Шервашидзе, Михаил Георгиевич

Михаил Георгиевич Шервашидзе-Чачба Ҳамуҭбеи Сафарбеи-иҧа Чачба<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Владетельный князь Абхазии
1822 — 1864
Предшественник:	Дмитрий (Омар-бей)
Преемник:	княжество упразднено
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	1806(1806) Абхазия
Смерть:	1866(1866) Воронеж, Российская империя
Род:	Чачба
Отец:	Шервашидзе Георгий
Мать:	княжна Тамара Дадиани
Награды:

Михаи́л Гео́ргиевич Шерваши́дзе (Хамуд-бей) (1806, Абхазия — 1866) — последний владетельный князь Абхазии с 1822 и по 1866 год, генерал-адъютант русской императорской армии. Второй сын абхазского владетеля Сафар-бея (Георгия II) (1810—1821) и его жены Тамары Дадиани, дочери Кации II (1757—1788), владетельного князя Мегрелии.

Жизнь

Поскольку правящая абхазская династия исповедовала ислам, при рождении он получил турецкое имя Хамуд-бей. Воспитывался у знатного убыхского рода Берзеков. Отец заставил сына принять православие и отправил его в Тифлис в штаб главнокомандующего отдельным Кавказским корпусом. Сафар-бей умер в 1821 году и владетелем стал его старший сын Дмитрий.

В 1823 году после смерти своего старшего брата Дмитрия, в возрасте 15-лет Михаил вернулся в Абхазию под охраной двух рот русского егерского полка под командой капитана Морачевского (около 400 человек). До 1824 года был осажден абхазами в своей резиденции Соуксу. В 1824 году при поддержке русского отряда в 800 человек под командованием генерал-майора князя П. Д. Горчакова смог прорвать осаду и приступить к обязанностям владетеля Абхазии.

В 1830 году в Абхазии началось движение за переход в турецкое подданство. Князь Шервашидзе смог предотвратить такое развитие событий и дождался прихода русских войск, которые окончательно подавили это движение. За время Кавказской войны князь Шервашидзе неоднократно участвовал в экспедициях российских войск против горцев и за отличия в этих экспедициях получил чины генерал-майора, затем генерал-лейтенанта и также был пожалован в генерал-адъютанты.

Когда во время Крымской войны в пределы Абхазии вступили турки, князь Михаил принимал в Сухуме турецкого военачальника Омер-пашу. Требование русского командования на время войны выехать из своих владений в Тифлис он проигнорировал. Это позволило кавказскому наместнику Михаилу Николаевичу заподозрить его в измене и добиваться ареста непокорного вассала.

По окончании Кавказской войны князь Михаил был обвинён в поддержке своих кунаков убыхов и отстранён от реальной власти, после чего попытался без разрешения выехать за границу.

Не ожидая препятствия, я просил турецкое правительство прислать мне казенный пароход или нанять частный для проезда в Константинополь. Между тем в начале ноября месяца 1864 года прибыл ко мне в дом конный отряд и на вопрос мой о причине присыла войска, Генерального штаба подполковник граф Кутайсов объявил, что по воле Вашего Высочества, я должен немедленно выехать из Абхазии. Это мною в то же время и было исполнено.

— Из письма Михаила Шервашидзе вел. кн. Михаилу Николаевичу

Последнего абхазского монарха отконвоировали в Ставрополь, а потом сослали в Воронеж, где он и умер в апреле 1866 года. Похоронен в древнем соборе села Мыку Абжуйской Абхазии.

Семья

Восходящая родословная Михаила Шервашидзе

16. Хамид (Леван) Чачба, владетель Абхазии

8. Манучар (Ахматбей) Чачба, владетель Абхазии

17. N. N.

4. Келеш Ахматбей Чачба, владетель Абхазии

18. N. Аредба из Садзена

9. княжна Есма Аредба из Садзена

19. аамста Самейхуа из Садзена

2. Георгий (Сафарбей) II Чачба, владетель Абхазии

20. N. Лейба

10. N. Лейба

21. N. N.

5. N. Лейба

22. N. N.

11. N. N.

23. N. N.

1. Михаил (Хамудбей) Чачба

24. Бежан I Дадиани, владетель Мегрелии

12. Отия Дадиани, владетель Мегрелии

25. княжна Тамара Геловани

6. Кация II Дадиани, владетель Мегрелии

26. Шошита III Чхеидзе, эристави Рачинский

13. княжна Гулкан Чхеидзе

27. N. N.

3. княжна Тамара Дадиани

28. князь Мераб Цулукидзе

14. князь Паата Цулукидзе

29. N. N.

7. княжна Анна Цулукидзе

30. N. N.

15. N. N.

31. N. N.

Последний абхазский правитель был женат трижды — на дочери князя Беслангура Аредба по имени Акая, на дочери мингрельского правителя княжне Марии Дадиани и на Александре (Кесарии) Дадиани. Все дети от третьего брака:

• Тамара Михайловна (1840—1925) — в первом браке супруга князя Николая Элизбаровича Дадиани (1827—1879); во втором с 4.07.1882 года — князя Ноя (Кици) Ивановича Пагава (1857-?).
• Анна Михайловна (1842—1853)
• Николай Михайлович (1844—?)
• Георгий Михайлович (1846—1918) — светлейший князь; женат с 1873 года на Елене (Эло) Эрастовне Андриевской (1846—1913)
• Елена Михайловна (1848—1863)
• Нино Михайловна (1850—1868), умерла от туберкулёза.
• Михаил Михайлович (1854—1900)
• Варвара Михайловна (1859—1946), фрейлина, автор мемуаров; в первом браке с 5.11.1889 до 1897 супруга князя Николая Николаевича Цулукидзе (1868—?), во втором с 3.06.1907 года — барона А. Ф. Мейендорфа (1869—1964).

Библиография

• Воспоминания Григория Ивановича Филипсона «Русский Архив» 1883 г. № 6, стр. 303, 307, 308 и 348

Кавказский Сборник

• И. Дроздова Обзор военных действий на западном Кавказе с 1848 по 1856 год т. XI, стр. 482
• Высадка в 1857 г. на черкесский берег польско-английского десанта стр. 591 т. XIII
• Утверждение наше в Абхазии стр. 124, 128, 130, 136, 140, 145, 146
• Н. В. 1840, 1841 и 1842 годы на Кавказе стр. 365, 367, 421 и 422
• т. XIV, то же, ст. 314 и 317
• К. Обзор событий на Кавказе в 1846 году стр. 422 т. XVII

Отрывок, характеризующий Шервашидзе, Михаил Георгиевич

– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.