Мьюр Уизерс, Рэмси

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

Рэмси Мьюр Уизерс
англ. Ramsey Muir Withers
Дата рождения	28 июля 1930(1930-07-28)
Место рождения	Скарборо, Канада
Дата смерти	24 декабря 2014(2014-12-24) (84 года)
Место смерти	Оттава, Канада
Принадлежность	Канада Канада
Годы службы	1948—1983
Звание	генерал
Командовал	Командующий Северного региона (1970—1973) Командующий канадским контингентом в Европе (1976—1977) Начальник штаба обороны (1980—1983)
Сражения/войны	Корейская война
Награды и премии
В отставке	Зам. министра транспорта (1983-1988)

Рэмси Мьюр Уизерс (англ. Ramsey Muir Withers; 28 июля 1930, Скарборо — 24 декабря 2014, Оттава) — канадский военный и государственный деятель, шестой начальник штаба обороны Канады, а в дальнейшем заместитель министра транспорта Канады и директор Канадского института стратегических исследований.

Биография

Военная карьера

Рэмси Мьюр Уизерс родился в 1930 году в пригороде Торонто в семье Уильяма Мьюра Уизерса и Элис Смит Хоуп Ханны. В 1948 году он поступил на военную службу в вооружённых силах Канады, став кадетом военного колледжа Ройал Роудс. Через год он избрал для продолжения службы Королевский канадский сигнальный корпус и после окончания в 1952 году Королевского военного колледжа был в чине лейтенанта направлен на театр военных действий в Корее. Там он служил до 1953 года в составе 22-го Королевского полка.

По возвращении в Канаду Уизерс получил дополнительное образование в Университете Куинс. Во время учёбы он познакомился с Элисон Смит, и в 1954 году они поженились. В 1956 году Уизерс получил направление в бронетанковые войска и проходил службу в полку Королевских канадских драгун в Петававе, а затем в Германии. В 1970 году Уизерс стал первым канадским офицером послевоенного выпуска, произведённым в чин бригадного генерала, и в этом звании был назначен первым в истории Канады командующим военным округом Северного региона. С 1973 по 1976 год он проходил службу в генеральном штабе, а в 1976—1977 годах был командующим канадским военным контингентом в Европе.

После производства в генерал-лейтенанты в 1977 году Рэмси Мьюр Уизерс был назначен заместителем начальника штаба обороны Канады, а три года спустя стал шестым начальником штаба обороны, оставаясь на этом посту до 1983 года. Как пишет Канадская энциклопедия, за годы в штабе обороны Уизерс стал мастером политической и бюрократической интриги, и по словам генерал-майора Льюиса Маккензи, эти навыки помогли ему сохранить канадские вооружённые силы в начале 80-х годов в условиях резкого сокращения бюджетных расходов. Как говорит Маккензи, «Ему нужно было знать оттавские правила игры и уметь в неё играть. Он был хорош в этой игре». Последним этапом в военной карьере генерала Мьюра Уизерса было шестилетнее пребывание на посту почётного подполковника Пешей гвардии генерал-губернатора (полковником которой по статуту является сам генерал-губернатор Канады).

Гражданская служба

С 1983 по 1988 год Рэмси Уизерс, чьё образование включало специальность инженера-строителя, входил в состав канадского правительства как заместитель министра транспорта. В эти годы он на добровольной основе также входил в состав комитета по пересмотру учебной программы Королевского военного колледжа Канады.

С 1988 года Уизерс занимал различные посты в гражданском секторе, начиная с должности директора лоббистской организации Government Consultants International, а в дальнейшем возглавляя компанию по аэрокосмическим технологиям и Группу по связям правительства и промышленности. Он также продолжал вести активную общественную деятельность. В 1988—1995 годах он был председателем комитета Канадского военного музея, а в 1990 году был назначен директором Канадского института стратегических исследований.

С 1977 по 1990 год Уизерс входил в Национальный совет скаутов Канады и был удостоен за свою деятельность на этом посту «Серебряного волка» — высшей награды скаутского движения. Он также входил в совет попечителей Канадского музея цивилизации, а позже продолжал участвовать в его работе как волонтёр-переводчик практически до самой смерти.

Рэмси Мьюр Уизерс умер от инфаркта в Оттаве в декабре 2014 года. Он был похоронен на Национальном военном кладбище Канады.

Награды

За годы военной и гражданской службы Рэмси Уизерс был удостоен ряда правительственных наград. Он являлся командором канадского ордена «За военные заслуги» и командором британского ордена святого Иоанна Иерусалимского. Его другие награды включали Знак канадских вооружённых сил (за 20 лет на военной службе), медали Серебряного и Золотого юбилея королевы Елизаветы II, награду комиссара Северо-Западных территорий и награду за выдающиеся достижения Общественной службы Канады. Рэмси Мьюр Уизерс был почётным доктором двух университетов и почётным выпускником Оборонного колледжа НАТО.

Ссылки

• Norman Hillmer. [www.thecanadianencyclopedia.com/en/article/ramsey-muir-withers/ Ramsey Muir Withers]. The Canadian Encyclopedia (January 29, 2008).

Отрывок, характеризующий Мьюр Уизерс, Рэмси

– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.