Королевство Черногория (1941—1944)
| Королевство Черногория | |||||||||
| Kraljevina Crna Gora Краљевина Црна Гора | |||||||||
| Протекторат Италии (1941—1943) Марионеточное государство Германии (1943—1944) | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
| |||||||||
| Столица | Цетине | ||||||||
| Язык(и) | черногорский1 | ||||||||
| Религия | Сербская Православная Церковь | ||||||||
| Форма правления | конституционная монархия2 | ||||||||
| Династия | все претенденты на престол отказались от титула | ||||||||
| Итальянский губернатор | |||||||||
| - 1941 | Серафино Маццолини | ||||||||
| - 1941—1943 | Алессандро Пирцио Бироли | ||||||||
| - 1943 | Курио Барбасетти ди Прун | ||||||||
| - 1943—1944 | Теодор Гайб | ||||||||
| - 1944 | Вильгельм Кайпер | ||||||||
| Премьер-министр | |||||||||
| - 1941—1942 | Дрлевич, Секула | ||||||||
| - 1942—1943 | Блажо Джуканович | ||||||||
| - 1943—1944 | Любо Вукчевич | ||||||||
| Валюта | итальянская лира, рейхсмарка | ||||||||
| История | |||||||||
| - 6 апреля 1941 | Вторжение Оси в Югославию | ||||||||
| - 5 мая 1941 | Образование государства | ||||||||
| - декабрь 1944 | Отступление немецких войск из Черногории | ||||||||
| 1 Черногорский язык фактически является диалектом сербского. 2 Князь Михаил Петрович-Негош, князь Роман Петрович Романов и его сын князь Николай Романович Романов отказались от титула. | |||||||||
Королевство Черногория (итал. Regno del Montenegro) с 1941 по 1943 год существовало как протекторат Италии и уже фактически не являлось монархией. Черногория была частью ирредентической идеи — Большой Италии. Режим Муссолини видел Черногорию как часть будущей империи, которая также будет включать в себя всё адриатическое побережье и части Греции, вернув тем самым земли, ранее принадлежавшие Венеции. Местное население должно было ассимилироваться, став частью итальянской нации. Планировалось начать заселение Черногории итальянцами (по примеру Албании), для последующего вытеснения местного населения.
Содержание
История
После вторжения в Югославию Германии и Италии 6 апреля 1941 года, и последующей капитуляции войск Королевства Югославии 17 апреля 1941 года, Секула Дрлевич, лидер черногорских сепаратистов в Королевстве Югославия, основал Временный административный комитет Черногории, который действовал как коллаборационистский орган фашистской Италии. Комитет был расформирован 5 мая 1941 года, после чего был образован Черногорский Совет, для содействия итальянской оккупации и создания полунезависимого протектората Черногория. Итальянские власти планировали включить Черногорию в состав новой, Большой Италии, с последующей ассимиляцией местного населения.
Король Виктор Эммануил III (под влиянием своей жены Елены Черногорской, дочери бывшего короля Черногории Николы I Петровича) убедил Бенито Муссолини создать независимое государство Черногория, вопреки желаниям правителя (поглавника) Хорватии Анте Павелича и албанского правительства (которые хотели поделить Черногорию между собой). Королевство Черногория было создано под контролем итальянцев, когда Крсто Попович вернулся из эмиграции в Рим в 1941 году, чтобы начать управлять партией Зеленаши (серб. Zelenaši), которая выступала за восстановление черногорской монархии. Они создали свои вооружённые силы под названием Ловченская бригада.
Официально Черногория являлась королевством, но последний внук Николы I Петровича князь Михаил Петрович-Негош отказался от короны, объявив о поддержке своего двоюродного брата, молодого Петра II Карагеоргиевича. Два князя из рода Романовых, Николай Романович Романов и его отец Роман Петрович Романов также отказались от короны. С этого момента Черногория управлялось итальянской администрацией.
12 июля 1941 года Секула Дрлевич стал премьер-министром страны. В начале 1942 года Черногория пережила вспышку гражданской войны, когда четники и партизаны начали воевать против Черногорских сепаратистов и сил Оси. По продолжению Второй мировой Войны, война в Черногории стала хаотичной и бесчестной, так как было образовано и расторжено огромное количество союзов между всеми сторонами. Также в Черногории активную деятельность вел Сербский добровольческий корпус войск СС.
