Мёссбауэр, Рудольф Людвиг

Рудольф Людвиг Мёссбауэр
нем. Rudolf Ludwig Mößbauer
Рудольф Людвиг Мёссбауэр
Дата рождения:	31 января 1929(1929-01-31)
Место рождения:	Мюнхен
Дата смерти:	14 сентября 2011(2011-09-14) (82 года)
Место смерти:	Грюнвальд
Страна:	Германия
Научная сфера:	физика
Награды и премии:	Нобелевская премия по физике (1961) Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова (1984)

Рудо́льф Лю́двиг Мёссба́уэр (нем. Rudolf Ludwig Mößbauer; 31 января 1929 года, Мюнхен — 14 сентября 2011 года, Грюнвальд) — немецкий физик, специалист в физике атомного ядра и элементарных частиц, лауреат Нобелевской премии по физике за 1961 год.

Жизнеописание

Образование

Рудольф Мёссбауэр родился в Мюнхене и был одним из двух детей и единственным сыном Людвига Мёссбауэра, фототехника, и Эрны Мёссбауэр (в девичестве Эрнст). Получив начальное образование в местных школах, он поступил затем в гимназию в Мюнхен-Пазинг, которую закончил в 1948 г. Некоторое время Мёссбауэр работал в оптической фирме и несмотря на несомненный талант пианиста, Рудольф решил заниматься физикой, для чего поступил в Технический институт Мюнхена (сейчас — университет). В 1952 г. — стал бакалавром, в 1955 г. — магистром, а в 1958 г. — доктором. В течение академического 1953/54 года работал преподавателем математики в том же университете.

В преддверии открытия

В 1955—1957 работал над докторской диссертацией, исследуя поглощение гамма лучей на физическом отделении Института медицинских исследований общества Макса Планка в Гейдельберге, где впервые наблюдал явление резонансного поглощения γ-лучей без отдачи — ядерный гамма-резонанс. В январе 1958 года Мёссбауэр стал стипендиатом-исследователем в Мюнхенском техническом университете (TUM), где под руководством профессора Хайнца Майера-Лейбница защитил докторскую диссертацию. В том же году в Институте медицинских исследований общества Макса Планка ему удалось получить прямое экспериментальное подтверждение ядерного резонансного поглощения γ-лучей без отдачи.

Переезд в Калтех (США)

Проработав научным сотрудником в TUM в 1959 году, он принял приглашение Ричарда Фейнмана продолжить исследования поглощения γ-лучей в Калифорнийском технологическом институте (Caltech) в Пасадене (США) в качестве научного сотрудника, а затем старшего научного сотрудника. В 1961 году Мёссбауэр получил должность профессора физики в Калифорнийском технологическом институте.

Нобелевская премия по физике, 1961 год

В 1961 году Мёссбауэр разделил Нобелевскую премию по физике «за исследование резонансного поглощения гамма-излучения и открытие в этой связи эффекта, носящего его имя».

Одним из первых использований эффекта Мёссбауэра стала вышедшая в 1959 году работа Р. В. Паунда и Г. А. Ребки из Гарвардского университета, которые воспользовались этим эффектом для подтверждения предсказания Альберта Эйнштейна о том, что гравитационное поле способно изменять частоту электромагнитного излучения. Измерение изменения частоты гамма-лучей, вызванного различием гравитационного поля у подножия и наверху 70-футовой башни, полностью подтвердило общую теорию относительности Эйнштейна. Эффект Мёссбауэра позволяет также получить информацию о магнитных и электрических свойствах ядер и окружающих их электронов. Этот эффект находит применение и в таких разнообразных областях, как археология, химический катализ, строение молекул, валентность, физика твердого тела.

«Вторичный эффект Мёссбауэра»

В 1965 году Рудольф вернулся в Мюнхен, на должность профессора в TUM, где его заинтересовала нейтринная физика. Немецкое правительство за это возвращение заплатило внушительную цену — было построено новое здание и возможность приглашения 10 профессоров. Самое главное Мёссбауэру было позволено организовать в новой лаборатории научный процесс по-американскому образцу — отказавшись от классического немецкого бюрократизма. Возвращение выдающего ученого произвело впечатляющий эффект на развитие физики в Германии. Ряд ученых немецкого происхождения вслед за Мёссбауэром вернулись в Германию. Это возвращение впоследствии в шутку назвали «вторичным эффектом Мёссбауэра».

Рудольф Мёссбауэр оставался в TUM до 1997 года. В 1972—1977 годах занимал должность директора Института им. Макса фон Лауэ и Поля Ланжевена (ILL) в Гренобле и международного реактора с высокой мощностью потока частиц (англ. High-Flux Reactor). В 1977 году вернулся в Мюнхен, где обнаружил, что проведенная им реорганизация научных кадров была отменена.

