудеца Харгита.
После Второй мировой войны была проведена индустриализация Меркури-Чук, в частности, построены тракторный завод, текстильная фабрика и пивоваренный завод.
Образование
В 2001 году открыт частный университет Sapientia — Трансильванский Венгерский Университет. Это первый в Румынии университет, преподавание в котором ведётся на венгерском языке.
Спорт
Это один из самых холодных городов Румынии, что делает его идеальным для занятий зимними видами спорта. В городе находится ледовая арена Лайош Вакар на льду которой играет местная хоккейная команда «Чиксереда», многократно становившаяся чемпионом Румынии. В городе также находится единственный в стране каток, на котором возможно проведение соревнований по конькобежному спорту. Многие спортсмены выступающие за Румынию на международных соревнованиях родом из Меркуря-Чук, такие как биатлонистка Ева Тофалви и фигурист Золтан Келемен.
Достопримечательности
В городе имеется пешеходная улица — улица Петёфи.
В нескольких километрах к востоку от центра города находится францисканский монастырь Шумулеу-Чук (Чиксомлё), являющийся центром паломничества.
В центре города сохранился замок Мико, построенный в стиле позднего Возрождения.
Население
Национальный состав:
74,06 % населения католики, 14,99 % православные, 7,41 % — протестанты-реформисты, 2,05 % унитариане.
Города-побратимы
-
Бельцы, Молдавия -
Берегово, Украина -
Бечей, Сербия -
Будакеси, Венгрия - Гёдёллё, Венгрия
- Дьюла, Венгрия
-
Жельезовце, Словакия - Капошвар, Венгрия
- Мако, Венгрия
- Обуда, Венгрия
-
Риен, Швейцария - Тисауйварош, Венгрия
- Хевеш, Венгрия
- Цеглед, Венгрия
Фотографии
- Csíkszeredai színház 2014.JPG
Театр
- Magyar konzulátus.JPG
Венгерское Консульство
- Márton Áron Gimnázium Csíkszereda 2014.JPG
Школа
- Igazságűgyi palota 2014.JPG
Дворец
- Vákár Lajos műjégpálya 2014.JPG
Ледовая арена Лайош Вакар
- Petőfi Street, Csíkszereda.jpg
улица Петефи
Напишите отзыв о статье "Меркуря-Чук"
Ссылки
- [www.miercureaciuc.ro/ Официальный сайт города] (рум.)
Отрывок, характеризующий Меркуря-Чук
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
