Мюссе, Поль-Эдм де

Мюссе Поль-Эдм
фр. Paul de Musset
Поль и Альфред де Мюссе, 1815 год
Дата рождения:	7 ноября 1804(1804-11-07)
Место рождения:	Париж, Франция
Дата смерти:	14 мая 1880(1880-05-14) (75 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Гражданство:	Франция
Язык произведений:	французский

Поль-Эдм де Мюссе (фр. Paul de Musset); 7 ноября 1804, Париж, — 14 мая 1880, Париж) — французский писатель, старший брат Альфреда де Мюссе.

Написал несколько тщательно отделанных исторических сочинений, в которых пытался воссоздать характеры прошлого («Les originaux du XVII siècle», 1818; «Femmes de la Régence», 1841); несколько описаний путешествий, в особенности по Италии, в которых он выказывает тонкий дар наблюдательности; театральные пьесы, доставившие ему некоторую известность («Revanche de Lauzun», 1856; «Christine» 1857), и большое количество романов и повестей («Table de nuit», 1832; «Maitre inconnu», 1852).

Большое внимание он обратил на себя романом «Lui et Elle» (1859), которым он отвечал на «Elle et Lui» Жорж Санд: это произведение, однако, читалось не столько из-за даровитости автора, сколько вследствие большого количества пикантных деталей, относящихся к разрыву между Альфредом де Мюссе и Жорж Санд. На русский язык переведён роман «Жан Счастливец» (М., 1852), повесть «Бешельязец» («Библиотека для Чтения», 1851, кн. 7 и 8), «Сицилийские воспоминания» («Современник», 1852, кн. 3) и «Бастарда, сцены из сицилийской жизни» (там же, 1865; т. 50).

Ссылки

• Мюссе Поль-Эдм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Мюссе, Поль-Эдм де

Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.