Остров Мэн

Остров Мэн
англ. Isle of Man'
мэнск. Ellan Vannin

Флаг Герб
Девиз: «лат. Quocunque Jeceris Stabit (Как ни бросишь, будет стоять)»
Гимн: «O Land of Our Birth»
Основано	1765
Официальные языки	английский, мэнский
Столица	Дуглас (Doolish)
Крупнейшие города	Дуглас
Форма правления	Британские коронные владения Парламентская демократия Конституционная монархия
Лорд острова Мэн Лейтенант-Губернатор Главный министр	Елизавета II Адам Вуд Аллан Белл
Территория • Всего • % водной поверхн.	189-я в мире 572 км² 0
Население • Оценка (2011) • Плотность	84 497 чел. (194-е) 147,72 чел./км²
ВВП (ППС)   • Итого (2003)   • На душу населения	2.113 миллиард долл. (162-й) 35 000 долл.
Валюта	Фунт стерлингов (GBP)
Интернет-домен	.im
Телефонный код	++44. +44-1624 (наземная линия связи) коды районов +44-7524, +44-7624, +44-7924 (мобильный)
Часовой пояс	+0
Фунт Острова Мэн, приравненный к британскому фунту стерлингов

О́стров Мэн (англ. Isle of Man [aɪl ɒv mæn], мэнск. Ellan Vannin [ˈɛlʲən ˈvanɪn]) — коронное владение Британской короны. Расположен в Ирландском море примерно на одинаковом расстоянии от Англии, Ирландии, Шотландии и Уэльса. Остров Мэн имеет один из старейших парламентов в мире (Тинвальд) — с 979 года.

В 1973 году Соединённое Королевство Великобритании и Северной Ирландии (Великобритания) присоединилось к ЕС вместе с Гибралтаром. Остров Мэн и Нормандские острова в состав ЕС не вступили.

Символ острова Мэн — трискелион, три бегущие ноги, выходящие из одной точки. Трискелион символизирует стабильность, что отражено в девизе острова. Также он изображён на флаге и гербе острова.

Название

Точная этимология названия острова неизвестна. По-гэльски остров назывался Ellan Vannin (ellan значит «остров»). Самая старая известная форма названия Мэн — Manu или Mana. В своих «Записках о галльской войне» Юлий Цезарь упоминает остров Мэн (остров, который лежит на полпути между Британией и Ирландией) под названием Mona.

География

Остров Мэн расположен в Ирландском море между Великобританией и Ирландией. Остров имеет примерно 51 км в длину и от 13 до 25 км в ширину. Площадь острова составляет 572 км². В непосредственной близости от самого острова расположены небольшие островки Каф-оф-Мэн, Чикен-Рок, Сент-Патрик, Сент-Майкл, Киттерленд и Сент-Мэри.

Высшая точка острова Мэн — гора Снэфелль (621 м).

Самая длинная река — Салби (18 км), самый большой внутренний водоём — водохранилище Салби (0,616 км²)

История

Историю острова Мэн можно разделить на три основных периода — кельтский период, скандинавский период (период викингов) и британский период.

Предыстория

Остров Мэн возник примерно 8500 лет назад (эпоха мезолита), когда в результате таяния ледников был затоплен перешеек, соединявший остров Мэн с Великобританией (в это же время островом стала и сама Великобритания, которая до этого соединялась с Евразией). Точное расположение перешейка между островом Мэн и Великобританией неизвестно до сих пор.

Кельтский период

О раннем заселении острова людьми свидетельствуют мегалитические сооружения эпохи неолита. Такие сооружения есть, например, в окрестностях Рамси.

Римляне, завоевавшие Британию, не заинтересовались островом Мэн и не создали там постоянную колонию, об этом свидетельствует крайне небольшое количество римских артефактов, найденных на острове.

Раньше считалось, что король Ольстера Баэтан мак Кайрилл (англ.) в VI веке пытался завоевать остров, но теперь историки полагают, что на самом деле описанные в хрониках события происходили в районе Ферт-оф-Клайд и Ферт-оф-Форт (Шотландия). Имеются сведения о завоевании островов Мэн и Англси королём Нортумбрии — Эдвином, в 616 году. Но даже если эти сведения соответствуют действительности, англичанам тогда не удалось закрепиться на острове и в этот период они не оказали влияния на его историю.

