Мякиньков, Юрий Павлович

Юрий Павлович Мякиньков
Научная сфера:	радиофизика
Место работы:	НПП «Исток», Фрязино
Альма-матер:	Горьковский государственный университет
Научный руководитель:	Афанасьев Владимир Александрович
Известен как:	главный конструктор ЛБВ для Молнии-1 и других спутников связи
Награды и премии:

Юрий Павлович Мя́киньков (3 июля 1929, г. Вольск, Нижне-Волжская область — 27 сентября 1997, г. Фрязино, Московская область) — радиофизик, главный конструктор и разработчик ЛБВ для оборонной и космической промышленности.

Общие биографические данные

В свидетельстве о рождении Мякинькова Юрия Павловича записано, что он родился в г. Вольске Саратовской обл., но на самом деле он появился на свет на пароходе, на котором его семья плыла по Волге недалеко от Вольска. Для Ю. П. Мякинькова настоящей родиной было Красно Вачского района Нижегородской области — село, где он провёл детство, где родились и жили его родители Павел Афанасьевич Мякиньков (1894—1949) и Анна Осиповна Мякинькова (Шалыгина) (1892—1951) и откуда родом его единственная жена.

В 1947 году, после окончания средней школы в соседнем с Красно селе Яковцево, Ю. П. Мякиньков поступил на Радиофизический факультет Горьковского государственного университета, который закончил в 1953 году по специальности радиофизика.

После окончания университета он был распределен во Фрязино, в НИИ-160 (современное название НПП «Исток»), головной в СССР институт СВЧ-электроники, где и проработал до конца своих дней.

Умер Ю. П. Мякиньков 27 сентября 1997 года, через два дня после серьёзного инсульта, случившегося с ним на работе, в момент рассмотрения проекта нового СВЧ-прибора.

Лампы бегущей волны

Идея ЛБВ была предложена Рудольфом Компфнером в 1943 году. Первые результаты по ЛБВ в СССР была получены в 1949 году В. А. Афанасьевым в НИИ-20 (ныне НИЭМИ), а в феврале 1951 года всех членов его коллектива, занимавшихся ЛБВ, переводят во Фрязино и уже в 1952 начато серийное производство первой отечественной ЛБВ УВ-1 с шумовыми параметрами, которые в США смогли достичь только через год. Характеристики радиолокационных систем решающим образом зависят от характеристик СВЧ-приборов. Идет напряженнейшая гонка идей и технологий. В этой атмосфере, попав по распределению в отдел В. А. Афанасьева в 1953 году, Ю. П. Мякиньков, молодой специалист, очень быстро вырастает в ведущего разработчика ЛБВ, а вскоре после ухода в 1955 году Афанасьева (он был переброшен на новое направление, связанное с дальним обнаружением баллистических ракет), становится главным конструктором целой серии приборов. Уже в конце 50-х годов им была разработана принципиально новая ЛБВ игольчатой конструкции и он становится одним из самым авторитетных отечественных разработчиков ЛБВ, оставаясь таковым до самой смерти.

Приборы для спутников связи

Основное направление работ Ю. П. Мякинькова — СВЧ приборы средней мощности, которыми он занимался до самых последних дней своей жизни. Разработанные им приборы стоят в целом ряде систем вооружения, замена многих из них пока не планируется и информация по ним не раскрывается. Известность Ю. П. Мякиньков приобрел благодаря сконструированным им ЛБВ для спутников связи. Задача была очень непростая: надо было, с одной стороны, увеличить мощность сигнала, но при этом уменьшить вес, габариты и потребляемую мощность. И, самое главное, — обеспечить долговечность. Тогда ЛБВ средней мощности имели наработку на отказ не более нескольких тысяч часов. Замена ЛБВ на борту спутника невозможна, поэтому надо было увеличить время работы прибора во много раз. И такая ЛБВ была создана, серия спутников «Молния-1» была выведена в космос и в совокупности с наземными приемными станциями «Орбита» составили первую отечественную постоянно действующую космическую систему связи. В 1966 году за работу «в области электронно-лучевых усилителей» (так в официальных документах) он был удостоен Ленинской премии. После «Молнии» были ЛБВ для спутников «Горизонт» и спутников военного назначения.

Источники

1. Радиолокация России: Биографическая энциклопедия. — М.: Столичная энциклопедия, 2007. ISBN 978-5-903316-03-8.
2. Отечественная радиоэлектроника: Биографическая энциклопедия. — М. 2004. — Т. 2. ISBN 5-901141-30-X.
3. Ровенский Г. В. [www.bogorodsk-noginsk.ru/schelkovo/20130712.pdf Мякиньков Юрий Павлович — ведущий разработчик ЛБВ]. — Фрязино, 2013, — 114 c. ISBN 978-5-9901378-4-4.
4. Потапов Н. В. Город мечты // Щёлково (историко-литературный журнал). — 2004. — № 3.
5. // За передовую науку (азета НПП «Исток»). — 1966—2007.
6. [www.geni.com/profile/index/342557466770011986 О семье Мякиньковых]

Отрывок, характеризующий Мякиньков, Юрий Павлович

Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.