НХЛ в сезоне 2010/2011

НХЛ в сезоне 2010/2011
Начало:	7 октября 2010
Конец:	15 июня 2011
Регулярный чемпионат
Президентский Кубок (очков):	Ванкувер Кэнакс (117)
Лучший бомбардир (очков):	Даниэль Седин (104)
Лучший снайпер (голов):	Кори Перри (50)
MVP Сезона:	Кори Перри
Количество игр:	1230
Количество команд:	30
Плей-офф
Обладатель Кубка Стэнли:	Бостон Брюинз
Финалист:	Ванкувер Кэнакс
Счёт в финале:	4:3
MVP Плей-офф:	Тим Томас
Сезоны НХЛ
←2009/2010	2011/2012→

94-й (93-й игровой) сезон НХЛ стартовал 7 октября 2010 года. Это четвёртый подряд сезон, начавшийся матчами в Европе.

1 января состоялась очередная «Зимняя классика» в Питтсбурге между Питтсбург Пингвинз и Вашингтон Кэпиталз.

30 января в Роли, на домашней арене Каролины Харрикейнз прошел 58-й «Матч всех звезд».

20 февраля состоялся второй матч на открытом воздухе между Калгари Флеймз и Монреаль Канадиенс в Калгари.

Данный сезон стал последним для команды Атланта Трэшерз, которая переехала в Виннипег.

Завершился регулярный чемпионат 10 апреля 2011 года, а 13 апреля стартовал плей-офф. Обладателем Кубка Стэнли стал Бостон Брюинз, который в седьмом матче, 15 июня, обыграл Ванкувер Кэнакс. Самым полезным игроком плей-офф стал вратарь «Бостона» — Тим Томас.

Межсезонье

Драфт НХЛ 2010

Драфт новичков 2010 состоялся с 25 по 26 июня в Лос-Анджелесе. Под общим первым номером «Эдмонтоном» был выбран Тэйлор Холл. Всего было задрафтовано 210 хоккеистов из 12 стран мира. Из российских игроков под самым высоким, восьмым, номером Атлантой Трэшерз был выбран Александр Бурмистров. Всего же было выбрано 8 игроков, что на одного больше чем в прошлом году.

Потолок зарплат

В новом сезоне руководство НХЛ увеличило «потолок» зарплат до $59,4 млн, а «пол» зарплат до $43.4 млн.

Изменения в правилах

НХЛ внесла изменения в правила определения мест в турнирной таблице при равенстве очков. Теперь учитывается не общее количество побед, а только победы одержанные в основное время и овертайме. Победы по буллитам не учитываются. Ввести подобное изменение предложил генеральный менеджер Коламбус Блю Джекетс Скотт Хоусон.

Регулярный чемпионат

«Европейская премьера»

7 и 8 октября Каролина Харрикейнз и Миннесота Уайлд сыграли на Хартвалл Арене в Хельсинки. В обеих встречах победы одержала «Каролина» со счетом 4:3 и 2:1(Б).

8 и 9 октября Коламбус Блю Джекетс и Сан Хосе Шаркс провели два матча в Стокгольме, в которых каждая из команд одержала по победе с одинаковым счетом 3:2.

9 и 10 октября матчи между Бостон Брюинз и Финикс Койотс прошли в Праге. В первой игре «Финикс» уверенно выиграл 5:2, а во втором матче «Бостон» взял реванш 3:0.

В рамках подготовки к сезону клубы НХЛ сыграли серию товарищеских матчей в Тампере, Либереце, Мальмё, Белфасте, Мангейме, Санкт-Петербурге и Риге.

• Арены «2010 Compuware NHL Premiere Games»
• O2 Arena, od Českomoravské.jpg

  O2 Арена в Праге

• Globen Stockholm February 2007.jpg

  Эрикссон Глоуб в Стокгольме

• Hartwall arena.jpg

  Хартвалл Арена в Хельсинки

События сезона

Обзор октября

В октябре большинство команд сыграли чуть более десяти игр, забив общими усилиями 345 голов. Лучшими клубами по итогам первого месяца стали Тампа Бэй Лайтнинг (10 игр, 15 очков) на Востоке и Лос-Анджелес Кингз (11 игр, 16 очков) на Западе. Худшими — Баффало Сейбрз (12 игр, 8 очков) и Нью-Джерси Девилз (12 игр, 7 очков) в Восточной конференции и Анахайм Дакс (12 игр, 9 очков) — в Западной.

Среди полевых игроков трио лучших игроков месяца составили Стивен Стэмкос, Патрик Шарп и Крис Стюарт.

Молодой лидер «Тампы Бэй» Стэмкос вёл команду за собой на протяжении месяца, став одним и самых успешных игроков Лиги по голам (9), очкам (19) и полезности (+9). Выходя в звене с Мартеном Сен-Луи, обладателем Леди Бинг Трофи за сочетание джентльменского поведения и игрового мастерства, и известным провокатором Стивом Дауни, Стэмкос смог улучшить свои результаты по сравнению с прошлым сезоном и сделать весомую заявку на три главных энхаэловских приза, доступных нападающим: Харт Трофи (самому полезному игроку сезона), Морис Ришар Трофи (лучшему игроку Лиги по количеству голов) и Арт Росс Трофи (победителю в зачете очков за результативность).

Патрик Шарп стал лидером обладателей Кубка Стэнли прошлого сезона — Чикаго Блэкхокс. Хороший старт Мариана Хоссы прервала травма, а Джонатан Тэйвз и Патрик Кейн не смогли соперничать с партнёром в результативности. Кроме того, Шарп стал первым в истории «Ястребов», кто нанёс 13 бросков по воротам за одну игру. На конец октября только Шарпу удалось покорить рубеж в 10 забитых шайб в сезоне 2010/11.

Крис Стюарт стал одним из открытий нового сезона. Силовой форвард Колорадо Эвеланш являлся лучшим игроком Западной конференции по очкам (15), входя при этом в список тридцати самых грубых игроков сезона. Хорошо начал сезон и родной брат Криса Стюарт — Энтони, играющий за Атланта Трэшерз.

Тремя лучшими вратарями месяца признаны Тим Томас, Джонатан Куик и Михал Нойвирт.

Томас сумел вернуть себе место основного вратаря Бостон Брюинз, отправив на лавку финского вратаря Туукку Раска, хорошо проведшего прошлый сезон. Томас не проиграл ни одной игры и в шести играх пропустил лишь три шайбы, отражая 98,4 % бросков, направленных в створ его ворот. В трёх играх ворота Томаса так и оставались нераспечатанными.

Джонатан Куик одержал 7 побед в 8 играх, деля по этому показателю первое место в Лиге, отразил 93,6 % бросков и пропускал в среднем менее двух шайб за игру.

Благодаря игре Михала Нойвирта «Вашингтон», временами испытывавший проблемы с нападением, смог выиграть несколько сложных игр.

Обзор ноября

Лучшим полевым игроком ноября стал капитан Питтсбург Пингвинз Сидни Кросби. Лидер «Пингвинов» вышел на первое место по очкам, забросив за четырнадцать игр в ноябре двенадцать шайб и совершив четырнадцать результативных передач. На конец месяца у Кросби было 41 очко — лучший показатель в НХЛ. Его при этом «Пингвины» выиграли семь игр подряд.

Второе место в рейтинге досталось молодому лидеру Тампа Бэй Лайтнинг Стивену Стэмкосу. Канадец продолжал стабильно зажигать красный свет за воротами оппонентов «Молний», также записав на свой лицевой счет двенадцать голов. Кроме того, Стэмкос отметился девятью результативными передачами. В общем зачёте по очкам Стивен уступал одно очко Кросби, а «Тампа Бэй» имели очень хорошие шансы войти в восьмерку лучших на Востоке, занимая по итогам месяца пятое место в своей Конференции.

Третьим в списке лучших полевых игроков стал игрок Вашингтон Кэпиталз Александр Сёмин, исправно забивавший шайбы весь месяц — на его счету также двенадцать шайб и семь передач. Столичный клуб занимал первое место в Восточной Конференции и выиграл десять из четырнадцати игр в ноябре.

Что касается вратарей, то здесь наиболее весомый вклад в успешную игру своего клуба внес Кэри Прайс из Монреаль Канадиенс. Своей игрой вратарь квебекского клуба показал, что менеджеры «Канадцев» были абсолютно правы, когда летом предпочли его Ярославу Галаку. Ноябрьские показатели Прайса: восемь побед в двенадцати играх; 95,2 % отраженных шайб и 1,59 — среднее количество пропущенных голов за игру. Также вратарь «Канадиенс» отразил 380 бросков по своим воротам — лучший показатель среди всех вратарей, выходивших на лёд в ноябре.

Чешский вратарь Атланта Трэшерз Ондржей Павелец, восстановившийся после сотрясения мозга, полученного в первой игре сезона с «Кэпиталз», успешно вернулся на лед: семь побед в одиннадцати играх. «Дятлы» из Атланты неожиданно выиграли шесть игр подряд, включая матчи с такими сильными клубами как Вашингтон Кэпиталз, Детройт Ред Уингз и Монреаль Канадиенс. Павелец отразил 371 бросок по воротам «Трэшерз» (95,2 %) и пропускал в среднем лишь 1,55 гола за игру.

На третьем месте вратарь «Детройта» Джимми Ховард. Он вышел на лёд в тринадцати играх и одержал десять побед. «Красные Крылья» занимали первое место на Западе, и этому содействовала успешная игра их номера один. Ховард пропускал в среднем 2,67 гола за игру, сделав 337 сэйвов (90,8 %).

Обзор декабря

Лучшим игроком декабря опять был признан Сидни Кросби, набравший в общей сложности 24 очка (14 голов и 10 передач). Он набирал хотя бы одно очко в каждом из первых двенадцати матчей месяца, продлив таким образом свою серию, начатую ещё в ноябре, до 25 матчей, что является вторым результатом за всё время существования лиги. По окончании декабря Кросби лидировал в общем зачёте бомбардиров с 32 голами и 65 очками. Его клуб Питтсбург Пингвинз также провёл неплохой месяц, одержав в 13 матчах девять побед при трёх поражениях.

Второе место было отдано голкиперу Ванкувер Кэнакс Роберто Люонго, при непосредственном участии которого канадский клуб одержал в десяти матчах восемь побед при одном поражении. Люонго пропускал в среднем 2,07 шайбы за игру, отражая 92,2 % бросков в свои ворота, закончив в том числе одну игру всухую.

Третье место было отдано защитнику-ветерану Детройт Ред Уингз Никласу Линдстрёму, набравшему за декабрь 16 очков (8 заброшенных шайб и 8 результативных передач) и лидирующему среди защитников по общему количеству набранных за сезон очков. Более того, 15 декабря Никлас оформил в ворота Сент-Луис Блюз первый в своей карьере хет-трик.

Обзор января

Лучшим игроком по итогам января стал центрфорвард Бостон Брюинз Патрис Бержерон. За отчетный период нападающий в 14 матчах набрал 17 очков (8+9) и заработал коэффициент полезности +13.

Второй звездой января стал защитник «Финикса» Кит Яндл. Хоккеист «Койотов» набрал те же 17 (3+14) очков при показателе полезности +9.

Замкнул тройку голкипер «Нэшвилла» Пекка Ринне. Финский голкипер провел 11 матчей в 8 из которых одержал победы, пропуская в среднем 1,71 гола за игру и отражая 94,7 % бросков по своим воротам.

Обзор февраля

Нападающий «Чикаго» Джонатан Тэйвз был признан НХЛ лучшим игроком в феврале. В тринадцати играх Тэйвз набрал 21 (5+15) очко.

На втором месте находится вратарь «Сан-Хосе» Антти Ниеми. Он также провел 13 матчей в которых одержал 10 побед, пропускал в среднем 1,89 гола за игру при проценте отражённых бросков 93,4.

Ещё один вратарь — Юхан Хедберг из «Нью-Джерси» — стал третьим. Его показатели: 7 побед в 10 матчах, средняя пропускаемость равна 1,43 гола за игру, а процент отражённых бросков 94,3.

Лучшим новичком февраля стал форвард Нью-Йорк Айлендерс Михаэль Грабнер. За февраль он набрал 26 очков (10+16) в 14 матчах.

Обзор марта

В марте определились первые участники плей-офф. Команда Ванкувер Кэнакс стала первой кто обеспечил себе место в играх за Кубок Стэнли. Также «Кэнакс» первая из команд набравшая 100 очков в «регулярке», а в конце марта выиграла «Президент трофи».

Первой звездой месяца был признан нападающий «Уток» Кори Перри, который стал лучшим снайпером лиги в марте, забив ворота соперников 15 шайб.

Вторым стал нападающий «Ванкувера» Даниель Седин — 21 (9+12) очко.

А третьей звездой признан голкипер «Нэшвилла» Пекка Ринне, который одержал в марте девять побед, пропуская в среднем 1,91 шайб за игру, отражая 93,6 % бросков, и отстоял 2 матча на ноль.

«Зимняя классика»

1 января на домашнем стадионе клуба НФЛ — Питтсбург Стилерз состоялся матч на открытом воздухе между «Питтсбург Пингвинз» и «Вашингтон Кэпиталз». В матче одержали победу хоккеисты Вашингтона со счетом 3—1. Для «Пингвинов» это была вторая «зимняя классика».

Матч всех звёзд

30 января в Роли, на домашней арене Каролины Харрикейнз состоялся «Матч всех звёзд». Первоначально планировалось провести игру в Глендейле на арене команды Финикс Койотс.