Обращение островитян в христианство

В соответствии с легендой, христианство было принесено на остров Мэн святым Патриком (покровителем Ирландии). В любом случае, остров был рано обращён в христианство. Предположительно, остров был крещён в начале VI века. Миссионерами скорее всего были ирландцы.

Миссионеры построили на острове много небольших капелл (keeills). Священник молился внутри, но проповеди и обряды проводились снаружи здания. Сохранились упоминания о 174 таких капеллах. В настоящее время идентифицированы остатки только 35 капелл. Большинство из них были перестроены в последующие эпохи. Например на основе древних капелл были построены церкви Kirk Maughold и Kirk Christ Malew.

Скандинавский период

Норманны появились в Ирландском море в конце VIII века. Между 800 и 815 годами викинги совершали набеги на остров, во второй половине IX века они основали на острове свои поселения и подчинили остров своей власти. Между 850 и 890 годами остров подчинялся скандинавским королям Дублина, а между 890 и 1079 годами — графам Оркнейских островов. На протяжении всего скандинавского периода остров формально был вассалом Норвегии, но фактически норвежцы почти не вмешивались в дела острова.

Влияние викингов на культуру населения острова было не очень значительным, о чём свидетельствует факт сохранения кельтского языка острова.

В 1079 году произошла битва при Скайхилле и остров Мэн вошёл в состав королевства Мэн и (других) островов (Kingdom of Mann and the Isles), первым правителем которого был Годред Крован (Godred Crovan). В 1164 году королевство разделилось на два отдельных государства: Королевство Островов (также Королевство Гебрид) и Королевство Мэн.

Резиденция королей острова располагалась в замке Пил, который был перестроен викингами из древнего кельтского монастыря.

В 1265 году остров Мэн был завоёван шотландцами. В результате Пертского договора между Норвегией и Шотландией (подписан 2 июля 1266 года), Норвегия отказалась от притязаний на остров Мэн, который формально вошёл в состав Шотландии, но только в 1275 году, после битвы Роналдсуэй рядом с Каслтауном, шотландцы установили фактический контроль над островом.

Британский период

На протяжении первой половины XIV века остров Мэн неоднократно переходил от Англии к Шотландии и наоборот. Англия окончательно утвердилась на острове после того, как 17 октября 1346 года Шотландия потерпела поражение в битве при Невиллс-Кроссе.

Во второй половине XIV века английские короли то отдавали остров Мэн своим вассалам, то возвращали остров под свой непосредственный контроль. В 1405 году английский король Генрих IV передал остров в пожизненное владение Джону Стэнли (John Stanley), а в следующем году остров перешёл в феодальное владение династии Стэнли. Члены династии Стэнли носили титул короля острова Мэн до 1504 года, после этого они носили титул лорда острова Мэн.

Владельцы редко посещали свой остров, фактически островом правили назначенные ими губернаторы.

Во время английской революции, в 1643 году, английский король Карл I приказал тогдашнему лорду острова Джеймсу Стэнли отправиться на остров для усмирения революционных настроений, которые назревали там. В поддержку ему были выделены английские солдаты. Стэнли и его гарнизон установили на острове жёсткую власть, ограничив свободу жителей. С другой стороны он помогал жителям, например по его приказу на остров прибыли английские мастера, которые обучали местных жителей полезным ремёслам.

Через шесть месяцев после смерти короля Карла Стэнли получил от Генри Айртона приказ о сдаче острова под контроль сил парламента. Стэнли отказался, и в августе 1651 года он покинул остров со своей армией с тем, чтобы присоединиться к армии короля Карла II. В битве при Вустере войска короля потерпели поражение, Стэнли был захвачен в плен и вскоре казнён.

В 1660 году, после восстания Вильяма Кристиана (William Christian, более известен под мэнским именем Illiam Dhone) и короткого периода, когда лордом острова был назначенный Оливером Кромвеллем Томас Фейрфэкс (Thomas Fairfax), на острове была реставрирована династия Стэнли.

