Мэрилебон-роуд

Мэрилебон-роуд (англ. Marylebone Road) — важная автомобильная улица в центральном Лондоне, в округе Вестминстер. Простирается с востока на запад от Euston Road на Риджентс-парк до Westway в Паддингтоне. Улица имеет три ряда в каждом направлении, является частью Лондонской внутренней кольцевой автодороги, а также составляет часть границы области, внутри которой осуществляется Лондонский транспортный сбор. Кроме того, что Мэрилебон-роуд составляет часть кольцевой автодороги и вливается в шоссе А40 (а следовательно и в автомагистраль М40) в западном направлении, она также является своеобразным притоком шоссе А5 и автомагистрали М1 в северном направлении. В связи с этим большая часть транспорта, покидающего центральный Лондон и направляющегося в Мидланд и Северную Англию, движется именно по Мэрилебон-роуд. Поэтому здесь часто затруднен проезд.

История

Фактически, Мэрилебон-роуд была первой в Лондоне объездной дорогой. Их прокладывали в стороне от застроенных территорий, чтобы избежать перегрузок городского движения и повысить его безопасность. Постройка Новой дороги, как её сначала назвали, началась в 1756 году вдоль северной границы тогдашней городской застройки.

Наименование Мэрилебон происходит от церкви Святой Марии, построенной на берегу маленького ручья, в местности под названием Tyburn. Церковь и прилегающая территория впоследствии были известны как St Mary at the bourne. Со временем название сократилось до современного Marylebone. В настоящее время приходская церковь St Marylebone находится на юге Мэрилебон-роуд, напротив лондонской Королевской Академии музыки, на самом верху Marylebone High Street.

Туризм

. Один из главных туристических маршрутов Лондона лежит на Мэрилебон-роуд. Именно здесь находится Музей восковых фигур мадам Тюссо. Также здесь расположена Королевская Академия музыки и бывший «Great Central Hotel», который сейчас носит имя «The Landmark London».

Транспорт

На Мэрилебон-роуд находится несколько станций Лондонского метро и две железнодорожных станции:

• Edgware Road (Bakerloo Line)
• Edgware Road (Circle, District and Hammersmith & City Lines)
• Мэрилебон
• Паддингтон
• Бейкер-стрит
• Regent’s Park
• Грейт-Портленд-стрит

Станции Мэрилебон и Паддингтон являются одновременно как железнодорожными так и станциями метрополитена.

Отрывок, характеризующий Мэрилебон-роуд

– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.