Мюллер, Фридрих Макс

Макс Мюллер
Max Müller
Санскритолог и индолог
Имя при рождении:	Friedrich Max Müller
Дата рождения:	6 декабря 1823(1823-12-06)
Место рождения:	Дессау
Дата смерти:	28 октября 1900(1900-10-28) (76 лет)
Место смерти:	Оксфорд

Фри́дрих Максимилиа́н Мю́ллер (нем. Friedrich Max Müller; 6 декабря 1823, Дессау — 28 октября 1900, Оксфорд) — немецкий и английский филолог, специалист по общему языкознанию, индологии, мифологии.

Биография

Родился в Дессау (Германия), сын поэта Вильгельма Мюллера, на слова которого Франц Шуберт написал «Прекрасную мельничиху» и «Зимний путь». Крестным отцом Фридриха был Карл Мария фон Вебер.

В 1841 году Макс Мюллер поступил в Лейпцигский университет, где изучал классические языки, психологию и антропологию.

В 1848 году он получил степень доктора философии, но счёл необходимым продолжить своё образование. Изучал филологию, философию, санскрит и религии Востока в Берлине и в Париже.

Научная деятельность

С 1863 Макс Мюллер читал фундаментальный курс «Лекций по науке о языке» в Оксфордском университете. В 1866 году этот труд был опубликован в журнале А. А. Хованского «Филологические записки», в в 1868 книга вышла в Воронеже отдельным оттиском. Редактор лично принимал участие в переводе сборника. В 1871 году в «Филологических записках» была опубликована лекция «Наслоение языка», прочитанная автором в Кембриджском университете в мае 1868 года.

В 1868 году он стал профессором сравнительного языкознания в Оксфорде, где также преподавал санскрит.

В 1870 году Макс Мюллер предложил использование сравнительного метода в религиоведении. Он рассмотрел развитие религии по аналогии с развитием языка и мышления, отмечая их генетическую связь, подтверждая выводы значительным историческим материалом. Это позволило выделить три языковых и религиозных центра развития: арийский, семитский и туранский. Сопоставление священных текстов разных религий обнаружило и дало возможность исследовать то общее, что присуще специфике религии в целом, как социокультурному феномену. Своеобразным итогом его работы в сравнительном религиоведении, стал афоризм, выражающий мнение о важности предмета:

Кто знает одну религию — не знает ни одной. Макс Мюллер

Последние годы

Макс Мюллер оставил преподавательскую деятельность в 1875 году, всецело посвятив себя изданию священных книг Востока. В этом ему помогали, в том числе, его ученики, крупные деятели японского буддизма и высшего образования, основоположники японской санскритологии Нандзё Бунъю, Касахара Кэндзю и Такакусу Дзюндзиро, а также один из ведущих буддологов России Сергей Ольденбург.

Макс Мюллер скончался в Оксфорде в возрасте 76 лет.

Основные работы

• «Сравнительная мифология» (1856),
• «Наслоение языка» (1868),
• «Наука о языке» (1861—1863),
• «Стружки из немецкой мастерской» (1867—1875),
• «Введение в науку о религии» (1873),
• «Естественная религия» (1889),
• «Физическая религия» (1891),
• «Антропологическая религия» (1892),
• «Теософия, или психологическая религия» (1897),
• «Шесть систем индийской философии» (1899).

Ссылки

• Мюллер Макс. [psylib.org.ua/books/mullm01/index.htm Шесть систем индийской философии]. — PSYLIB. — К., 2009.
• Мюллер Фридрих Макс Введение в науку о религии: Четыре лекции, прочитанные в Лондонском Королевском институте в феврале-марте 1870 года. / Пер. с англ., предисловие и комментарии Е.Элбакян. Под общей редакцией А. Н. Красикова — М.: Книжный дом «Университет»: Высшая школа, 2002. — 264 с.
  • Мюллер Ф. М. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/Muller/index.php Введение в науку о религии: Четыре лекции, прочитанные в Лондонском Королевском институте в феврале-марте 1870 года.]
  • Мюллер Ф. М. [journlib.univ.kiev.ua/Boyarska_Folklor_nau-krit_mater.pdf Введение в науку о религии: Четыре лекции, прочитанные в Лондонском Королевском институте в феврале-марте 1870 года.] — С. 4 — 119.
• Мюллер Ф. М. [minervium.com/linguistics/Mjuller-Lekcii-po-nauke-o-jazyke.html «Лекции по науке о языке» (Lectures on the science of language, 1861)]

Отрывок, характеризующий Мюллер, Фридрих Макс

Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».