В 1704 году Тинвальд принял важный закон, известный как акт о поселении (Act of Settlement). До этого вся земля на острове считалась собственностью лорда. Крестьяне не имели права продавать, покупать или дарить свои земельные наделы без разрешения лорда. Получение такого разрешения сопровождалось уплатой большой пошлины. Акт о поселении закрепил за жителями острова право на вечное владение своими земельными участками, на условии выплаты небольшой ренты. Пошлины на продажу, покупку и наследование земли были значительно снижены.

В 1736 году остров унаследовала семья Мюррей.

В XVIII веке среди жителей очень популярным занятием стала контрабанда. Британское правительство не могло дальше смотреть на несанкционированную торговлю сквозь пальцы, и в 1765 году британский парламент принял закон, в соответствии с которым остров вместе с титулом был выкуплен у действующего лорда за семьдесят тысяч фунтов. Таким образом у английских властей стало больше возможностей по борьбе с контрабандой.

Главы семьи Мюррей - потомков бывших лордов острова - не утратили, однако, все свои привилегии. Они сохраняли манориальные права до 1828 года. В 1828 году глава семьи Мюррей продал манориальные права британскому правительству.

В 1866 году острову было предоставлено право на более широкое самоуправление (Home Rule).

Туризм

В XIX веке туризм стал самой важной отраслью экономики острова. Массовый туризм начался в 1830-х годах, в связи с организацией регулярного пароходного сообщения между островом (прежде всего — Дугласом) и Ливерпулем. Количество туристов, посещавших остров, росло на протяжении всего XIX века и начала XX века. Например, если в 1870-х годах каждый год остров посещало сто тысяч туристов, то в 1913 году остров посетило 553 000 туристов. После этого в связи с началом Первой мировой войны количество туристов снизилось, и пик 1913 года был побит только в 1948 году, но после этого года количество туристов начало снижаться. Связано это с постепенным ростом благосостояния населения и развитием авиации, следствием чего стал рост популярности курортов Южной Европы и более экзотичных мест.

Остров во время мировых войн

Во время Второй мировой войны на острове располагались базы ВВС и морской авиации Великобритании. Одна из них впоследствии стала гражданским аэропортом острова.

На острове располагались лагеря для интернированных, которые существовали здесь во время Первой и Второй мировых войн. Во время обеих войн в лагерях содержались проживавшие в Великобритании граждане стран-противников, в том числе и беженцы. Во время Второй мировой войны в лагеря также были отправлены члены профашистских и крайне-правых политических партий.

Остров во второй половине XX — начале XXI века

Для компенсации экономических потерь, связанных с уменьшением туризма, правительство снизило на острове налоги. Целью этого шага было привлечение инвесторов. Эта мера вызвала рост экономики, но есть у неё и негативные последствия, как то — рост коррупции.

Юридическая порка на острове была отменена последней в Европе в 1993 г.

В конце XX — начале XXI века наблюдается рост интереса к мэнскому языку, к середине XX века почти полностью вытесненному английским. В некоторых семьях стараются говорить по-мэнски, в связи с чем сейчас на острове есть дети, для которых мэнский является родным (хотя их родители выучили мэнский язык уже в сознательном возрасте).

Политическое устройство

Государственное устройство

Остров Мэн является коронным владением Великобритании. Форма правления — парламентская конституционная монархия, политический режим - демократия. Остров Мэн не входит ни в состав Великобритании, ни в состав Европейского союза.

Исполнительная власть

Глава государства — Лорд Мэна (англ. Lord of Man, мэнск. Chiarn Vanninagh). Титул Лорда Мэна принадлежит Елизавете II как королеве Великобритании. Представителем Лорда Мэна является Лейтенант-Губернатор, который назначается Лордом Мэна на пятилетний срок.

Законодательная власть

Парламент острова, Тинвалд, существует с 979 года, что делает его самым старым непрерывно действующим парламентом в мире, после исландского Альтинга (930 г.). Парламент двухпалатный, нижняя палата парламента, палата ключей (англ. House of Keys — Палата ключей, мэнск. Kiare as Feed — двадцать четыре), избирается прямым всеобщим голосованием раз в пять лет. Палата ключей состоит из 24 депутатов. Верхняя палата, законодательный совет (англ. Legislative Council, мэнск. Choonseil Slattyssagh) состоит из одиннадцати депутатов, которые избираются нижней палатой.

