Стюарт, Мэтью, 4-й граф Леннокс

Мэтью Стюарт, 4-й герцог Леннокс англ. Matthew Stewart, 4th Earl of Lennox<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Мэтью Стюарт, Маргарита Дуглас, их сын Чарльз Стюарт и внук король Шотландии Яков VI оплакивают убитого Генри Стюарта</td></tr>
4-й граф Леннокс
1526 — 1571
Предшественник:	Джон Стюарт, 3-й граф Леннокс
Преемник:	Чарльз Стюарт, 5-й граф Леннокс
Вероисповедание:	Католицизм
Рождение:	21 сентября 1516(1516-09-21)
Смерть:	4 сентября 1571(1571-09-04) (54 года) Стерлинг
Род:	Стюарты (ветвь из Дарнли)
Отец:	Джон Стюарт
Мать:	Элизабет Стюарт
Супруга:	Маргарет Дуглас
Дети:	Генри Стюарт Чарльз Стюарт

Мэтью Стюарт (англ. Matthew Stewart; 21 сентября 1516 — 4 сентября 1571), 4-й граф Леннокс (с 1526 года) — шотландский барон, глава проанглийской партии в период правления королевы Марии Стюарт, регент Шотландии в 1570—1571 годах.

Биография

Мэтью Стюарт был старшим сыном Джона, 3-го графа Леннокса, погибшего в 1526 году при попытке освобождения короля Якова V, удерживаемого в заточении графом Ангусом.

Юный Мэтью воспитывался во Франции и вернулся в Шотландию только после смерти короля Якова V в 1543 году. Французский королевский двор планировал использовать Леннокса для усиления профранцузской партии в Шотландии, которую в то время возглавляли вдовствующая королева Мария де Гиз и кардинал Битон. Однако будучи вторым в списке наследников малолетней королевы Марии СтюартК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) после регента страны Джеймса Гамильтона, графа Аррана (Леннокс приходился правнуком принцессе Марии, дочери короля Якова II), Леннокс имел собственные планы на будущее. После перехода регента на сторону Франции в конце 1543 года Мэтью Стюарт присоединился к проанглийской партии графа Ангуса и поднял восстание в западных регионах страны. Используя оружие и денежные средства, присланные ему королём Франции, который не знал о перемене в позициях Леннокса, он захватил Глазго, но вскоре был вынужден капитулировать, осаждённый правительственными войсками, и бежал в Англию.

В Англии Леннокс заключил в 1544 году договор с королём Генрихом VIII, в соответствии с которым обязался завоевать западную Шотландию и передать Марию Стюарт английскому королю. За это Леннокс при поддержке англичан должен был получить пост регента Шотландии. Кроме того, Генрих VIII организовал брак Мэтью Стюарта с Маргаритой Дуглас, дочерью своей сестры Маргариты Тюдор, что в будущем дало возможность потомкам Леннокса претендовать на престол Англии. Возглавив английскую армию, Мэтью вторгся в Шотландию в середине 1544 года, но потерпел поражение и отступил. В следующем году Леннокс поднял мятеж горных кланов Западной Шотландии, что, однако, не привело к падению профранцузского правительства. Убийство кардинала Битона в 1546 году позволило Ленноксу захватить замок Дамбартон, важнейшую крепость западной части страны, но войска Аррана вскоре вновь её отбили. В 1548 году новое вторжение Леннокса захлебнулось под Дамфрисом. В результате полного краха своих военных начинаний Мэтью Стюарт был вынужден вернуться в Англию, где и провёл почти 20 лет. Тем временем владения Ленноксов в Шотландии были конфискованы за измену.

Новые возможности открылись перед графом после начала в 1561 году самостоятельного правления Марии Стюарт в Шотландии. Королева, овдовевшая после смерти своего первого мужа, короля Франции Франциска II, искала новые варианты брака, чем и решил воспользоваться Леннокс. Его старший сын от брака с Маргаритой Дуглас — Генрих, лорд Дарнли — являлся потомком как королей Шотландии, так и королей Англии. В 1564 году Леннокс возвратился в Шотландию и был восстановлен в правах и титулах. Вскоре за ним последовал и его сын Генрих. Мария Стюарт с первых дней знакомства увлеклась молодым Генрихом и, неожиданно для всех, 29 июля 1565 года вышла за него замуж. Брак вызвал недовольство значительной части шотландских баронов, однако их выступления против королевы были решительно подавлены. Но этот брачный союз оказался несчастливым: Мария Стюарт быстро разочаровалась в своём посредственном супруге и вскоре влюбилась в яркого графа Ботвелла. Против лорда Дарнли сложился заговор, и 9 февраля 1567 года он был убит.

Убийство сына, ответственность за которое народная молва возложила на королеву, вызвало переход Леннокса в оппозицию. Вместе с графом Мореем он возглавил движение шотландских баронов, направленное на свержение королевы Марии. 24 июля 1567 года королева была низложена, а королём объявлен её малолетний сын Яков VI. Регентом Шотландии стал граф Морейский. Однако сторонники королевы во главе с графом Арраном и графом Хантли подняли восстание, в стране началась гражданская война. В начале 1570 года Морей был убит приверженцем свергнутой Марии. Новым регентом Шотландии при поддержке английской королевы Елизаветы I стал граф Леннокс.

Назначение Леннокса регентом только усугубило противоречия внутри шотландской знати. Усилившаяся «партия королевы» захватила Эдинбург и изгнала сторонников регента из северо-восточной и западной Шотландии. В ответ Леннокс сумел захватить Дамбартон и примириться с Аргайлом и рядом других мятежников, что позволило переломить ход гражданской войны. Но граф Леннокс не дожил до её окончания: 3 сентября 1571 года в резиденцию регента в Стерлинге ворвались сторонники Марии и убили его.

Семья и дети

В 1544 году женился на леди Маргарет Дуглас (1515—1578), дочери Арчибальда Дугласа, 6-го графа Ангуса и Маргариты Тюдор, вдовы короля Шотландии Якова IV Стюарта. Дети:

• Генри Стюарт (1545—1567), лорд Дарнли, герцог Олбани и Росс (1565—1567), король-консорт королевы Шотландии Марии Стюарт
• Чарльз Стюарт (1555—1576), 5-й граф Леннокс (1571—1576)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Стюарт, Мэтью, 4-й граф Леннокс

С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.