Мюллер, Вильгельм (виолончелист)

Вильгельм Мюллер нем. Wilhelm Müller
Дата рождения	1 июня 1834(1834-06-01)
Место рождения	Брауншвейг
Дата смерти	1897(1897)
Место смерти	Нью-Йорк
Страна	Германская империя
Профессии	виолончелист, педагог
Инструменты	виолончель
Жанры	Квартет братьев Мюллеров, Квартет Йозефа Иоахима

Вильге́льм Мю́ллер (нем. Wilhelm Müller; 1 июня 1834, Брауншвейг — сентябрь 1897, Нью-Йорк) — немецкий виолончелист.

Сын скрипача Карла Фридриха Мюллера и один из четырёх братьев, составлявших второе поколение знаменитого Квартета братьев Мюллеров, выступавшее вместе в 1855—1873 годах. Известен также как виолончелист не менее знаменитого Квартета Йозефа Иоахима, в составе которого играл в 1869—1879 годах. В 1873—1876 годах преподавал в Берлинской Высшей школе музыки, где среди его учеников были, в частности, Роберт Хаусман (сразу после ухода Мюллера сменивший его на преподавательском посту, а три года спустя — и в Квартете Иоахима) и Лео Шульц.

С 1879 года жил и работал в Нью-Йорке, где первое же его выступление вызвало восторженный отзыв «Нью-Йорк Таймс».

Отрывок, характеризующий Мюллер, Вильгельм (виолончелист)

– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.