В конце сентября 1943 года Независимое государство Хорватия Анте Павелича аннексировала итальянскую провинцию Котора (ранее отобранную у Черногории). В октябре 1943 года, Дрлевич был выслан из Черногории. В 1944 году, в Хорватии он сформировал Государственный совет Черногории, который должен был работать в качестве правительства в изгнании.
После ухода итальянской администрации, Черногория была поставлена под полный контроль Германии, при этом не затихала кровавая партизанская война. За этот период десятки тысяч граждан были убиты оккупантами. В декабре 1944 года немецкие войска ушли из Черногории, и Народно-освободительная армия Югославии Йосипа Броза Тито вернула территорию под контроль Югославии, теперь уже социалистической.
География
Независимое государство Черногория изначально имело границы приблизительно схожие с современной Черногорией и имела границы с Хорватией на северо-западе, с Сербией на северо-востоке и Албанией на юго-востоке. После весны 1942 года, большая часть региона Санджак, которая изначально была провозглашена частью Черногории, не контролировалась ей. К тому же до сентября 1943 года Которский залив был аннексирован Италией.
Губернаторы
- Михайло Иванович (17 мая 1941 — 23 июля 1941)
- Граф Серафино Маццолини 19 апреля 1941 — 23 июля 1941)
- Князь Алессандро Пирцио Бироли (23 июля 1941 — 13 июля 1943)
- Граф Курио Барбасетти ди Прун (13 июля 1943 — 10 сентября 1943)
- Теодор Гайб (10 сентября 1943 — 1 июня 1944)
- Вильгельм Кайпер (1 июня 1944 — 15 декабря 1944)
Вооружённые силы
Во время итальянской администрации Черногории в стране находились следующие силы:[2]
- 14 корпус: Генерал Ментасти
- 19-я пехотная дивизия «Венеция»: Генерал Бонини
- 23-я пехотная дивизия «Феррара»: Генерал Кериана Маинери
- 151-я пехотная дивизия «Перуджа»: Генерал Петималли
- 1-я альпийская дивизия «Турин»: Генерал Вивальда
Религия
Основной религией на территории Черногории оставалось православие сербской церкви. Также значительно был распространён ислам, в меньшей степени католицизм. Сербская православная церковь структурно разделялась в Черногории на Черногорско-Приморскую епархию, с центром в городе Цетине, а также на епархию Будимле-Никшич с центром в Беране. Обе они возглавлялись Йоаникием Липовацем. Липовац был убит в конце войны югославскими коммунистами за попытку бежать из страны[3]. Католическая церковь делила Черногорию на два диоцеза, Бара и Скопье.
- Axis occupation of Yugoslavia, 1941-43.png
- Montenegro during ww2.png
- Montenegro1941 1944 map.png
См. также
Напишите отзыв о статье "Королевство Черногория (1941—1944)"
Примечания
- ↑ Ben Cahoon. [www.worldstatesmen.org/Montenegro.html Montenegro]. World Statesmen.org (2006). Проверено 20 августа 2010. [www.webcitation.org/67VqcaFbw Архивировано из первоисточника 8 мая 2012].
- ↑ [usacac.army.mil/CAC2/CGSC/CARL/nafziger/943IEAB.pdf Italian Army, 1 May 1943]
- ↑ [arhiva.glas-javnosti.rs/arhiva/2000/05/24/srpski/R00052305.shtm www.glas-javnosti.rs]
Ссылки
- [www.montenegro.org.au/adzicozelenasima.html Crnogorski zelenaši]
- [www.orderofdanilo.org/en/index.htm Королевская семья Черногории]
- [archive.is/20121205082208/www.terra.es/personal7/jqvaraderey/194145fc.gif Карта]
- [terkepek.adatbank.transindex.ro/kepek/netre/211.gif Карта]
- [terkepek.adatbank.transindex.ro/kepek/netre/330.gif Карта]
- [www.marxists.org/subject/yugoslavia/images/maps/1941-dismemberment.jpg Карта]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Координаты: 42°23′ с. ш. 18°55′ в. д. / 42.383° с. ш. 18.917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=42.383&mlon=18.917&zoom=14 (O)] (Я)
Отрывок, характеризующий Королевство Черногория (1941—1944)
– Ну, вас!И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
