Мюстик

МюстикМюстик

</tt>

Мюстик англ. Mustique Island
12°52′00″ с. ш. 61°11′00″ з. д.12.86667° с. ш. 61.18333° з. д. / 12.86667; -61.18333
Архипелаг	Малые Антильские острова
Акватория	Карибское море
Страна	Сент-Винсент и Гренадины Сент-Винсент и Гренадины
Регион	Гренадины
Мюстик
Площадь	5,70 км²
Наивысшая точка	149 м
Население (2012 год)	800 чел.
Плотность населения	140,351 чел./км²

Мюстик (англ. Mustique Island) — остров в составе архипелага Гренадины (Малые Антильские острова), расположенный в 11 км к юго-востоку от острова Бекия. Входит в состав Сент-Винсента и Гренадин. Остров является частным владением.

Общие сведения

Остров имеет размеры — 5 км в длину и 2,5 км в ширину в самом широком месте (общая площадь 5,70 км²). Образовался в результате вулканического извержения много миллионов лет тому назад вместе с чередой небольших скалистых островов на Карибском море.

Ландшафт холмистый. Высшей отметкой над уровнем моря является холм с высотой 149 м. Среднесуточная температура на острове колеблется в пределах 25—30 °С тепла. Ураганы минуют архипелаг стороной из-за удачного расположения относительно обычных путей бурь и тайфунов. Остров активно засаживается кокосовыми пальмами и цитрусовыми садами. Фауна состоит из морских черепах, лягушек, крабов, ящериц-игуан, цапель и множества других разновидностей птицы.

История

Островную гряду открыли испанцы в XV веке. Затем около 200 лет остров использовался пиратами. В результате борьбы между Англией и Францией за обладание грядой Гренадины, в 1838 году остров Мюстик окончательно вошел в состав Британской Империи на правах колонии.

В 1958 году остров за 45 тысяч фунтов стерлингов у семьи Хезелл покупает шотландский барон Колин Теннант, 3-й лорд Гленконнер. В это время Мюстик представлял собой довольно унылую картину— несколько полуразвалившихся строений, парочка поместий колонистов и остатки сахарных плантаций.

В 1969 году в результате распада колониальной системы остров стал неотъемлемой частью нового государства Сент-Винсент и Гренадин.

Современная история

Современная история острова Мюстик начинается после того, как Теннант в 1968-м году договорился с правительством Сент-Винсента и Гренадин о том, что на нем сохранится в неприкосновенности природа, а строительство, во имя экологического совершенства, будет крайне ограниченным не более 114 домов. Теннант решил сделать из острова убежище от стрессов современного мира, где немногие избранные могут насладиться расслабленным, но в то же время по-английски элегантным образом жизни.

Для привлечения высокопоставленных клиентов, Теннант дарит принцессе Маргарет, сестре королевы Елизаветы II, в качестве свадебного подарка в день её свадьбы в 1960 году участок в 4 га.

На этом участке с помощью художника и дизайнера Оливера Мессела, она построила королевский домик-резиденцию Les Eaux Jolies со своим пляжем и садами, в миниатюре копирующими версальские. В 1998 голу она подарила виллу своему сыну лорду Линли — в качестве свадебного подарка, а он вскоре её продал.

К концу 60-х годов стараниями Теннанта и его британских друзей были построены живописные дороги и маленький аэропорт. Но из-за финансовых проблем он вынужден был продать свой остров богачу из Венесуэлы. Новый хозяин остался верен концепции Теннанта и в середине 70-х годов превратил остров в образец бережного отношения к природе.

В 1989 году остров получил статус «общественного сообщества», оставаясь все же в руках одного владельца — компании «Мюстик». С 1989 года управление островом осуществляет компания «Мюстик», в состав которой входят владельцы недвижимости на острове, богатейшие люди из 17 стран, которым принадлежит около 100 частных вилл Мюстика.

Совет, состоящий из владельцев вилл, не только отвечает за безопасность, экологию, но и за выдачу разрешений на въезд.

Население

Имеется 3 населённых пункта — деревни Ловелл, Вритания-Бей и Довер. Новые дома на острове строить нельзя. Как и было в своё время решено бароном Теннантом, их всего 114. В северо-восточной части расположен аэропорт.

Население около 800 человек, занято в туристической отрасли.

Архитектура и инфраструктура

На острове построены самые разные виллы. У каждой своя архитектурная и дизайнерская тема. Есть виллы в виде: китайского павильона, итальянского палаццо, африканской хижины, в марокканском стиле, стиле модерн, настоящие французские замки.

Дома не могут возвышаться над кронами деревьев.

На острове отсутствует асфальт.

На острове все внешние признаки цивилизации (электропровода, телеграфные столбы, трубы и т.д.) спрятаны в земле. При этом используются самые передовые технологии по сбору, очистке и фильтрации воды, солнечные батареи — непременный атрибут всех островных сооружений.

На острове есть три ресторана, бар Basil’s Bar и несколько магазинов. В основном здесь предпочитают питаться местными фруктами и овощами, рыбой и многочисленными дарами моря. Продукты извне завозятся на остров по минимуму.

Существует семь пляжей, до которых можно добраться только пешком.

Транспорт

Попасть на остров можно как на легкомоторном самолёте, который регулярно сюда летает с острова Барбадос. Полет длится 40 минут. Можно также морем. Есть регулярное сообщение с Сент-Винсентом.

Ездить по острову разрешается только на гольф-карах.

Туризм

Остров специализируется на обслуживании туристов «высшего уровня» — богатейших людей планеты, членов королевских семей и т. п.

Посещение острова

Теоретически каждый человек может сюда приехать. Почти все виллы сдаются. Большая часть знаменитостей сдаёт свои виллы в течение года, приезжая лишь на несколько недель. Отелей на острове два (один на пять номеров, другой — Cotton House на семнадцать).

Правила пребывания

Запрещается появляться на пляже обнаженными. Нельзя ходить вне пляжа без соответствующих парео, накидок и маек, то есть в одних лишь и плавках и купальниках.

Обязательное соблюдение тишины.

За нарушение этих правил, нарушитель больше на остров не допускается.

Безопасность

Мюстик — одно из самых безопасных мест в районе Карибского бассейна. За всю историю было лишь одно преступление. В 1998 году одна богатая наследница из Франции была заколота ножом на своей вилле.

Полиции на острове нет. Прибрежные воды и пляжи патрулируются британскими военными. Остальная охрана — это охрана привезённая хозяевами вил и арендаторами.

Известные люди отдыхавшие на острове

На острове отдыхают члены королевской семьи Великобритании и многие английские «сливки общества». В том числе:

• Брайан Адамс
• Мик Джаггер - имеет виллу в собственности
• Робби Уильямс
• Дэвид Боуи
• Том Форд
• Кейт Мосс
• Билл Гейтс
• Томми Хилфигер
• Лиз Хёрли
• семейство Гиннесс
• Дженнифер Лопес
• Хью Грант
• Кейт Миддлтон и принц Уильям
• Пол Маккартни провел свой медовый месяц с Нэнси.
• Джиа Мария Каранджи
• Ноэл Галлахер

Литература

• Мария Обельченко. «Остров Мюстик: Рай по приглашению» Журнал «7 дней» № 21 2012, стр.62-64

Ссылки

• [www.mustique-island.com/ Компания «Мюстик»]
• [travelertales.ru/?p=1097 Покоряем остров Мюстик]
• [www.exomapia.ru/places/281466 Мюстик]

Отрывок, характеризующий Мюстик

Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.


В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней: