Мяздриков, Иван Петрович
Иван Петрович Мяздриков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1907 — 1916 | |||
| Предшественник: | Зворыкин Егор Иванович | ||
| Преемник: | Гладков Константин Николаевич | ||
| Рождение: | 21 сентября 1854 Муром, Российская империя | ||
| Смерть: | 1 марта 1931 (76 лет) Муром, РСФСР | ||
Иван Петрович Мяздриков (21 сентября 1854, Муром, Российская империя — 1 марта 1931, Муром, РСФСР) — российский и советский метеоролог, член Академии наук СССР[1]; в прошлом — купец, с 1907 по 1916 годы — городской голова Мурома.
Содержание
Биография
Родился 21 сентября 1854 года в Муроме, в состоятельной купеческой семье. С 1880 по 1890 годы получил хорошее домашнее образование. В совершенстве владел несколькими иностранными языками.
Стал совладетелем кожевенного завода и торгового дома «Братья И. и М. Мяздриковы», занимающегося торговлей бакалейными товарами. Занимался активной общественной деятельностью в связи с чем стал заметной фигурой в городе. С 1884 по 1906 годы избирался гласным (депутатом) Городской Думы и состоял членом городской управы. С 1890-х — председатель попечительского совета при женской гимназии.
В 1886 году начал наблюдения за климатом города Мурома и в 1890 году в саду собственного дома (ул. Московская, 36) установил специальное метеорологическое оборудование, собранное по чертежам, полученным из Главной физической обсерватории. Отправлял свои наблюдения в Санкт-Петербург, Владимир и Нижний Новгород. С 1890 по 1907 годы был корреспондентом Главной физической обсерватории. В 1901 году за свои труды от Главной физической обсерватории получил золотую медаль.
Хорошо рисовал и увлекался фотографией. Выполнил акварельную копию вида города Мурома с реки, а также копию Пылаевского радиального плана (июль 1917).
С 1907 по 1916 годы (три срока подряд) избирался Городским головой Мурома[2].
С 1921 по 1929 годы был заведующим естественно-историческим отделом Муромского музея истории местного края, участвовал в исследованиях, проводимых Окской биологической станцией, а также в работе Муромского научного общества изучения местного края; напечатал в их изданиях статьи о климате Мурома, о растительности Муромских лугов и огородов. Собрал гербарий местной флоры (около 2000 листов), который хранится в краеведческом музее Мурома[3]. Был членом Академии наук СССР.
Скончался 1 марта 1931 года в Муроме и похоронен на Напольном (старом) кладбище.
Библиография
- Растительность городского выгона. // Материалы по изучению Муромского края.. — Муром: Муромское Научное Общество по изучению местного края, 1925. — Вып. 1. — С. 38-42.
- К изучению сорной растительности Муромских огородов // Материалы по изучению Муромского края.. — Муром: Муромское Научное Общество по изучению местного края, 1927. — Вып. 2. — С. 49-53.
Напишите отзыв о статье "Мяздриков, Иван Петрович"
Примечания
- ↑ Биография Мяздрикова И. П., составленная его внучкой Н. А. Деевой // Фотографы в Муроме. Незабытые имена. Тутаев. 2002. — С.11.
- ↑ Е. И. Сазонова [museum-murom.ru/page.html?pid=343 «С доброй совестью и незазорного поведения …» (к истории городского самоуправления в Муроме)]
- ↑ [www.museum-murom.ru/project/lichnaya-istoriya/lichnaya-istoriya-o-kollekcii-ip-myazdrikova Личная история. О коллекции И.П. Мяздрикова.]
Литература
- Липшиц, С. Ю. Русские ботаники: биогр.-библиогр. словарь. — М., 1952. — Т.5.
- Мяздриков И. П. // Владимирская энциклопедия: биобиблиогр. словарь — Владимир, 2002. — С.303.
- [Мяздриков И. П.] | // История Мурома и Муромского края с древнейших времен и до конца двадцатого века : учебное пособие. — Муром, 2001. — С.298.
Ссылки
- [cbs.izmuroma.ru/?op=page&name=kraeved1 И. П. Мяздриков — «первооткрыватель» Муромской природы (1854—1931)]
Отрывок, характеризующий Мяздриков, Иван Петрович
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
