Народный комиссариат внутренних дел РСФСР

Народный комиссариат внутренних дел РСФСР
Общая информация
Страна	РСФСР
Дата создания	26 октября 1917 (8 ноября 1917) 21 января 1937
Предшествующее ведомство	МВД Российской империи
Дата упразднения	15 декабря 1930 15 марта 1946 (?)
Заменено на	НКВД СССР
Руководство деятельностью осуществляет	Совет народных комиссаров РСФСР
Штаб-квартира	Москва
Народный комиссар	См. список

Наро́дный комиссариа́т вну́тренних дел РСФСР (НКВД РСФСР) — центральный орган государственного управления РСФСР по борьбе с преступностью и поддержанию общественного порядка в 1917—1930 годах и в 1937-1946 годах. В период своего существования НКВД РСФСР выполнял государственные функции, связанные с охраной правопорядка и государственной безопасности, а также в сфере коммунального хозяйства и экономики молодого советского государства.

Наркомат внутренних дел РСФСР входил в число первых наркоматов, образованных в соответствии с декретом «Об учреждении Совета Народных Комиссаров», принятым 2-м Всероссийским съездом Советов 26 октября (8 ноября) 1917 года. Наркомом внутренних дел был назначен А. И. Рыков.

28 октября (10 ноября) 1917 г. НКВД РСФСР принял постановление «О рабочей милиции», который стал юридической основой для создания милиции.

В ноябре 1917 г. наркомом внутренних дел был назначен Г. И. Петровский. При наркоме создана коллегия в составе: Ф. Э. Дзержинскиий, М. Я. Лацис, И. С. Уншлихт, М. С. Урицкий.

Основными направлениями деятельности комиссариата в первые годы Советской власти стали:

• Организация, подбор кадров и контроль за деятельностью местных Советов
• Контроль за исполнением распоряжений центральной власти на местах
• Охрана «революционного порядка» и обеспечение безопасности граждан
• Общее руководство профессиональной и финансово-хозяйственной деятельностью органов милиции, исполнения наказаний, противопожарной охраны
• Руководство коммунальным хозяйством

7 декабря 1917 года Совнарком РСФСР принял решение о создании Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК при СНК РСФСР) по борьбе с контрреволюцией и саботажем. Председателем комиссии назначен Ф. Э. Дзержинский. ВЧК в состав НКВД РСФСР не входила, являясь самостоятельным органом.

Рабочий аппарат наркомата к июлю 1918 года состоял из отделов: местного управления, местного хозяйства, финансового, иностранного, управления медицинской частью, ветеринарного, секретариата, бюро печати и контрольно-ревизионной комиссии.

В марте 1919 г. Дзержинский был назначен наркомом внутренних дел, сохраняя пост председателя ВЧК.

6 февраля 1922 г. ВЦИК принял постановление об упразднении ВЧК и образовании Государственного политического управления (ГПУ) при НКВД РСФСР; таким образом управление органами милиции и госбезопасности было передано одному ведомству.

Местными органами наркомата до 1923 года являлись губернские, уездные и волостные отделы управления при исполкомах Советов, затем одноимённые наркоматы в автономных республиках, административные отделы губисполкомов Советов, уездные управления милиции.

В августе 1923 г. наркомом внутренних дел РСФСР назначен А. Г. Белобородов.

15 ноября 1923 г. Президиум ЦИК СССР постановил преобразовать ГПУ НКВД в Объединённое государственное политическое управление (ОГПУ) при СНК СССР. НКВД РСФСР был освобожден от функции обеспечения государственной безопасности.

В 1923 году в рабочий аппарат наркомата входили:

• Управление делами (отделы: общий, картографический, финансовый, хозяйственный, статистическое бюро, секретариат)
• Центральное административное управление (отделы: административный, милиции, уголовного розыска, секретариат и Центральный питомник служебных собак)
• Главное управление местами заключения (отделы: административно-пенитенциарный, работ и эксплуатации, хозяйства и снабжения, секретариат)
• Главное управление коммунального хозяйства (отделы: общий, информационно-организационный, жилищный, бюджетный, коммунальных предприятий, благоустройства, земельный, пожарный, научно-технический совет)
• Российско-украинская делегация (РУД)
• Российско-украинско-польская смешанная комиссия по репатриации.