10 ноября НХЛ объявила о изменении формата матча. Трех нападающих, двух защитников и вратаря выберут путём голосования фанатов. Оставшихся игроков определит НХЛ. После чего игроки, выбранные на матч, определят двух капитанов каманд, которые за два дня до матча определят окончательные составы. Голосование болельщиков продлилось с 15 ноября до 3 января.

18 января 2011, были объявлены капитаны команд. Ими стали, капитан «Детройта» Никлас Лидстрем и капитан «Каролины» Эрик Стаал. 28 января состоялся драфт команд в котором капитаны набрали себе игроков.

Со счетом 11-10 победу одержала «Сборная Лидстёма» над «Сборной Стаала». MVP матча стал игрок «Сборной Стаала» Патрик Шарп.

«Классика наследия»

20 февраля прошла вторая игра на открытом воздухе между Калгари Флеймз и Монреаль Канадиенс в Калгари на Стадионе Макмэхон. Уверенную победу одержали хоккеисты «Калгари» 4—0. Это была вторая игра между канадскими командами на открытом воздухе, после матча «Heritage Classic» между Эдмонтон Ойлерз и Монреаль Канадиенс, который состоялся 22 ноября 2003 года на Стадионе Содружества в Эдмонтоне.

Положение команд

По итогам регулярного чемпионата

# — место в дивизионе, И — игр, В — выигрышей, П — поражений, ПО — поражений в овертайме/по буллитам, ВОО — выигрыш в основное время и овертайме, ШЗ — забитые шайбы, ШП — пропущенные шайбы, О — очков, цветом выделены команды обеспечившие себе участие в плей-офф.

Восточная конференция Атлантический дивизион # Команда И В П ПО ВОО ШЗ ШП О 1 Филадельфия Флайерз 82 47 23 12 44 259 223 106 2 Питтсбург Пингвинз 82 49 25 8 39 238 199 106 3 Нью-Йорк Рейнджерс 82 44 33 5 35 233 198 93 4 Нью-Джерси Девилз 82 38 39 5 35 174 209 81 5 Нью-Йорк Айлендерс 82 30 39 13 26 229 264 73 Северо-Восточный дивизион # Команда И В П ПО ВОО ШЗ ШП О 1 Бостон Брюинз 82 46 25 11 44 246 195 103 2 Монреаль Канадиенс 82 44 30 8 41 216 209 96 3 Баффало Сэйбрз 82 43 29 10 38 245 229 96 4 Торонто Мэйпл Лифс 82 37 34 11 32 218 251 85 5 Оттава Сенаторз 82 32 40 10 30 192 250 74 Юго-Восточный дивизион # Команда И В П ПО ВОО ШЗ ШП О 1 Вашингтон Кэпиталз 82 48 23 11 43 224 196 107 2 Тампа Бэй Лайтнинг 82 46 25 11 40 247 240 103 3 Каролина Харрикейнз 82 40 31 11 35 236 239 91 4 Атланта Трэшерз 82 34 36 12 29 223 269 80 5 Флорида Пантерз 82 30 40 12 26 195 229 72

Западная конференция Центральный дивизион # Команда И В П ПО ВОО ШЗ ШП О 1 Детройт Ред Уингз 82 47 25 10 43 261 241 104 2 Нэшвилл Предаторз 82 44 27 11 38 219 194 99 3 Чикаго Блэкхокс 82 44 29 9 38 258 225 97 4 Сент-Луис Блюз 82 38 33 11 34 240 234 87 5 Коламбус Блю Джекетс 82 34 35 13 29 215 258 81 Северо-Западный дивизион # Команда И В П ПО ВОО ШЗ ШП О 1 Ванкувер Кэнакс 82 54 19 9 50 262 185 117 2 Калгари Флэймз 82 41 29 12 32 250 237 94 3 Миннесота Уайлд 82 39 35 8 36 206 233 86 4 Колорадо Эвеланш 82 30 44 8 24 227 288 68 5 Эдмонтон Ойлерз 82 25 45 12 23 193 269 62 Тихоокеанский дивизион # Команда И В П ПО ВОО ШЗ ШП О 1 Сан-Хосе Шаркс 82 48 25 9 43 248 213 105 2 Анахайм Дакс 82 47 30 5 43 239 235 99 3 Финикс Койотис 82 43 26 13 38 231 226 99 4 Лос-Анджелес Кингз 82 46 30 6 36 217 193 98 5 Даллас Старз 82 42 29 11 37 227 233 95