После принятия в обеих палатах Тинвалда закон должен быть утверждён Лордом Мэна или его представителем — Лейтенантом-Губернатором.

Президент Тинвалда избирается депутатами Тинвалда из своего числа.

В Тинвалде представлены обе действующие политические партии острова — Либеральная партия (Liberal Vannin Party, два депутата) и Мэнская лейбористская партия (Manx Labour Party, один депутат). Все остальные депутаты Тинвалда являются независимыми.

Судебная власть и правовая система

На острове Мэн действует своя собственная правовая система, которая имеет много общего с британской, но во многом отличная от неё. Правовая система острова Мэн относится к англосаксонской правовой семье, и является, таким образом, прецедентной.

Более всего близки к британским законы, касающиеся уголовного, семейного, социального права. Эти отрасли права острова Мэн основаны на Общем праве. Наибольшие отличия относятся к области финансового права (например, в области налогообложения).

Высшей судебной инстанцией острова являются два высших судьи, которых называют Димстерами (Deemsters, термин скандинавского происхождения).

Внешняя политика

Являясь зависимой территорией Великобритании, остров не проводит самостоятельную внешнюю политику. Внешняя политика, а также оборона острова являются ответственностью правительства Великобритании.

Остров Мэн не входит в Евросоюз. Отношения между островом и Евросоюзом определяются протоколом № 3 Акта о вхождении Великобритании в состав Европейского союза. Хотя остров не входит в Европейскую экономическую зону, в соответствии с протоколом торговля между островом и Евросоюзом проходит по внутренним правилам Евросоюза.

Административно-территориальное деление

Остров Мэн делится на 24 административных района (districts). Районы делятся на три категории:

• Районы-города (town districts): Дуглас (столица), Рамси, Каслтаун, Пил
• Районы-деревни (village districts): Лакси, Майкл, Онкан, Порт-Эрин, Порт-Сент-Мэри
• Районы-приходы (parish districts): все остальные районы. Районы-приходы могут состоять из нескольких населённых пунктов.

Районы сгруппированы в шесть округов «шэдингов» (sheading): Гарфф, Гленфаба, Майкл, Мидл, Рашен, Эйр.

№	Адм. район (Русск.)	Адм. район (Англ.)	Статус	Округ (sheading)	Население, чел. (2011)	Площадь, км²	Карта
1.	Андреас	Andreas	Район-приход	Эйр	1426	31,1
2.	Арбори	Arbory	Район-приход	Рашен	1747	17,7
3.	Баллоу	Ballaugh	Район-приход	Майкл	1042	23
4.	Браддан	Braddan	Район-приход	Мидл	3586	42,6
5.	Брайд	Bride	Район-приход	Эйр	401	21,7
6.	Дуглас	Douglas	Район-город	Мидл	27 938	10,1
7.	Джёман	German	Район-приход	Гленфаба	1024	45,3
8.	Джерби	Jurby	Район-приход	Майкл	797	17,7
9.	Каслтаун	Castletown	Район-город	Рашен	3097	2,3
10.	Лакси	Laxey	Район-деревня	Гарфф	1705	2,4
11.	Лезаир	Lezayre	Район-приход	Эйр	1282	62,3
12.	Лонан	Lonan	Район-приход	Гарфф	1533	35,2
13.	Малью	Malew	Район-приход	Рашен	2385	47,1
14.	Мароун	Marown	Район-приход	Мидл	2311	23
15.	Майголд	Maughold	Район-приход	Гарфф	977	34,5
16.	Майкл	Michael	Район-деревня	Майкл	1729	33,9
17.	Онкан	Onchan	Район-деревня	Мидл	9273	24,7
18.	Патрик	Patrick	Район-приход	Гленфаба	1527	42,2
19.	Пил	Peel	Район-город	Гленфаба	5093	1,7
20.	Порт-Эрин	Port Erin	Район-деревня	Рашен	3530	2,6
21.	Порт-Сент-Мэри	Port St Mary	Район-деревня	Рашен	1953	1,4
22.	Рамси	Ramsey	Район-город	Гарфф	7821	3,7
23.	Рашен	Rushen	Район-приход	Рашен	1629	25
24.	Сантон	Santon	Район-приход	Мидл	691	21
	Всего				84 497	572

Население

Согласно переписи 2011 года, на острове Мэн проживает 84 497 человек, из которых 27 938 проживают в столице острова — городе Дуглас. Плотность населения — 147,72 человека на км².