После образования СССР НКВД остался республиканским наркоматом. 28 марта 1927 года было утверждено положение об НКВД РСФСР, по которому он осуществлял в основном функции общего административного надзора и охраны порядка и безопасности. К этому времени в ведении наркомата находилось руководство милицией, уголовным розыском, загсами, коммунальным делом и местами заключения. Наркомат руководил проведением в жизнь постановлений и распоряжений правительства по общему администрированию и установлению охраны революционного порядка и общественной безопасности, выдавал гражданские заграничные паспорта и визы на выезд граждан за пределы СССР, ведал регистрацией актов гражданского состояния, осуществлял административный надзор за торговлей специальными предметами и материалами, наблюдал за деятельностью низового аппарата. На наркомат возлагалась непосредственная работа в области розыска и дознания по уголовным преступлениям, регистрация и учёт преступников, изучение преступности, разработка всех вопросов исправительно-трудовой политики.

В январе 1928 года наркомом внутренних дел РСФСР назначен Владимир Николаевич Толмачёв.

Аппарат наркомата на 19 марта 1930 года состоял из коллегии, управлений милиции, делами и административного, отделов: организационно-распорядительного, уголовного розыска, финансового. В ведении наркомата находились самостоятельно-обособленные главные управления местами заключения и коммунального хозяйства.

15 декабря 1930 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О ликвидации наркоматов внутренних дел союзных и автономных республик». После упразднения наркомата на базе управлений коммунального хозяйства, милиции и уголовного розыска были учреждены одноимённые управления непосредственно при СНК РСФСР, в частности Главное Управления милиции и уголовного розыска при СНК РСФСР. Одновременно ЦИК и СНК СССР приняли постановление «О руководстве органами ОГПУ деятельностью милиции и уголовного розыска», на основе которого ОГПУ и его местные органы получили право не только назначения, перемещения и увольнения работников милиции и уголовного розыска, но и использования в своих целях их гласного состава и негласной агентурной сети.

На президиумы ЦИКов РСФСР и автономных республик было возложено руководство приёмом в гражданство СССР, выдачей заграничных паспортов, делами, связанными с религиозными культами и деятельностью обществ, не занимающихся извлечением прибылей, учётом лиц, лишённых избирательных прав, общее руководство деятельностью органов по регистрации актов гражданского состояния. Организационным отделам ВЦИКа РСФСР и ЦИКов автономных республик и президиумам краевых и областных исполкомов было передано административное устройство и наблюдение за деятельностью низового советского аппарата. Места заключения, вопросы организации ссылки с принудительными работами и организации их без содержания под стражей передавались в ведение Наркомата юстиции РСФСР; вопросы направления на работу тылоополченцев и проведение трудовой и гужевой повинности — наркоматам труда СССР и РСФСР. 10 февраля 1931 года Президиум ВЦИК освободил Толмачева от должности наркома внутренних дел РСФСР.

10 июля 1934 года наряду с союзным НКВД. были созданы одноимённые наркоматы во всех союзных республиках, кроме РСФСР, где были образованы краевые и областные управления во главе с уполномоченными, подчинённые непосредственно НКВД СССР.

21 января 1937 года в результате принятия новой Конституции РСФСР республиканский НКВД был восстановлен.

Деятельность НКВД

Процессы проводились согласно решениям Политбюро Коммунистической Партии (например, «Шахтинское дело» — процесс против инженеров, партийной и военной элиты («фашистский заговор») и медицинского персонала («Заговор врачей»)).

См. также

• Народный комиссариат внутренних дел БССР
• Народный комиссариат внутренних дел УССР
• Народный комиссариат внутренних дел СССР
• Министерство внутренних дел РСФСР

Ссылки

• www.knowbysight.info/1_RSFSR/14014.asp

Отрывок, характеризующий Народный комиссариат внутренних дел РСФСР

Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал: