Мёрике, Эдуард

Эдуард Мёрике
Дата рождения:	8 сентября 1804(1804-09-08)
Место рождения:	Людвигсбург
Дата смерти:	4 июня 1875(1875-06-04) (70 лет)
Место смерти:	Штутгарт
Гражданство:	Германия
Род деятельности:	поэт, прозаик, переводчик
Направление:	швабская школа немецкого романтизма
Язык произведений:	немецкий

Эдуард Мёрике (нем. Eduard Friedrich Mörike, 8 сентября 1804, Людвигсбург — 4 июня 1875, Штутгарт) — немецкий романтический поэт, прозаик, переводчик.

Биография

Отец был врачом, мать — дочерью пастора. Отец умер в 1817 году. Эдуард учился в латинской школе в Людвигсбурге, затем в семинарии в Бад-Урахе, закончил богословский факультет Тюбингенского университета. Другом его студенческих лет был рано умерший поэт Вильгельм Вайблингер, который представил Мёрике уже больному Гёльдерлину. История этого знакомства описана Германом Гессе в рассказе «В Преселлевском садовом домике».

C 1826 года Мёрике служил помощником пастора в различных приходах Баден-Вюртемберга, в 1834 году получил наконец пасторское место в Клеверзульцбахе под Вайнсбергом. В 1851 году по состоянию здоровья (он отличался болезненностью и склонностью к ипохондрии) вышел в отставку, стал преподавать немецкую литературу в школе для девочек в Штутгарте, в 1866 году вышел в отставку и здесь.

Творчество

Принадлежал к так называемой швабской школе немецких романтиков (Л. Уланд, В. Гауф и др.). На многие из его стихотворений, которые отличаются редкой даже для романтиков мелодичностью, написаны песни. Известна также его проза: роман «Художник Нольтен» (1832), повесть «Моцарт на пути в Прагу» (1856). Перевёл Гомеровские гимны, стихотворения Анакреона, Феокрита и других греческих поэтов.

Известность и признание

Стихотворения Мёрике были положены на музыку Р. Шуманом, И. Брамсом, Х. Вольфом, Х. Пфицнером, М. Регером, Робертом Францем, Хуго Дистлером и др. К образу придуманной Мёрике в «Художнике Нольтене» райской земли Орплид не раз обращался Хосе Лесама Лима.

Мёрике в России

На русский язык стихотворения Мёрике переводили И. Тургенев, А. Фет, О. Анстей, Л. Андрусон, А. Штейнберг, С. Ошеров, А. Карельский, Г. Ратгауз, А. Парин, В. Куприянов, Д. Щедровицкий, Р. Дубровкин, В. Микушевич и другие.

Публикации на русском языке

• Моцарт на пути в Прагу. М.: Художественная литература, 1965.
• Поэзия немецких романтиков. М.: Художественная литература, 1985. С. 373-408.
• Художник Нольтен: Новелла в двух частях / Пер. Нины Самойловой. М.: Летний сад, 2013. 448 с. ISBN 978-5-98856-178-1.

Ссылки

• [www.ub.fu-berlin.de/internetquellen/fachinformation/germanistik/autoren/multi_lmno/moerike.html Линки]

Отрывок, характеризующий Мёрике, Эдуард

Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.