Мюзикл начальной школы (Южный парк)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Эпизод «Южного парка»
Мюзикл начальной школы
Elementary School Musical
Сезон: Сезон 12
Эпизод: 13 (#180)
Сценарист: Трей Паркер
Режиссёр: Трей Паркер
Вышел: 12 ноября 2008

«Мюзикл начальной школы» (англ. Elementary School Musical) — 13 эпизод 12-го сезона мультсериала «Южный парк», премьера которого состоялась 12 ноября 2008 года[1].





Сюжет

Четвероклассники за обедом обсуждают новое увлечение — третью часть фильма «Классный Мюзикл». Оказывается, что почти все ученики школы пересмотрели этот фильм много раз и ни с того ни сего начинают петь и танцевать — и в коридоре, и даже в классе на уроке. Стэн, Кайл, Картман и Кенни дома смотрят этот фильм и клянутся, что не станут «такими». Эрик безуспешно пытается покончить с собой, сваливая вину за неудачу на гибридные автомобили. Девочки особенно восхваляют третьеклассника Брайдена Гуэрмо, а Стэн опасается, что может потерять Венди. После уроков Стэн подходит к Брайдену и выясняет, что тот любит баскетбол, но строгий отец заставляет его танцевать, потому что считает баскетбол «не мужским видом спорта» и угрожает «ударить по лицу» сына за малейшее неповиновение.

Тренер по баскетболу советует Брайдену идти своим путём, но как только тот попадает в спортзал, прибегает мистер Гуэрмо и забирает сына, предварительно дав тренеру пощёчину. Тем временем Кайл, Картман и Кенни находят себе нового друга — диабетика Скотта Малкирсона, над которым периодически издевается Картман. Стэн пытается помочь Брайдену, вызвав по телефону агентов службы защиты детей, но мистер Гуэрмо бьёт их по лицу и выгоняет из дома. После этого Брайдон пытается убежать из дома. Отец пытается остановить его и собирается ударить, но неожиданно сын бьёт отца кулаком в нос. Мать, которой мистер Гуэрмо раньше часто давал пощёчины, тоже бьёт его. В итоге Брайден вступает в баскетбольную команду. За игрой наблюдают его отец и мать. Мистер Гуэрмо в начале не желает поддерживать сына, однако, спустя некоторое время, вместе со всеми зрителями начинает вскакивать и петь песню «We Will Rock You».

Стэн же тем временем убеждает друзей, что им придётся пойти на поводу у моды, чтобы не потерять популярность. Решающим доводом служит то, что в школе даже Баттерс считается «круче» каждого из их компании. Мальчики выступают в школе со сложным музыкальным номером, но девочки вдруг убегают за Брайденом смотреть баскетбол. Тут подходит Скотт Малкинсон и говорит, что девчонкам просто нравится Брайден, что бы он ни делал.

Пародии

  • Эта серия пародирует фильм «Классный мюзикл». Например, Брайден Гуэрмо — пародия на главного героя Троя Болтона (которого сыграл Зак Эфрон). Правда, Брайден мечтал бросить танцы ради баскетбола. В фильме ситуация противоположная (но в фильме у Троя Болтона получалось совмещать баскетбол и театр).

Слова Кенни

  1. Соглашается не участвовать в танцах вместе с остальными: «No way in Hell I’m doing it.» (можно перевести как «Даже если попаду в ад, не буду», есть вариант «Через мой труп»).
  2. Произносит клятву: «И я клянусь».
  3. Напоминает Стэну об обещании вместе с остальными мальчиками: «А куда это ты собрался?»
  4. Соглашается с Кайлом, что Стэн нарушил обещание, чтобы не оставить Венди Брайдону: «Точно!»
  5. Видит, что Стэн нарушил обещание: «Панэ, ты же обещал, панэ.»
  6. Поёт с остальными мальчиками.

Факты

Напишите отзыв о статье "Мюзикл начальной школы (Южный парк)"

Примечания

  1. [www.southparkstudios.com/news/ News — South Park Studios]  (англ.)

Ссылки

Отрывок, характеризующий Мюзикл начальной школы (Южный парк)

Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.