Мэсси, Дэниел

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Дэниел Мэсси
Daniel Massey
Имя при рождении:

Дэниел Рэймонд Мэсси

Дата рождения:

10 октября 1933(1933-10-10)

Место рождения:

Вестминстер, Лондон, Великобритания

Дата смерти:

25 марта 1998(1998-03-25) (64 года)

Место смерти:

Лондон, Великобритания

Гражданство:

Великобритания Великобритания

Профессия:

актёр

Карьера:

1942—1998

Награды:

«Золотой глобус» (1968)

Дэниел Рэймонд Мэсси (англ. Daniel Raymond Massey, 10 октября 1933 — 25 марта 1998) — британский актёр театра, кино и телевидения.



Биография

Мэсси родился в Лондоне в 1933 году. Он получил образование в Итонском колледже и King’s College Кембриджского университета. Его отец Рэймонд Мэсси, сестра Анна Мэсси и мать Эдрианн Аллен были актёрами, а дядя Винсент Мэсси являлся генерал-губернатором Канады.[1]

После развода родителей воспитывался матерью. Дэниел Мэсси, когда вырос, мало общался с отцом, однако они вместе сыграли в фильме «The Queen’s Guards» (1961), исполнив роли отца и сына.

Месси впервые сыграл в кино в 9 лет в фильме своего крёстного отца Ноэла Кауарда[2] «В котором мы служим» (1942). Позднее он сыграл его в фильме «Звезда!» с Джули Эндрюс, за что получил премию «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль второго плана и номинацию на премию «Оскар» в этой же категории. Но первой его большой ролью является Грэм, зять героя Лоуренса Оливье из пьесы Джона Осборна «Комедиант», исполнив её сначала на сцене, а потом и в кино. Мэсси также сыграл в фильмах «Склеп ужаса», «Мария — королева Шотландии», «Бегство к победе», «Во имя отца» и некоторых других.

Наибольшего успеха Мэсси добился в театре, исполнив роль немецкого дирижёра Вильгельма Фуртвенглера в пьесе Рональда Харвуда «Мнение сторон» (1995). Играл Марка Антония в трагедии «Юлий Цезарь» (1964), в комедиях Нила Саймона «Босиком по парку» (1965), Ричарда Шеридана «Соперники» (1966, капитан Абсолют) и Оскара Уайльда «Как важно быть серьёзным» (1967, Джек Уортинг). Также он выступал в мюзиклах «Она любила меня» (1963, Нью-Йорк), «Жижи» (1973, Нью-Йорк) и «Глупости» (1987, Лондон).[1] На телевидении, в частности, сыграл больного СПИДом в драме Intimate Contact (1987) и Льва Троцкого в «Сталине» (1992).

Личная жизнь и смерть

Мэсси был женат трижды, первые две были актрисами:

Дэниел Мэсси скончался в Лондоне от лимфогранулематоза в возрасте 64 лет. Похоронен на кладбище Putney Vale Cemetery.[3]

Напишите отзыв о статье "Мэсси, Дэниел"

Примечания

  1. 1 2 [www.nytimes.com/1998/03/29/nyregion/daniel-massey-a-stage-actor-with-great-range-dies-at-64.html Daniel Massey, a Stage Actor With Great Range, Dies at 64]
  2. [www.independent.co.uk/news/obituaries/obituary-daniel-massey-1152937.html Obituary: Daniel Massey]
  3. [ftvdb.bfi.org.uk/sift/individual/3566 BFI biodata]

Отрывок, характеризующий Мэсси, Дэниел

– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.