Мёллер ван ден Брук, Артур

Артур Мёллер ван ден Брук
Arthur Moeller van den Bruck
Гражданство:	Германская империя Германская империя Германия Германия
Род деятельности:	писатель, переводчик, публицист
Направление:	австрийско-немецкий модерн
Язык произведений:	немецкий

Артур Мёллер ван ден Брук (нем. Arthur Moeller van den Bruck, 23 апреля 1876, Золинген — 30 мая 1925, Берлин) — немецкий писатель, переводчик Мопассана, Эдгара По, Достоевского, младоконсервативный публицист.

Биография

Родился в 1876 году в Золингене в семье архитектурного советника бургомистра Оттомара Мёллера. Мать его Эльза ван ден Брук была голландкой, поэтому Артур уже в зрелые годы взял себе двойную фамилию — отца и матери. Был исключен из гимназии в Дюссельдорфе за равнодушие к учёбе. После этого жил и учился в Берлине, Париже, Италии. Во время проживания в Париже познакомился с уроженками русской Лифляндии, сестрами Люси и Лесси (Елизаветой) Керрик, первая из которых стала его женой. Сестры в свою очередь познакомили его с четой Мережковских и привили интерес к России, а также к творчеству Достоевского (Лесси Керрик полностью перевела Достоевского на немецкий язык, и этот перевод был издан под совместной редакцией Меллера и Мережковского). Возникший тогда интерес к «загадочной русской душе» повлияет на всю жизнь молодого философа.

Детище и пропагандист австрийско-немецкого модерна. В 1907 году вернулся в Германию, в 1914 записался в армию добровольцем, воевал на Восточном фронте. Осенью 1916 г. был признан негодным к военной службе из-за нервного расстройства, признаки которого проявлялись у него с детства, однако благодаря протекции своего друга Франца Эверса был переведен в центральную службу прессы и пропаганды Военного отдела иностранных дел (затем — Внешний отдел Верховного армейского командования).

В 1916 г. выпускает эссе «Der Preussische Stil» («Прусский стиль»), в котором он восхаваляет суть Пруссии, как «волю к государству». С этого момента его идеология направлена на попытку соединить националистические и социалистические идеалы при резком неприятии парламентской демократии и западного либерализма. В этом качестве, он был одним из провозвестников консервативной революции, оказав сильное влияние на Jungkonservativen («Движение младоконсерваторов»).

В послевоенных трудах Мёллер ван ден Брук призывал к союзу с Советской Россией против либерального Запада. Октябрьскую революцию он рассматривал как Консервативный протест русского самосознания, считая, что большевизм, как национальное движение, преодолевает навязанный извне марксизм.

Ван ден Брука в целом можно назвать идеологическим провозвестником национал-социализма, хотя отнюдь не все связанные с нацизмом идеи для него характерны. В частности, он выступал против расизма, утверждая, что «нация вытеснила расу», и противопоставляя «биологическим расам» «расы духа». Он лично встретился с Гитлером весной 1922 г. во время дискуссии в Июньском клубе, членом которого был, и впечатленный Гитлер заявил ему: «У Вас есть то, чего не хватает мне. Вы разрабатываете интеллектуальный инструментарий для возрождения Германии. Я же только барабанщик и собиратель сил. Давайте сотрудничать!» Однако Мёллер отнесся к предложению холодно и заметил организатору выступления Гитлера Р.Пехелю: «Этот парень ничего не поймет». Год спустя он осудил Пивной путч, особо отметив «пролетарский примитивизм» Гитлера.

В 1925 г. покончил с собой в результате тяжёлого нервного срыва.

Наследие

В своей книге 1918 г. Das Recht der jungen Völker («Право молодых народов»), Меллер ван ден Брук представляет версию теории «особого пути» (Sonderweg). Согласно этой версии, Россия представляет социалистическую цивилизацию, а США — капиталистическую, но Германии же следует держаться посередине между двумя крайностями. С его точки зрения, Америка отождествляет себя с цивилизацией, а Россия — с культурой, но только Германия может достичь синтеза и того, и другого. Вместе с тем, согласно Меллеру, эти три нации представляют собой «молодые народы», выступающие против лишенных творческих жизненных сил народов европейского Запада.

Наиболее известная работа Мёллера ван ден Брука — «Третий Рейх» (1923). В ней он создал политическую концепцию Третьего Рейха как пангерманского националистического государства, которой немедленно воспользовался национал-социализм, введя в качестве политического понятия и самый термин «Третий Рейх», до того относившийся к мистической сфере средневековых хилиастических учений.