Статистика игроков

По итогам регулярного чемпионата

Полевые игроки Бомбардиры # Игрок Команда Очки 1 Даниэль Седин Ванкувер Кэнакс 104 2 Мартен Сан-Луи Тампа Бэй Лайтнинг 99 3 Кори Перри Анахайм Дакс 98 4 Хенрик Седин Ванкувер Кэнакс 94 5 Стивен Стэмкос Тампа Бэй Лайтнинг 91 Снайперы # Игрок Команда Голы 1 Кори Перри Анахайм Дакс 50 2 Стивен Стэмкос Тампа Бэй Лайтнинг 45 3 Джером Игинла Калгари Флеймз 43 4 Даниэль Седин Ванкувер Кэнакс 41 5 Райан Кеслер Ванкувер Кэнакс 41 Ассистенты # Игрок Команда Пасы 1 Хенрик Седин Ванкувер Кэнакс 75 2 Мартен Сан-Луи Тампа Бэй Лайтнинг 68 3 Даниэль Седин Ванкувер Кэнакс 63 4 Райан Гетцлаф Анахайм Дакс 57 5 Хенрик Зеттерберг Детройт Ред Уингз 56 Плюс-Минус # Игрок Команда +/- 1 Здено Хара Бостон Брюинз 33 2 Тони Людман Анахайм Дакс 32 3 Дэвид Бэкес Сент-Луис Блюз 32 4 Кевин Биекса Ванкувер Кэнакс 32 5 Адам Маккуэйд Бостон Брюинз 30

Вратари По количеству побед # Игрок Команда Победы 1 Кэри Прайс Монреаль Канадиенс 38 2 Роберто Люонго Ванкувер Кэнакс 38 3 Миикка Кипрусофф Калгари Флеймз 37 4 Кэм Уорд Каролина Харрикейнз 37 5 Джимми Ховард Детройт Ред Уингз 37 По % отраженных бросков # Игрок Команда %ОБ 1 Тим Томас Бостон Брюинз 93.8 2 Пекка Ринне Нэшвилл Предаторз 93.0 3 Роберто Люонго Ванкувер Кэнакс 92.8 4 Йонас Хиллер Анахайм Дакс 92.4 5 Хенрик Лундквист Нью-Йорк Рейнджерс 92.3 По пропущеным шайбам (в среднем за игру) # Игрок Команда Проп. 1 Тим Томас Бостон Брюинз 2.00 2 Роберто Люонго Ванкувер Кэнакс 2.11 3 Пекка Ринне Нэшвилл Предаторз 2.12 4 Джонатан Куик Лос Анджелес Кингз 2.24 5 Хенрик Лундквист Нью-Йорк Рейнджерс 2.28 По количеству сухих матчей # Игрок Команда Сухие матчи 1 Хенрик Лундквист Нью-Йорк Рейнджерс 11 2 Тим Томас Бостон Брюинз 9 3 Кэри Прайс Монреаль Канадиенс 8 4 Илья Брызгалов Финикс Койотс 7 5 Ярослав Галак Сент-Луис Блюз 7

Плей-офф

Плей-офф стартовал 13 апреля 2011 года. Обладателем Кубка Стэнли стал Бостон Брюинз, который в семи матчах обыграл Ванкувер Кэнакс.

	Четвертьфиналы конференций					Полуфиналы конференций (Перепосев)					Финалы конференций					Финал Кубка Стэнли
	1	Вашингтон Кэпиталз	4			1	Вашингтон Кэпиталз	0
	8	Нью-Йорк Рейнджерс	1			5	Тампа Бэй Лайтнинг	4
	2	Филадельфия Флайерз	4
	7	Баффало Сейбрз	3
											3	Бостон Брюинз	4
						Восточная конференция
										5	Тампа Бэй Лайтнинг	3
	3	Бостон Брюинз	4
	6	Монреаль Канадиенс	3
	4	Питтсбург Пингвинз	3			2	Филадельфия Флайерз	0
	5	Тампа Бэй Лайтнинг	4			3	Бостон Брюинз	4
																В3	Бостон Брюинз	4
																З1	Ванкувер Кэнакс	3
	1	Ванкувер Кэнакс	4			1	Ванкувер Кэнакс	4
	8	Чикаго Блэкхокс	3			5	Нэшвилл Предаторз	2
	2	Сан-Хосе Шаркс	4
	7	Лос Анджелес Кингз	2
											1	Ванкувер Кэнакс	4
						Западная конференция
										2	Сан-Хосе Шаркс	1
	3	Детройт Ред Уингз	4
	6	Финикс Койотис	0
	4	Анахайм Дакс	2			2	Сан-Хосе Шаркс	4
	5	Нэшвилл Предаторз	4			3	Детройт Ред Уингз	3