Нейтринный интерес

Продолжил работать над «загадкой нейтрино», в том числе принимая участие в некоторых экспериментах по обнаружению нейтринных осцилляций в Гёсгене и экспериментах по изучению солнечных нейтрино (gallex) в подземной лаборатории Гран-Сассо в Италии. Этим направлением Мёссбауэр оказался увлечён настолько, что продолжал работать над ним в свободное время, будучи в отставке с 1997 года.

Научное сотрудничество

Мёссбауэр рассматривал науку, как возможность объединения людей всего мира, был открыт к международному сотрудничеству. Рудольф поддерживал связь как с учёными из США, так и с советскими учёными. Глубокие научные связи в Советском Союзе возникли в 1970-е годы, когда группа советских ученых пригласила американских профессоров к сотрудничеству. Поскольку в разгаре была холодная война, то никто из заметных американских ученых не принял приглашения. Мёссбауэр, будучи профессором Калифорнийского технологического института, согласился и провел переговоры в Москве. Так возникло продолжительное сотрудничество с Институтом химической физики (профессор Виталий Гольданский) и с Курчатовским институтом (профессор Юрий Каган). Регулярные совместные семинары попеременно проходили в СССР и в Германии. В 1982 году Мёссбауэр стал иностранным членом АН СССР.

Первый совместный семинар прошёл в Москве в 1975 году. В 1977 году один из семинаров проходил в Ереване. За неделю до семинара Мёссбауэр был приглашен в Иран. После изучения карты он решил, что легко доберётся поездом из Тегерана в Ереван, не понимая, что в реальности поезд остановится где-то в пустыне между двумя городами, что потом и произошло. Немецкая делегация пережила два тревожных дня не имея сведений о пропавшем главе делегации.

Преподавание

Огромное внимание Мёссбауэр уделял преподаванию. У него были блестящие по содержанию и изложению лекции. Он никогда не уезжал на конференции в течение учебного семестра. Своим студентам он предоставлял полную свободу, но когда требовалась помощь, всегда её оказывал. Всегда готовый к сотрудничеству, Мёссбауэр никогда не соперничал в науке со своими бывшими студентами и коллегами.

Достижения

Исследуя поглощение γ-лучей веществом с 1953 года, Мёссбауэр открыл и теоретически обосновал резонансное поглощение γ-лучей без отдачи. Эта работа получила международное признание и принесла Мёссбауэру следующие награды:

• 1960 — Премия Нью-Йоркской исследовательской корпорации (англ. Prize of the Research Corporation New York);
• 1961 — Премия им. Рентгена Гисенского университета;
• 1961 — Медаль Эллиота Крессона Франклиновского института;
• 1961 — Нобелевская премия по физике (совместно с Робертом Хофштадтером) за исследования поглощения гамма-излучения ядрами вещества и открытие эффекта, носящего его имя. При оповещении о награждении было отмечено, что проведённые им исследования послужили фундаментом для открытия ядерной резонансной флуоресценции, известной как эффект Мёссбауэра.
• Почётный профессор 13 университетов мира.
• член Американского, Европейского и Германского физических обществ, Индийской академии наук и Американской академии наук и искусств. Он удостоен почетных докторских степеней Оксфордского, Лестерского и Гренобльского университетов.

В числе наград также Медаль и премия Гутри (1974) и Большая золотая медаль имени М. В. Ломоносова (1984).

Личная жизнь

В 1957 году Мёссбауэр женился на Элизабет Притц, специалистке по дизайну, у них — сын и две дочери. Хобби Рудольфа были игра на фортепиано, фотография.

Варианты написания фамилии

В научной литературе встречаются следующие написания фамилии Мёссбауэр:

• по-русски:
  • Мессбауэр (наиболее распространённый вариант);
  • Мёссбауэр (правильная транскрипция);
• латиницей:
  • Mößbauer — оригинальное немецкое написание;
  • Mössbauer — упрощённое немецкое написание;
  • Moessbauer — упрощённое написание-транскрипция с использованием только ASCII-латиницы;
  • Mossbauer — неправильное, но весьма распространённое написание.

Литература

• Fritz Parak, Rudolf L. Mössbauer, [www.nature.com/nature/journal/v478/n7369/full/478325a.html A physicist who revitalized German science by creating a new type of spectroscopy]. Nature 478, 325 (20 October 2011) DOI:10.1038/478325a

Ссылки

• [n-t.ru/nl/fz/mossbauer.htm Рудольф Л. Мёссбауэр. Биография] на сайте электронной библиотеки «Наука и техника»
• Храмов Ю. А. Мёссбауэр Рудольф Людвиг (Mossbauer (Messbauer) Rudolf Ludwig) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 185. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-51311.ln-ru Профиль Рудольфа Людвига Мёссбауэра] на официальном сайте РАН
• [nobelprize.org/nobel_prizes/physics/laureates/1961/ Информация с сайта Нобелевского комитета]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Мёссбауэр, Рудольф Людвиг

– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.