Мэдисон (округ, Алабама)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Крупнейший город | |
| Дата образования |
13 декабря 1808 года |
| Население (2000) |
276 700 |
| Национальный состав |
72,06% белых |
| Площадь |
2106 км² |
|
| |
|
| |
| [www.co.madison.al.us/ Официальный сайт] | |
Округ Мэ́дисон (англ. Madison County) расположен в США, штате Алабама. Официально образован в 1808 году. По состоянию на 2000 год, численность населения составляла 276 700 человек.
Назван по имени Джеймса Мэдисона, четвёртого Президента США, первым из президентов посетившим Алабаму.
Содержание
География
По данным Бюро переписи США, общая площадь округа равняется 2106 км², из которых 2085 км² суша и 21 км² или 0,98% это водоемы.
Соседние округа
- Морган (Алабама) (юго-запад)
- Маршалл (Алабама) (юго-восток)
- Джэксон (Алабама) (восток)
- Лаймстоун (Алабама) (запад)
- Линкольн (Теннесси) (север)
- Франклин (Теннесси) (северо-восток)
Демография
По данным переписи населения 2000 года[1] в округе проживало 276 700 жителей, в составе 109 955 хозяйств и 75 319 семей. Плотность населения была 344 человек на 1 квадратный километр. Насчитывалось 120 288 жилых домов, при плотности покрытия 149 постройка на 1 квадратную милю. Расовый состав населения был 72,06% белых, 22,78% чёрных или афроамериканцев, и 1,89% представители двух или более рас. 1,89% населения являлись испаноязычными или латиноамериканцами.
Из 109 955 хозяйств 33% воспитывают детей возрастом до 18 лет, 53,4% супружеских пар живущих вместе, 11,8% женщин-одиночек, 31,5% не имели семей. 27,2% от общего количества живут самостоятельно, 7,4% лица старше 65 лет, живущие в одиночку. В среднем на каждое хозяйство приходилось 2,45 человека, среднестатистический размер семьи составлял 3 человека.
Показатели по возрастным категориям в округе были следующие: 25,6% жители до 18 лет, 9,4% от 18 до 24 лет, 31,5% от 25 до 44 лет, 22,7% от 45 до 64 лет, и 10,8% старше 65 лет. Средний возраст составлял 36 лет. На каждых 100 женщин приходилось 95,3 мужчин. На каждых 100 женщин в возрасте 18 лет и старше приходилось 92,1 мужчины.
Средний доход на хозяйство в округе составлял 44 704 $, на семью — 54 360 $. Среднестатистический заработок мужчины был 40 779 $ против 26 534 $ для женщины. Доход на душу населения был 23 091 $. Около 8,1% семей и 10,5% общего населения находились ниже черты бедности. Среди них было 14,1% тех кому ещё не исполнилось 18 лет, и 9,6% тех кому было уже больше 65 лет.
Напишите отзыв о статье "Мэдисон (округ, Алабама)"
Примечания
- ↑ [factfinder.census.gov/servlet/SAFFFacts?_event=Search&_county=Madison+County&_cityTown=Madison+County&_state=05000US01103 Данные Бюро переписи США по округу Мэдисон] (англ.). Проверено 16 ноября 2009. [www.webcitation.org/66qCfKPaX Архивировано из первоисточника 11 апреля 2012].
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Мэдисон (округ, Алабама)
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.
