Мёринг, Пауль

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мёринг, Пауль Генрих Герхард»)
Перейти к: навигация, поиск
Пауль Генрих Герхард Мёринг
нем. Paul Heinrich Gerhard Möhring
Дата рождения:

21 июля 1710(1710-07-21)

Место рождения:

Йевер, Ангальт-Цербст, Священная Римская империя

Дата смерти:

28 октября 1792(1792-10-28) (82 года)

Место смерти:

Йевер, Ангальт-Цербст, Священная Римская империя

Страна:

Священная Римская империя

Научная сфера:

орнитология, ботаника

Систематик живой природы
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Möhring».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=M%C3%B6hring&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI
[www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=6543-1 Персональная страница] на сайте IPNI

Исследователь, описавший ряд зоологических таксонов. Для указания авторства, названия этих таксонов сопровождают обозначением «Moehring».

Па́уль Ге́нрих Ге́рхард Мёринг (нем. Paul Heinrich Gerhard Möhring; 21 июля 1710, Йевер — 28 октября 1792, там же) — немецкий врач, ботаник и орнитолог.





Жизнь

Мёринг был самым старшим из восьми детей пастора Готфрида Виктора Мёринга из Вильгельмсхафена и его жены Софии Катарины Тёпкен. После окончания школы в Йевере Мёринг приступил в 1729 году к изучению медицины в академической гимназии в Данциге, где на него особенное впечатление произвели анатом Иоганн Адам Кульмус (1689—1745) и натуралист Якоб Теодор Кляйн (1685—1759). Он защитил учёную степень кандидата наук 15 сентября 1733 года в Виттенбергском университете диссертацией De inflammationis sanguineae theorica mechanica. Затем он вернулся в Йевер, работал практикующим врачом. Князь Иоганн Людвиг II Ангальт-Цербстский, в чьи владения также входил Йевер, назначил его в 1743 году своим лей-бмедиком и надворным советником. В июне того же года в Йевере Мёринг заключил брак с Юлианой Дамм.

Исследования

Со времён своей учёбы Мёринг занимался ботаникой и орнитологией. Он переписывался с врачами и натуралистами, такими как Вальтер ван Доеверн, Альбрехт фон Галлер, Лоренц Гейстер, Карл фон Линней, Ганс Слоан, Кристоф Якоб Трев и Пауль Готлиб Верльгоф. Наряду со своей медицинской практикой он писал медицинские, ботанические и орнитологические работы. Самое известное произведение — это «Avium genera» — книга о систематике птиц. В то время как напечатанное в Германии первое издание 1752 года является «долиннеевским» и тем самым несущественным для зоологической номенклатуры, появившийся в 1758 году нидерландский перевод (Geslachten der Vogelen) имел приоритетное значение.

Труды

  • Primae Lineae Horti privati in proprium et amicarum usum per triennium exstructi. Oldenburg, 1736.
  • Historiae medicinales. Amsterdam, 1739.
  • Mytulorum quorundam venenum et ab eo natas papulas cuticulares epistola. Bremen 1742.
  • Avium Genera. Aurich und Bremen, 1752.

Почести

В 1736 году Мёринг стал членом Германской академии Леопольдина.

В 1790 году он стал почётным членом Санкт-Петербургской Императорской Академии наук и художеств.

Карл Линней назвал в его честь род растений Moehringia из семейства Гвоздичные (Caryophyllaceae).

Напишите отзыв о статье "Мёринг, Пауль"

Литература

  • Mutzenbecher: Möhring, Paul Heinrich Gerhard. In: Allgemeine Deutsche Biographie (ADB). Band 22, Duncker & Humblot, Leipzig 1885, S. 75-76.
  • Enno Schönbohm: P. H. G. Möhring — Ein jeverscher Arzt und Naturforscher im 18. Jahrhundert. In: Ferne Fürsten — Das Jeverland in Anhalt-Zerbster Zeit 1667—1793., Band 2. Oldenburg, 2004

Отрывок, характеризующий Мёринг, Пауль

– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.