М-38 (трамвайный вагон)

М-38
Производитель	Мытищинский вагоностроительный завод, Мытищи Московской области
Единиц построено	60
Год проекта	1938
Годы выпуска	1939-1941
Характеристики
Максимальная скорость	55 км/ч
Масса	20 т
Мест для сидения	48 - моторный, 52 - прицепной
Полная вместимость	191 (8 чел/м²)
Тип контроллера	Косвенная высоковольтная реостатно-контакторная
Тип тормоза	Пневматический барабанный + электрический рекуперативный
Габариты
Колея	1524 мм
Длина	15000 мм
Ширина	2600 мм
База тележки	1750 мм
Двигатели
Тип двигателя	4 х ДК-251
Мощность	45 кВт

Целью разработки трамвайного вагона М-38 было внедрение подвижного состава нового поколения: четырёхосных трамвайных вагонов в Москве для замены морально устаревших вагонов Ф и БФ. Для создания проекта принципиально нового типа трамвайных вагонов в московском трамвайном парке им. Щепетильникова в 1934 году было организовано конструкторское бюро, в котором были выполнены эскизные проекты моторного и прицепного четырёхосного вагона для нового трамвайного поезда.

Опытные вагоны, по внешнему виду ничем не отличавшиеся от американских вагонов РСС построили в 1935—1936 гг. на Сокольническом вагоноремонтном заводе СВАРЗ в Москве. Новые вагоны не имели наименования модели и получили название «голубой вагон» по цвету окраски кузова. Все четыре опытных вагона поступили в депо имени Артамонова и эксплуатировались на маршруте трамвая № 40: Девичье поле — Театральная площадь.

По итогам опытной эксплуатации было принято решение о серийном производстве данных вагонов. Серийное производство было начато на Мытищинском вагоностроительном заводе, выпускавшем в первой половине ХХ века двухосные моторные и прицепные вагоны для большинства городов СССР.

Первые вагоны, разработанные конструкторским бюро Мострамвайтреста и лично Владимиром Ивановичем Строгановым, в Мытищах выпустили в конце 1938 — начале 1939 года. Первые вагоны поступили в депо имени Баумана и вышли на 11-й и 19-й маршруты, связывавшие район ВСХВ с центром города. Наименование М-38 для серийных вагонов означало «Моторные 38 года». По аналогии с ними опытные четыре вагона производства завода СВАРЗ позднее получили наименование «Опытные вагоны М-38».

В 1939—1941 годах на Мытищинском вагоностроительном заводе построили 60 таких вагонов для Москвы, которым была присвоена серия М-38 и инвентарные номера 1005—1064 (а для опытных — № 1001—1004). Все серийные М-38 поступили для эксплуатации в депо имени Баумана. Вагоны до 1940 года продолжали красить в голубой цвет, а позднее окраску заменили на кремовый цвет.

С началом Великой Отечественной войны вагоны М-38 перестали выпускаться, а после войны Мытищинский завод не возобновил производство трамваев и сосредоточил своё производство на выпуске вагонов метрополитена.

Опытные вагоны М-38 после войны в неработоспособном состоянии передали в Ярославль, где их в 1948 году восстановили, выпустили на линию и эксплуатировали до 1964 года. Серийные вагоны М-38 эксплуатировали в Москве до 1970 года. Один вагон передали для эксплуатации в Сталинск.

Последний трамвайный вагон М-38 был списан в депо им. Баумана 11 ноября 1971 г. До нашего времени не сохранилось ни одного кузова вагона М-38. Единственное, что сохранилось — колонка стояночного тормоза опытного вагона М-38 в ярославском музее трамвайно-троллейбусного управления.

Ссылки

• [www.tramnn.narod.ru/non_nn_cars/m38/index.html Трамвайный вагон М-38 на сайте «Нижегородский Трамвай-Троллейбус»]
• Голубой вагон // Техника молодёжи. 2006. № 4
• Опытные вагоны М-38 в Ярославле. В кн.: Розалиев В. В. История трамвая и троллейбуса Ярославля. М.: Издательство РГГУ, 2002.
• [vagons.tramvaj.ru/photo.php?file=M38.jpg Трамвайный вагон М-38 на сайте «Трамвайные вагоны»]

Отрывок, характеризующий М-38 (трамвайный вагон)

– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.


На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.