Мэнофф, Дина
Поделись знанием:
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
| Дина Мэнофф | |
| Dinah Manoff | |
| Имя при рождении: |
Дина Бет Мэнофф |
|---|---|
| Профессия: | |
| Карьера: |
1975 — наст.время |
Ди́на Бет Мэ́нофф (англ. Dinah Beth Manoff; 25 января 1956, Нью-Йорк, Нью-Йорк) — американская актриса, режиссёр, сценарист, продюсер и певица. Она наиболее известна благодаря роли в ситкоме «Пустое гнездо» (1988-1995).
Содержание
Биография
Дина Бет Мэнофф родилась 25 января 1956 года в Нью-Йорке (штат Нью-Йорк, США) в семье сценариста Арнольда Мэноффа (1914—1965) и актрисы Ли Грант (род.1925), которые были женаты в 1951—1960 года. У Дины есть два старших сводных брата по отцу от его первого брака с Марджори МакГрегор — Том Мэнофф и Майкл Мэнофф (1946—2012).
Дина провела свои подростковые годы в родном Нью-Йорке и Малибу (штат Калифорния).
В 1975 году Дина была принята в Актёрскую студию на Манхэттене.
В 1980—1985 года Дина была замужем за дизайнером Жаном-Марком Жубером.
С 1997 года Дина замужем во второй раз за Артуром Мортеллом. У супругов есть три сына: Дашиэлл Мортелл (род.1997) и близнецы — Оливер Мортелл и Дези Мортелл (род.18.01.2002)[1].
Избранная фильмография
- актриса
| Год | Русское название | Оригинальное название | Роль | |
|---|---|---|---|---|
| 1975 | ф | Каждый ездит на каруселях | Everybody Rides the Carousel | сцена 7 (озвучивание) |
| 1976 | тф | Рейд на Энтеббе | Raid on Entebbe | Рэйчел Сейджер |
| 1978 | с | Семья | Family | Мара |
| 1978 | ф | Бриолин | Grease | Марти Марашинок |
| 1978 | с | Мыло | Soap | Илейн Лефковиц-Даллас |
| 1979 | с | Лу Грант | Lou Grant | Джоани Юм |
| 1979 | с | Морк и Минди | Mork & Mindy | Кэти Камберленд |
| 1980 | ф | Обыкновенные люди | Ordinary People | Карен Олдрих |
| 1984 | с | Кегни и Лейси | Cagney & Lacey | Джейн Тэнтон |
| 1987 | с | Она написала убийство | Murder, She Wrote | Дженни Куперсмит |
| 1988 | ф | Ответный огонь | Backfire | Джилл Тайсон |
| 1988 | ф | Детская игра | Child's Play | Мэгги Питерсон |
| 1989 | ф | Ищейки с Бродвея | Bloodhounds of Broadway | Мод Миллиган |
| 1990 | ф | Добро пожаловать домой, Рокси Кармайкл | Welcome Home, Roxy Carmichael | Эвелин Уиттачер |
| 1991—1992 | с | Золотые девочки | The Golden Girls | Кэрол Уэстон |
| 1995 | с | Прикосновение ангела | Touched by an Angel | Кэлли Мартин |
- режиссёр
- 1999 — «Сабрина — маленькая ведьма»/Sabrina, the Teenage Witch
Напишите отзыв о статье "Мэнофф, Дина"
Примечания
- ↑ [www.nndb.com/people/692/000116344/ Dinah Manoff]
Ссылки
- Дина Мэнофф (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Мэнофф, Дина
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