Книга Мёллера ван ден Брука состоит из восьми глав. В первых семи: «Революционер», «Социалист», «Либерал», «Демократ», «Пролетарий», «Реакционер» и «Консерватор» он рассматривает и подвергает критике господствующие в немецком обществе идеи и программы, в восьмой же излагает собственный идеал Третьего Рейха, идеального пангерманского государства, которое явится наследником первых двух германских рейхов — Священной Римской империи и Германской империи Гогенцоллернов — и вместе с тем будет представлять собой воплощение хилиастической утопии о Третьем Царстве как об идеальном и гармоническом царстве Духа.

Третий Рейх, в концепции Мёллера ван ден Брука — это кульминация «младоконсервативной революции», царство всеобщей красоты и гармонии, противостоящее современной либерально-индустриальной цивилизации, с сакральным центром мира и храмом для обожествленной нации. При этом Священная Римская империя мыслилась как тезис, империя Бисмарка — как антитезис, а Третий Рейх — как синтез. Грядущий Третий Рейх должен взять все лучшее у своих предшественников, а также в идеалах революционеров-социалистов и консерваторов-националистов, и на основе консервативных национальных ценностей примирить существующие в Веймрарской Германии анатагонизмы. При этом, ван ден Брук указывал на необходимость для Третьего Рейха вести завоевательную внешнюю политику с целью сплочения вокруг себя Центральной Европы и добычи жизненного пространства для немецкого народа..

Многие труды были опубликованы посмертно. Идеи Мёллера ван ден Брука активно использовались нацистами, используются сегодня «новыми правыми» во Франции, национал-фундаменталистами и национал-радикалами в России.

Сочинения

• Stilismus (1901)
• Der neue Humor varietestil (1902)
• Die moderne Literatur (1902)
• Das junge Wien (1902)
• Das Théâtre français (1905)
• Die Deutschen, unsere Menschengeschichte (1905, 8 тт.)
• Die Zeitgenossen: Die Geister — Die Menschen (1906)
• Verschwarmte Deutshe (1906)
• Goethe (1907)
• Die italienische Schönheit (1913)
• Der Preußische Stil (1916)
• Das Recht der jungen Völker (1918)
• Das Dritte Reich (1923)
• Rechenschaft über Russland (1933)

Публикации на русском языке

• Третий рейх// Полис, 2003, № 5 (=[www.politstudies.ru/arch/authors/1008.htm])
• Миф о вечной империи и Третий рейх. М.: Вече, 2009
• Себастьян Маас. Борец за Третий Рейх. Артур Мёллер ван ден Брук и его кружок [subscribe.ru/archive/lit.book.library.velesovasloboda/201510/10222615.html] (С предисловием Алена де Бенуа. Перевод с немецкого, публикация в интернете, pdf)

Литература

• Adam R. Moeller van den Bruck. Königsberg: Gräfe und Unzer, 1933
• Schwarz H. Moeller van den Bruck, der politische mensch. Breslau: W.G. Korn, 1933
• Boehm M.H. Ruf der Jungen; eine Stimme aus dem Kreise um Moeller van den Bruck. Freiburg im Breisgan: Urban-Verlag, 1933.
• Fechter P. Moeller van den Bruck; ein politisches schicksal. Berlin: Frundsberg-verlag g.m.b.h., 1934
• Rödel H. Moeller van den Bruck, standort und wertung. Berlin: O. Stollberg, 1939
• Schwierskott H.-J. Arthur Moeller van den Bruck und der revolutionäre Nationalismus in der Weimarer Republik. Göttingen: Musterschmidt-Verlag, 1962
• Maaß S. Kämpfer um ein drittes Reich. Arthur Moeller van den Bruck und sein Kreis. Kiel: Regin-Verlag, 2010
• Harrison Silfen P. The völkisch ideology and the roots of Nazism; the early writings of Arthur Moeller van den Bruck. New York: Exposition Press, 1973
• Stern F. The Politics of Cultural Despair: a Study in the Rise of Germanic Ideology. Berkeley: University of California Press, 1974
• Goeldel D. Moeller van den Bruck (1876—1925), un nationaliste contre la révolution: contribution à l'étude de la «révolution conservatrice» et du conservatisme allemand au XXe siècle. Frankfurt/Main; New York: P. Lang, 1984.
• Lauryssens S. The Man Who Invented the Third Reich: The Life and Times of Arthur Moeller Van Den Bruck. New York: Sutton Publishing, 2003.
• Balistreri A.G. Filosofia della konservative Revolution: Arthur Moeller van den Bruck. Milano: Lampi di stampa, 2004
• Алленов С. Г. Артур Мёллер ван ден Брук и «русские истоки» немецкой «консервативной революции»// [web.archive.org/web/20040806075851/conservatism.narod.ru/allenov/MOELLER.rtf]

Отрывок, характеризующий Мёллер ван ден Брук, Артур

– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.