Мейерович, Михаил Германович

Михаил Германович Мейерович

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Михаил Германович Мейерович (12 ноября 1921, Ярославль — 9 января 2004, Ашкелон) — ярославский историк, краевед, музейный работник.

Биография

Родился в Ярославле в 1921 году. В конце 1920-х годов отца сослали в сибирский город Ачинск, куда переехала в связи с этим вся семья. В 1939 году окончил среднюю школу в Луганске и поступил в Московский институт философии, литературы, истории (МИФЛИ). В 1939 году был призван в армию. В годы Великой Отечественной войны воевал на Южном, Северо-Кавказском и Закавказском фронтах. Награждён орденом Отечественной войны II степени и 15 медалями. Из армии был демобилизован в 1946 году. Вернулся к учёбе в Московском государственном университете, в состав которого вошёл МИФЛИ.

После окончания университета в 1951 году был направлен на работу в Ярославский краеведческий музей, где проработал 20 лет, в том числе 18 — в должности заместителя директора по научной работе. В этот период активно занимался краеведческими исследованиями. Подготовил несколько путеводителей по Ярославлю. Обосновал, что основание Ярославля было не позднее 1010 года. Сыграл важную роль в образовании Ярославского музея-заповедника. При его участии стали издаваться «Краеведческие записки». С 1970 года стал работать в только что созданном Ярославском государственном университете сначала на экономическом, а затем историческом факультете. В 1970 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Пролетариат Ярославской губернии в годы реакции и нового революционного подъёма (1907—1914 гг.)». С 1980-х годов кафедра отечественной истории ЯрГУ стала центром изучения истории пролетариата Центрального промышленного района. С Институтом отечественной истории было проведено 7 зональных научных конференций и издано 3 сборника научных трудов при непосредственном участии М. Г. Мейеровича. Преподавал также в Ярославском педагогическом институте. Опубликовал более 120 научных работ.

В 1996 году иммигрировал в Израиль. Умер и похоронен в городе Ашкелоне в 2004 году.

Сочинения

• Когда был основан Ярославль. — Ярославль: Кн. изд., 1959. — 63 с.
• Знакомьтесь, Ярославль! Краткий очерк-путеводитель. — 2-е изд. — Ярославль: Верх. Волж. кн. изд., 1964. — 51 с.
• О происхождении промышленных рабочих Ярославской губернии (конец XIX- начало XX века) // Вестник МГУ. Сер. история. — 1969. — № 6. — С. 26—42.
• Так начинался Ярославль. — Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1984. — 63 с.
• Рабочее движение в Ярославской губернии в 1861 — феврале 1917 г. Хроника : учеб. пособие. — Ярославль: Яросл. гос. ун-т, 1995. — 120 с.

Литература

• Рязанцев Н. П. Он открыл главную тайну Ярославля / Н. П. Рязанцев, Т. В. Рязанцева // Северный край. — 2001. — 13 ноября.
• Мейерович М. Г. У меня появилась мечта [Воспоминания] / Предисл. Рязанцев Николай Павлович. — Ярославль: Александр Рутман, 2004. — 284 с. ISBN 5-900962-58-X

Источники

• [www.uniyar.ac.ru/index.php/Мейерович_Михаил_Германович Статья на сайте ЯрГУ им. П. Г. Демидова]
• Сахарова Е. [www.city-yar.ru/home/millennium/smi/3.html Роковые цифры Ярославля] // «Юность», 7.7.2004.

Отрывок, характеризующий Мейерович, Михаил Германович

Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.