Города — Дуглас (столица), Рамси, Каслтаун, Пил.

Остров является частью Диоцеза Содор и Мэн Церкви Англии.

Экономика

Крупнейшим банком на острове является Isle of Man Bank, имеющий на острове 11 представительств. Остров является одним из крупнейших офшорных центров Европы и мира.

Транспорт

• Аэропорт острова Мэн
• Железные дороги острова Мэн
• Список дорог острова Мэн

Почтовые марки и история почты

В прошлом на острове Мэн имели хождение почтовые марки Великобритании, а с 1971 года с обретением почтовой самостоятельности в почтовом обращении стали применяться собственные почтовые марки.

Факты

• C 1907 года на острове проводятся мотоциклетные гонки Isle of Man TT.
• В 1930-х годах остров стал известен благодаря городской легенде о говорящем мангусте по имени Джеф.
• На острове практически отсутствует ограничение скорости при движении по дорогам общего пользования вне городов и других населённых пунктов, что делает его очень привлекательным для любителей быстрой езды из соседней Великобритании. Остров Мэн — одно из излюбленных мест журнала Top Gear для проведения сравнений спортивных автомобилей, так называемых «Гран-При острова Мэн».
• С 1962 по 1965 годы на острове выпускался автомобиль «Peel P50», самая маленькая серийная модель в мире.
• С 1876 по 2016 год частью системы общественного транспорта столицы острова Дугласа являлся Дугласский конный трамвай.
• На острове была выведена уникальная порода кошек без хвоста.
• В 1979 году Почта острова Мэн выпустила марку в 13 пенсов с изображением мэнского ктыря. В 2001 году была выпущена другая марка с изображением этого насекомого номиналом в 58 пенсов.
• Остров Мэн является одним из основных мест действия романа Вальтера Скотта «Певерил Пик». Шарлотта Стенли, графиня Дерби, правительница острова во второй половине XVII века, также является одним из главных действующих лиц произведения.
• Острову Мэн посвящён четвёртый из пяти фильмов американского художника-концептуалиста Мэтью Барни «Cremaster 4». В фильме обыгрываются история, мифология и география острова, включая тему автомобильных соревнований и местного фольклора. В другом фильме Барни этого же цикла, «Cremaster 3», пересказывается народная легенда возникновения острова.

См. также

• Правители острова Мэн

Ссылки

• [www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/im.html Справочник ЦРУ по странам мира Listing for the Isle of Man]
• [www.isleofmanweather.com/ Погода острова Мэн]
• [isleofman.isle-news.com/ Новости острова Мэн]
• [www.isleofmannews.co.uk/ Новости острова Мэн]
• [www.isleofman.com/ isleofman.com] Остров Мэн online.
• [www.iomguide.com/ Гид острова Мэн]
• [www.consilium.europa.eu/prado/EN/categories/IMN/A/resultByCountryCategory.html Isle of Man (European Union) passport description in PRADO]
• [www.gov.im/ Правительство острова Мэн]
• [www.manxwiki.com/ Manx Wiki]
• [www.ontheisleofman.com/ Всё про жизнь острова Мэн]
• [www.gov.im/transport/airport/ Аэропорт острова Мэн]
• [mhkstheyworkforyou.org/default.aspx Информация об работе и налогов членов Палата ключей]
• [www.tourdaily.ru/news/2008/03/07/201521.shtml Остров Мэн попал в топ-лист самых очаровательных островов в мире.]
• [kurufin.narod.ru/html/man.html Имена коренного населения острова Мэн]

История

• [www.isle-of-man.com/manxnotebook/famhist/genealgy/intern.htm Информация о лагерях для интернированных, официальный сайт острова]
• [www.historyofnations.net/europe/isleofman.html Статья об истории острова, основана на материалах «Британники» 1911 года]

Отрывок, характеризующий Остров Мэн

– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.