Призы и награды

Командные

Награда	Победитель
Кубок Стэнли:	Бостон Брюинз
Президентский кубок:	Ванкувер Кэнакс
Приз принца Уэльского:	Бостон Брюинз
Приз Кларенса Кэмпбелла:	Ванкувер Кэнакс

Индивидуальные

Награда	Победитель	Фотография
Арт Росс Трофи:	Даниэль Седин (Ванкувер Кэнакс)
Билл Мастертон Трофи:	Ян Лапперье (Филадельфия Флайерз)
Колдер Трофи:	Джефф Скиннер (Каролина Харрикейнз)
Конн Смайт Трофи:	Тим Томас (Бостон Брюинз)
Фрэнк Дж. Селки Трофи:	Райан Кеслер (Ванкувер Кэнакс)
Харт Трофи:	Кори Перри (Анахайм Дакс)
Джек Адамс Эворд:	Дэн Байлсма (Питтсбург Пингвинз)
Джеймс Норрис Трофи:	Никлас Лидстрём (Детройд Ред Уингз)
Кинг Клэнси Трофи:	Даг Уэйт (Нью-Йорк Айлендерс)
Леди Бинг Трофи:	Мартен Сан-Луи (Тампа Бэй Лайтнинг)
Тед Линдсей Эворд:	Даниэль Седин (Ванкувер Кэнакс)
Морис Ришар Трофи:	Кори Перри (Анахайм Дакс)
Везина Трофи:	Тим Томас (Бостон Брюинз)
Уильям М. Дженнингс Трофи:	Роберто Люонго, Кори Шнайдер (Ванкувер Кэнакс)
Приз лучшему генеральному менеджеру НХЛ:	Майк Гиллис (Ванкувер Кэнакс)	</center></center>
Приз Марка Мессье:	Здено Хара (Бостон Брюинз)

Последний сезон

Сезон 2010/2011 стал последним в карьере для следующих игроков:

• Уэйд Белак, Нэшвилл Предаторз;
• Дерек Бугард, Нью-Йорк Рейнджерс;
• Крейг Конрой, Калгари Флеймз;
• Крис Дрейпер, Детройт Ред Уингз;
• Крис Друри, Нью-Йорк Рейнджерс;
• Адам Фут, Колорадо Эвеланш;
• Петер Форсберг, Колорадо Эвеланш;
• Шейн Хниди, Бостон Брюинз;
• Тодд Маршан, Анахайм Дакс;
• Майк Модано, Детройт Ред Уингз;
• Фредерик Модин, Калгари Флеймз;
• Патрик Лалим, Баффало Сейбрз;
• Крис Осгуд, Детройт Ред Уингз;
• Брайан Рафалски, Детройт Ред Уингз;
• Марк Рекки, Бостон Брюинз;
• Рик Райпьен, Ванкувер Кэнакс;
• Руслан Салей, Детройт Ред Уингз;
• Карлис Скрастыньш, Даллас Старз;
• Кори Стиллман, Каролина Харрикейнз;
• Александр Васюнов, Нью-Джерси Девилз;
• Дуг Уэйт, Нью-Йорк Айлендерс;
• Майк Комри, Питтсбург Пингвинз;
• Брайан Маккейб, Нью-Йорк Рейнджерс;
• Паскаль Леклер, Оттава Сенаторз;
• Антеро Ниитимяки, Сан-Хосе Шаркс;
• Марк Пэрриш, Баффало Сейбрз,
• Сергей Самсонов, Флорида Пантерз.

См. также

• Трофеи и призы НХЛ
• Кубок Стэнли
• Выставочные игры КХЛ-НХЛ

Ссылки

• [www.nhl.com Официальный сайт НХЛ]

Примечания

Сезоны Национальной хоккейной лиги

Отрывок, характеризующий НХЛ в сезоне 2010/2011

«Воровство и грабеж продолжаются. Существует шайка воров в нашем участке, которую надо будет остановить сильными мерами. 11 октября».]
«Император чрезвычайно недоволен, что, несмотря на строгие повеления остановить грабеж, только и видны отряды гвардейских мародеров, возвращающиеся в Кремль. В старой гвардии беспорядки и грабеж сильнее, нежели когда либо, возобновились вчера, в последнюю ночь и сегодня. С соболезнованием видит император, что отборные солдаты, назначенные охранять его особу, долженствующие подавать пример подчиненности, до такой степени простирают ослушание, что разбивают погреба и магазины, заготовленные для армии. Другие унизились до того, что не слушали часовых и караульных офицеров, ругали их и били».
«Le grand marechal du palais se plaint vivement, – писал губернатор, – que malgre les defenses reiterees, les soldats continuent a faire leurs besoins dans toutes les cours et meme jusque sous les fenetres de l'Empereur».
[«Обер церемониймейстер дворца сильно жалуется на то, что, несмотря на все запрещения, солдаты продолжают ходить на час во всех дворах и даже под окнами императора».]
Войско это, как распущенное стадо, топча под ногами тот корм, который мог бы спасти его от голодной смерти, распадалось и гибло с каждым днем лишнего пребывания в Москве.
Но оно не двигалось.
Оно побежало только тогда, когда его вдруг охватил панический страх, произведенный перехватами обозов по Смоленской дороге и Тарутинским сражением. Это же самое известие о Тарутинском сражении, неожиданно на смотру полученное Наполеоном, вызвало в нем желание наказать русских, как говорит Тьер, и он отдал приказание о выступлении, которого требовало все войско.
Убегая из Москвы, люди этого войска захватили с собой все, что было награблено. Наполеон тоже увозил с собой свой собственный tresor [сокровище]. Увидав обоз, загромождавший армию. Наполеон ужаснулся (как говорит Тьер). Но он, с своей опытностью войны, не велел сжечь всо лишние повозки, как он это сделал с повозками маршала, подходя к Москве, но он посмотрел на эти коляски и кареты, в которых ехали солдаты, и сказал, что это очень хорошо, что экипажи эти употребятся для провианта, больных и раненых.
Положение всего войска было подобно положению раненого животного, чувствующего свою погибель и не знающего, что оно делает. Изучать искусные маневры Наполеона и его войска и его цели со времени вступления в Москву и до уничтожения этого войска – все равно, что изучать значение предсмертных прыжков и судорог смертельно раненного животного. Очень часто раненое животное, заслышав шорох, бросается на выстрел на охотника, бежит вперед, назад и само ускоряет свой конец. То же самое делал Наполеон под давлением всего его войска. Шорох Тарутинского сражения спугнул зверя, и он бросился вперед на выстрел, добежал до охотника, вернулся назад, опять вперед, опять назад и, наконец, как всякий зверь, побежал назад, по самому невыгодному, опасному пути, но по знакомому, старому следу.
Наполеон, представляющийся нам руководителем всего этого движения (как диким представлялась фигура, вырезанная на носу корабля, силою, руководящею корабль), Наполеон во все это время своей деятельности был подобен ребенку, который, держась за тесемочки, привязанные внутри кареты, воображает, что он правит.


