Мёркатт, Гленн
| Гленн Мёркатт | |
| Glenn Murcutt | |
 Мёркатт в 2004 году | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Архитектурный стиль |
Поздний модернизм |
| Награды |
|
Гленн Мёркатт (англ. Glenn Murcutt, р. 25 июля 1936, Лондон) — австралийский архитектор.
Родился в Англии, в семье австралийского золотоискателя, детство провёл в Моробе, где был впечатлён постройками туземцев. В Австралии Мёркатт закончил технический колледж, в котором познакомился с режиссёром Джимом Шарменом, автором «Шоу ужасов Рокки Хоррора» и «Лечения шоком». 
В 1969 г. архитектор открыл собственное бюро. В течение многих лет он занимался проектированием частных усадеб в Новом Южном Уэльсе (дома Доунов, Мэгни, Флетчер-Пейджей, Болл-Истевеев), общественных зданий им было создано всего несколько (краеведческий музей в Кемпси, центр Бойдов). Критики отмечают «милый» и уютный вид этих домов, хорошее взаимодействие с ландшафтом, достигавшееся Мёркаттом за счёт изучения природы, использования экологически чистых материалов, широких веранд и террас. Своими наставниками зодчий считает Генри Торо и классиков модернизма, например, Аалто и Утцона.
За пределами Австралии Мёркатт был мало известен вплоть до 2002 года, когда ему неожиданно вручили престижную Притцкеровскую премию. Награждение было встречено неоднозначно. Григорий Ревзин отозвался о нём довольно резко: «За что премию давать — непонятно… такой продукции по всему миру пруд пруди». Николай Малинин был более сдержан, однако заметил, что «по части художественных решений мы Меркату и сто очков вперед дадим». Пётр Кудрявцев, напротив, счёл австралийца не менее достойным премии, чем его знаменитые предшественники. Также Мёркатт является офицером ордена Австралии (1996).
Напишите отзыв о статье "Мёркатт, Гленн"
Ссылки
- Кудрявцев П. [archi.ru/files/press/kudryavtsev/dom0802.htm Независимость Гленна Мерката]
- Малинин Н. [www.ng.ru/culture/2002-04-19/9_merkat.html Глен Меркат достоин «Золотого сечения»] // Независимая газета
- Ревзин Г. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=318983&ThemesID=683 Лучшим архитектором может стать каждый] // КоммерсантЪ
| ||||||
Отрывок, характеризующий Мёркатт, Гленн
– Чего? – рассеянно отвечал старик.– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
