НХЛ в сезоне 1927/1928

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

НХЛ в сезоне 1927-1928 — стал 11-м сезоном Национальной хоккейной лиги. Обладателем Кубка Стэнли стала команда «Нью-Йорк Рэйнджерс».





Регулярный сезон

И = Игр, В = Выигрышей, П = Поражений, Н = Ничьи, ШЗ = Шайб забито, ШП = Шайб пропущено, О = Очков набрано
Канадский дивизион
Команда И В П Н ШЗ ШП О
Монреаль Канадиенс 44 26 11 7 116 48 59
Монреаль Марунз 44 24 14 6 96 77 54
Оттава Сенаторз 44 20 14 10 78 57 50
Торонто Мэйпл Лифс 44 18 18 8 89 88 44
Нью-Йорк Американс 44 11 27 6 63 128 28
Американский дивизион
Команда И В П Н ШЗ ШП О
Бостон Брюинз 44 20 13 11 77 70 51
Нью-Йорк Рэйнджерс 44 19 16 9 94 79 47
Питтсбург Пайрэтс 44 19 17 8 67 76 46
Детройт Кугарс 44 19 19 6 88 79 44
Чикаго Блэкхокс 44 7 34 3 68 134 17

Плей-офф Кубка Стэнли

  1/4 финала 1/2 финала Финал
                           
          
        
  К1  Монреаль 2G  
Канадский дивизион
  К2  Мон. Марунз 3G  
К2  Мон. Марунз 3G
  К3  Оттава 1G  
    К2  Мон. Марунз 2
  А2  Н.Й. Рэйнджерс 3
          
        
  А1  Бостон 2G
Американский дивизион
  А2  Н.Й. Рэйнджерс 5G  
А2  Н.Й. Рэйнджерс 6G
  А3  Питтсбург 4G  

См. также

Напишите отзыв о статье "НХЛ в сезоне 1927/1928"

Ссылки

  • [www.nhl.com Официальный сайт НХЛ]  (англ.)
  • [www.hockeydb.com/ihdb/stats/leagues/nhl1927.html Hockey Database]  (англ.)


Отрывок, характеризующий НХЛ в сезоне 1927/1928

Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.