Национальная академия филателии
Поделись знанием:
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
(перенаправлено с «НАФ»)
| Национальная академия филателии России (НАФ) | |
 Логотип НАФ России | |
| Членство: |
добровольное |
|---|---|
| Офис: |
|
| Тип организации: | |
| Руководители | |
| Президент | |
| Глава московского отделения | |
| Глава санкт-петербургского отделения | |
| Основание | |
|
19 июля 2006 | |
Национальная академия филателии (НАФ) России — российская общественная организация, объединяющая профессионалов-коллекционеров и посвящённая популяризации и продвижению филателии и смежных дисциплин в обществе.
|
Структура и персоналии
Презентация НАФ общественности состоялась 19 июля 2006 года в московском книжном магазине «Библио-Глобус»[1]. Организация официально зарегистрирована Министерством юстиции России 30 ноября того же года. В мае 2007 года утверждены положения о приёме в члены Академии, о статусе действительного и почётного члена Академии, о наградах и почётных званиях.
Президентом Академии является Андрей Вадимович Стрыгин — доктор экономических наук, профессор кафедры экономики автомобильного транспорта МАДИ, главный редактор журнала «Мир марок и монет». Вице-президенты — Валерий Борисович Загорский и Дмитрий Александрович Дубовик[2].
Попечительский совет НАФ
Председатель Попечительского совета НАФ:
- Игорь Давыдович Панфилов — профессор, доктор экономических наук, заместитель председателя Российского фонда мира, председатель попечительного совета Фонда народных художественных промыслов России, председатель правления редакционного совета журнала «Мир марок и монет», заместитель председателя правления редакционного совета журнала «Международная экономика».
Члены Попечительского совете НАФ:
- Людмила Бакаютова[3] — бывший директор Центрального музея связи им. А. Попова в Санкт-Петербурге;
- Виктор Горбатко — Генерал-майор, лётчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза, почётный президент Союза филателистов России (СФР)[4] Председатель Межгосударственного союза городов-героев и городов воинской славы[5];
- [wiw-rf.ru/members/person_35429.html Борис Есенькин] — генеральный директор торгового дома Библио-Глобус;
- Анатолий Карпов — президент Международной ассоциации фондов мира, член «Клуба Монте-Карло» (фр. Club de Monte-Carlo)[6], экс-чемпион мира по шахматам;
- Сергей Ткаченко — Заслуженный архитектор Российской Федерации, член-корреспондент Российской Академии Художеств, действительный член Академии архитектурного наследия, член Союза Архитекторов России;
- Владимир Фёдоров — представитель от законодательного органа государственной власти Республики Карелия в Совета Федерации Федерального Собрания РФ, член Комитета Совета Федерации по Регламенту и организации парламентской деятельности, председатель секции коллекционирования Сенаторского клуба.
Структура НАФ
НАФ имеет два региональных отделения — московское и санкт-петербургское. Московское отделение НАФ возглавляет первый зам. генерального директора издательского дома «Панорама»[7] Кирилл Москаленко, а санкт-петербургское — вице-президент НАФ, генеральный директор издательства «Стандарт-Коллекция» Валерий Загорский.
В составе Академии действуют отделения:
- филателистическое,
- филокартическое,
- филонумизматическое,
- трейдерское.
Официальный печатный орган НАФ — журнал «Мир марок и монет» (до 2009 года «Мир марок»), являющийся зарегистрированным членом «Международной ассоциации издателей каталогов марок, альбомов марок и филателистических журналов» (ASCAT) и издающийся под патронатом Национальной комиссии РФ по делам ЮНЕСКО, при участии ФГУП «Почта России» и Сенаторского клуба Совета Федерации РФ.
Связи
В феврале 2008 года между Союзом филателистов России и НАФ подписан протокол о сотрудничестве[8], в рамках которого обе структуры оказывают взаимную помощь в организационном строительстве, проведении филателистических выставок, предоставляют свои издания для информирования филателистической общественности и т. д.
Людмила Бакаютова, Валерий Загорский и Андрей Стрыгин представляют филателию России в Европейской академии филателии (ЕАФ)[9].
Членство и задачи НАФ
По словам президента НАФ Андрея Стрыгина, в отличие от Союза филателистов, охватывающего коллекционеров почтовых марок и помогающего им в подготовке и организации филателистических экспозиций, Национальная академия филателии объединяет элиту национальных филателистов[10]:
|
Не пройдя «курс учебы» в региональном отделении СФР, нечего и мечтать о членстве в Национальной академии филателии. Кто же может стать российским академиком от филателии? На этот вопрос нетрудно ответить: филателист, признающий устав НАФ, уплативший вступительный и регулярно вносящий годовые взносы, как это повсеместно принято, и имеющий солидный «послужной» филателистический список, т.е. имеющий высокие награды на национальных и международных выставках, опубликовавший ряд исследовательских филателистических работ. | 
|
Среди задач, которые перед собой ставит НАФ, следующие:
- Выработка общенациональной стратегии возрождения и развития массовой филателии;
- Популяризация филателии среди подрастающего поколения, привлечение молодежи в коллекционирование марок и стимулирование через филателию учебного процесса в образовательных заведениях;
- Создание Национального музея марки (по другой версии — Московского международного дома марки), где могли бы выставляться ныне закрытые для общественности коллекции из фондов Гознака;
- Укрепление дружеских и деловых контактов с коллегами за рубежом, и в первую очередь с Европейской академией филателии, «Клубом Монте-Карло» (элитарным клубом мировой филателии), Международной федерацией филателии (ФИП) и остальными филателистическими объединениями.
Заметные акции
Медаль Фаберже
Учреждена высшая награда НАФ — памятная медаль Агафона и Олега Фаберже[fi]. В течение первых трёх лет ею были награждены[11] князь Монако Альбер II, председатель Совета Федерации РФ Сергей Миронов и генеральный директор ЮНЕСКО Коитиро Мацуура. Награждение одного отечественного или зарубежного кандидата производится ежегодно. Вручение медали происходит в торжественной обстановке в конце календарного года. Планируется, что этой медалью будут регулярно отмечаться деятели политики, науки, культуры и искусства за вклад в популяризацию и развитие филателии.
Международный дом марки
Архитектурной мастерской Сергея Ткаченко,[12] являюшегося членом Попечительского совета НАФ, разработан и одобрен проект Московского международного дома марки[13]. Он задуман как клуб для коллекционеров, где, в числе прочего, впервые в России планируется организация лаборатории экспертизы знаков почтовой оплаты. Пока многим коллекционерам приходится обращаться за сертификатами подлинности предметов своих коллекций за границу. В Доме марки предусмотрены и аукционный зал, сеть профильных магазинов.
Энциклопедия мира марок
Издан, в том числе в электронном виде, сборник «Энциклопедия мира марок»[14] — первое просветительское издание под эгидой Национальной академии филателии. В энциклопедии содержатся:
- раздел филателистической географии,
- справочный материал о почтовых марках всех стран мира с 1840 года, когда появилась первая в мире почтовая марка,
- филателистический словарь,
- терминология и толкование филателистических терминов,
- рассказ о развитии филателии за полтора века.
К созданию энциклопедии с помощью анонса в журнале «Филателия» (декабрь 2006 года) была привлечена масса специалистов.
См. также
Напишите отзыв о статье "Национальная академия филателии"
Примечания
- ↑ [www.biblio-globus.ru Сайт] торгового дома «Библио-Глобус». (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ [www.rusacademfilately.ru/spage/no/organization/ Структура Академии]. Структура и руководство. М.: Национальная академия филателии. Проверено 1 июня 2016. [web.archive.org/web/20160407010216/www.rusacademfilately.ru/spage/no/organization/ Архивировано из первоисточника 7 апреля 2016].
- ↑ [tasstelecom.ru/sprav/one/314 Бакаютова Людмила Николаевна]. Справочник. М.: ТАСС-Телеком; ИТАР-ТАСС. Проверено 26 августа 2013. [web.archive.org/web/20121101143315/tasstelecom.ru/sprav/one/314 Архивировано из первоисточника 1 ноября 2012].
- ↑ [mirmarok.ru/news/94/536/ 12 декабря 2009: Завершил работу V съезд СФР]. Новости сайта. Мир м@рок; Союз филателистов России. Проверено 23 апреля 2010. [www.webcitation.org/617VYLX1S Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
- ↑ [www.gorodageroi.ru/soyz/ О Союзе]. Межгосударственный союз городов-героев. Проверено 4 августа 2011. [www.webcitation.org/617VZtC81 Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
- ↑ «Клуб Монте-Карло» (полное название — Club de Monte-Carlo de l’Elite de la Philatélie) — всемирный филателистический элитарный клуб, созданный в феврале 1999 года под эгидой князя Монако Ренье III и насчитывающий более сотни членов
- ↑ [www.panor.ru Сайт] ИД «Панорама». (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ [mirmarok.ru/news/94/145/ Начато сотрудничество] // Новости филателии. — 2008. — № 3 (182). (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ См. [www.aephil.net/en/members.asp?country=33 информацию] на сайте ЕАФ. (англ.) (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ Стрыгин А. В. [www.ng.ru/antiquare/2007-01-26/21_academia.html Две академии. В России возникло ещё одно сообщество филателистов] // Независимая газета. — 2006. — № 015 (3981). — 26 января. (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ Проханов Д. [glavred.panor.ru/glavrednovosti/?print=1 Российской марке — 150 лет] // Главный редактор. — 2007. — № 6. (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ Подробнее о С. Ткаченко и его мастерской см. на сайте [www.sbtkachenko.ru/ru/ «Архитектурная мастерская Сергея Ткаченко»]. (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ Проект [rusacademfilately.ru/spage/no/filately-house/ Московского международного дома марки]. (Проверено 16 декабря 2008)
- ↑ Стрыгин А. В. [books.google.ru/books?id=qJCTNwAACAAJ Энциклопедия мира марок]. — М.: Экон-Информ, 2007. — 93 с. — ISBN 978-5-9506-0268-9. (Проверено 1 мая 2015) [archive.is/1Eu9M Архивировано] из первоисточника 1 мая 2015.
Литература
- Берновская Е. [www.rbcdaily.ru/2008/02/19/lifestyle/322807 Усмирить таможню. Российские коллекционеры пишут правила ввоза культурных ценностей] // РБК daily. — 2008. — 19 февраля. (Проверено 16 декабря 2008)
- Моисеев А. [www.ng.ru/regions/2007-11-14/7_hudozhnik.html Художник на полставки. Где подрабатывает глава столичного НИИ Генплана?] // Независимая газета. — 2007. — 14 ноября. (Проверено 16 декабря 2008)
- [www.explan.ru/curent/s3.htm Хотите спастись от кризиса — покупайте марки] // Эхо планеты. — 2008. — № 42. — Ноябрь. (Беседа с Андреем Стрыгиным.) (Проверено 16 декабря 2008)
Ссылки
|
Портал «Филателия» |
|---|
- [www.rusacademfilately.ru/ academfilately.ru] — официальный сайт НАФ России (Проверено 1 июня 2016)
- [council.gov.ru/press-center/news/22451/ «В Совете Федерации открылась выставка почтовых марок, посвященная 150-летию первой российской марки»] — заметка от 10 декабря 2007 года на сайте Совета Федерации РФ (Проверено 16 декабря 2008)
| |||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Национальная академия филателии
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
