Мюрмо, Магне

Магне Мюрмо
Полное имя	Магне Гуннбьёрн Мюрмо
Гражданство	Норвегия Норвегия
Дата рождения	30 июля 1943(1943-07-30) (81 год)
Место рождения	Реннебу, Норвегия
Рост	177 см
Вес	76 кг
Карьера
Клуб	Lyn
Статус	завершил карьеру
Медали
Олимпийские игры Серебро Саппоро 1972 50 км Чемпионаты мира Золото Фалун 1974 15 км Бронза Фалун 1974 эстафета
Последнее обновление: 10 января 2012

Магне Мюрмо (норв. Magne Myrmo; род. 30 июля 1943 года, Реннебу) — норвежский лыжник, призёр Олимпийских игр, чемпион мира.

На Олимпиаде-1972 в Саппоро завоевал серебро в гонке на 50 км, а также был 19-м в гонке на 15 км и 21-м в гонке на 30 км.

На Олимпиаде-1976 в Инсбруке показал следующие результаты, 15 км - 55-е место, 30 км - 23-е место.

На чемпионат мира-1974 в Фалуне завоевал золото в гонке на 15 км и бронзу в эстафете. Победа Мюрмо на чемпионате мира 1974 года уникальна тем, что ко времени проведения чемпионата большинство спортсменов перешли на лыжи изготовленные из стеклопластика, а Мюрмо был одним из немногих выступавших на деревянных лыжах. Одержав победу в гонке на 15 км, Мюрмо вошёл в историю, как последний чемпион мира на деревянных лыжах.

Ссылки

• [www.fis-ski.com/uk/604/613.html?sector=CC&competitorid=42434&type=result Магне Мюрмо] — статистика на сайте FIS  (англ.)
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/my/magne-myrmo-1.html Магне Мюрмо] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Мюрмо, Магне

– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал: