Мельберг, Улоф

Улоф Мельберг
Общая информация
Полное имя	Эрик Улоф Мельберг
Прозвище	Борода
Родился	3 сентября 1977(1977-09-03) (46 лет) Амнехерад, Гулльспонг, Швеция
Гражданство	Швеция
Рост	189 см
Вес	82 кг
Позиция	защитник
Информация о клубе
Клуб	завершил карьеру
Карьера
Клубная карьера*
1996—1997	Дегерфорс	47 (0)
1997—1998	АИК	17 (0)
1998—2001	Расинг	98 (0)
2001—2008	Астон Вилла	232 (8)
2008—2009	Ювентус	27 (2)
2009—2012	Олимпиакос	71 (7)
2012—2013	Вильярреал	23 (1)
2013—2014	Копенгаген	12 (1)
Национальная сборная**
2000—2012	Швеция	117 (8)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Улоф Мельберг (швед. Olof Mellberg, 'uːˌlɔf 'mɛlˌbærj; род. 3 сентября 1977, Амнехерад, муниципалитет Гулльспонг) — шведский футболист, защитник. По количеству матчей в составе сборной (117) занимает третье место в её истории. 31 июля 2014 года официально объявил о завершении карьеры игрока, разорвав контракт с Копенгагеном, действовавший до 2015 года.

Клубная карьера

Мельберг начинал играть в местной команде «Гульспонг», откуда был приглашён в клуб высшего дивизиона «Дегерфорс». После вылета «Дегерфорса» из высшего дивизиона Мельберг перешел в АИК.

За уверенной игрой в шведской лиге последовало приглашение в испанскую Примеру, в клуб «Расинг» (Сантандер), где он сразу стал основным игроком.

Мельбергом интересовались «Барселона» и «Валенсия», однако он предпочёл перейти в «Астон Виллу». В бирмингемском клубе он стал капитаном команды и был им на протяжении 3 лет. В сезоне 2002/2003 отыграл без замен все 38 матчей «Астон Виллы» в Премьер-лиге. В последнем сезоне он был переведен с привычной позиции центрального защитника на правый фланг.

В январе 2008 года подписал предварительный 3-летний контракт с «Ювентусом». В туринский клуб Мельберг перешёл после сезона 2007/08 по правилу Босмана (бесплатно). В составе «Ювентуса» впервые выступил в Лиге чемпионов, играл в матчах группового этапа и 1/8 финала этого турнира.

В июне 2009 года перешёл в «Олимпиакос», контракт рассчитан на 3 года, сумма трансфера составила 2,5 млн. евро.

В августе 2012 года подписал однолетнее соглашение с испанским «Вильярреалом» и помог команде вернуться в «примеру».

Карьера в сборной

Мельберг принимал участие в 4 подряд финальных турнирах чемпионатов Европы (2000, 2004, 2008 и 2012), а также в чемпионатах мира 2002 и 2006 годов. Был включён УЕФА в символическую сборную Евро-2004. В 2002 году стал капитаном сборной Швеции, был капитаном сборной на Евро-2004 и чемпионате мира 2006 года, в августе 2006 года отказался от капитанской повязки.

На открытой тренировке во время чемпионата мира 2002 года Мельберг подрался с партнёром по команде Фредриком Юнгбергом. В сентябре 2006 года перед матчем с Лихтенштейном был изгнан из национальной команды вместе со Златаном Ибрагимовичем и Кристианом Вильхельмссоном, за то что не вернулись на базу сборной до 24 часов вечера, однако через месяц они были возвращены в сборную.

В отборочном турнире чемпионата мира 2010 года забил 3 гола и стал лучшим бомбардиром сборной Швеции.

Личная жизнь

У Мельберга и его подруги Каролины Киль двое детей — Сага (2002) и Йон (2006).

По словам матери Мельберга, после окончания карьеры игрока, футболист собирается поступить в университет.

Достижения

• Лучший игрок Швеции 2003
• Чемпион Швеции 1998
• Обладатель Кубка Интертото 2001
• Чемпион Греции: 2009, 2011, 2012
• Обладатель Кубка Греции: 2012

Ссылки

• [www.juventus.com/site/eng/TAS_schedagiocatoreprimasquadra_3C28C92A95F64C9EAE954B2981AEC4E2.asp Профиль на официальном сайте «Ювентуса»]  (англ.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=6532 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)
• [www.soccerbase.com/players/player.sd?player_id=20381 Статистика на soccerbase.com] (англ.)

Отрывок, характеризующий Мельберг, Улоф

– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.