6 го октября, рано утром, Пьер вышел из балагана и, вернувшись назад, остановился у двери, играя с длинной, на коротких кривых ножках, лиловой собачонкой, вертевшейся около него. Собачонка эта жила у них в балагане, ночуя с Каратаевым, но иногда ходила куда то в город и опять возвращалась. Она, вероятно, никогда никому не принадлежала, и теперь она была ничья и не имела никакого названия. Французы звали ее Азор, солдат сказочник звал ее Фемгалкой, Каратаев и другие звали ее Серый, иногда Вислый. Непринадлежание ее никому и отсутствие имени и даже породы, даже определенного цвета, казалось, нисколько не затрудняло лиловую собачонку. Пушной хвост панашем твердо и кругло стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала на трех лапах. Все для нее было предметом удовольствия. То, взвизгивая от радости, она валялась на спине, то грелась на солнце с задумчивым и значительным видом, то резвилась, играя с щепкой или соломинкой.
Одеяние Пьера теперь состояло из грязной продранной рубашки, единственном остатке его прежнего платья, солдатских порток, завязанных для тепла веревочками на щиколках по совету Каратаева, из кафтана и мужицкой шапки. Пьер очень изменился физически в это время. Он не казался уже толст, хотя и имел все тот же вид крупности и силы, наследственной в их породе. Борода и усы обросли нижнюю часть лица; отросшие, спутанные волосы на голове, наполненные вшами, курчавились теперь шапкою. Выражение глаз было твердое, спокойное и оживленно готовое, такое, какого никогда не имел прежде взгляд Пьера. Прежняя его распущенность, выражавшаяся и во взгляде, заменилась теперь энергической, готовой на деятельность и отпор – подобранностью. Ноги его были босые.
Пьер смотрел то вниз по полю, по которому в нынешнее утро разъездились повозки и верховые, то вдаль за реку, то на собачонку, притворявшуюся, что она не на шутку хочет укусить его, то на свои босые ноги, которые он с удовольствием переставлял в различные положения, пошевеливая грязными, толстыми, большими пальцами. И всякий раз, как он взглядывал на свои босые ноги, на лице его пробегала улыбка оживления и самодовольства. Вид этих босых ног напоминал ему все то, что он пережил и понял за это время, и воспоминание это было ему приятно.
Погода уже несколько дней стояла тихая, ясная, с легкими заморозками по утрам – так называемое бабье лето.
В воздухе, на солнце, было тепло, и тепло это с крепительной свежестью утреннего заморозка, еще чувствовавшегося в воздухе, было особенно приятно.
На всем, и на дальних и на ближних предметах, лежал тот волшебно хрустальный блеск, который бывает только в эту пору осени. Вдалеке виднелись Воробьевы горы, с деревнею, церковью и большим белым домом. И оголенные деревья, и песок, и камни, и крыши домов, и зеленый шпиль церкви, и углы дальнего белого дома – все это неестественно отчетливо, тончайшими линиями вырезалось в прозрачном воздухе. Вблизи виднелись знакомые развалины полуобгорелого барского дома, занимаемого французами, с темно зелеными еще кустами сирени, росшими по ограде. И даже этот разваленный и загаженный дом, отталкивающий своим безобразием в пасмурную погоду, теперь, в ярком, неподвижном блеске, казался чем то успокоительно прекрасным.
Французский капрал, по домашнему расстегнутый, в колпаке, с коротенькой трубкой в зубах, вышел из за угла балагана и, дружески подмигнув, подошел к Пьеру.
– Quel soleil, hein, monsieur Kiril? (так звали Пьера все французы). On dirait le printemps. [Каково солнце, а, господин Кирил? Точно весна.] – И капрал прислонился к двери и предложил Пьеру трубку, несмотря на то, что всегда он ее предлагал и всегда Пьер отказывался.
– Si l'on marchait par un temps comme celui la… [В такую бы погоду в поход идти…] – начал он.
Пьер расспросил его, что слышно о выступлении, и капрал рассказал, что почти все войска выступают и что нынче должен быть приказ и о пленных. В балагане, в котором был Пьер, один из солдат, Соколов, был при смерти болен, и Пьер сказал капралу, что надо распорядиться этим солдатом. Капрал сказал, что Пьер может быть спокоен, что на это есть подвижной и постоянный госпитали, и что о больных будет распоряжение, и что вообще все, что только может случиться, все предвидено начальством.
– Et puis, monsieur Kiril, vous n'avez qu'a dire un mot au capitaine, vous savez. Oh, c'est un… qui n'oublie jamais rien. Dites au capitaine quand il fera sa tournee, il fera tout pour vous… [И потом, господин Кирил, вам стоит сказать слово капитану, вы знаете… Это такой… ничего не забывает. Скажите капитану, когда он будет делать обход; он все для вас сделает…]
Капитан, про которого говорил капрал, почасту и подолгу беседовал с Пьером и оказывал ему всякого рода снисхождения.
– Vois tu, St. Thomas, qu'il me disait l'autre jour: Kiril c'est un homme qui a de l'instruction, qui parle francais; c'est un seigneur russe, qui a eu des malheurs, mais c'est un homme. Et il s'y entend le… S'il demande quelque chose, qu'il me dise, il n'y a pas de refus. Quand on a fait ses etudes, voyez vous, on aime l'instruction et les gens comme il faut. C'est pour vous, que je dis cela, monsieur Kiril. Dans l'affaire de l'autre jour si ce n'etait grace a vous, ca aurait fini mal. [Вот, клянусь святым Фомою, он мне говорил однажды: Кирил – это человек образованный, говорит по французски; это русский барин, с которым случилось несчастие, но он человек. Он знает толк… Если ему что нужно, отказа нет. Когда учился кой чему, то любишь просвещение и людей благовоспитанных. Это я про вас говорю, господин Кирил. Намедни, если бы не вы, то худо бы кончилось.]
И, поболтав еще несколько времени, капрал ушел. (Дело, случившееся намедни, о котором упоминал капрал, была драка между пленными и французами, в которой Пьеру удалось усмирить своих товарищей.) Несколько человек пленных слушали разговор Пьера с капралом и тотчас же стали спрашивать, что он сказал. В то время как Пьер рассказывал своим товарищам то, что капрал сказал о выступлении, к двери балагана подошел худощавый, желтый и оборванный французский солдат. Быстрым и робким движением приподняв пальцы ко лбу в знак поклона, он обратился к Пьеру и спросил его, в этом ли балагане солдат Platoche, которому он отдал шить рубаху.
С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?
Теперь он часто вспоминал свой разговор с князем Андреем и вполне соглашался с ним, только несколько иначе понимая мысль князя Андрея. Князь Андрей думал и говорил, что счастье бывает только отрицательное, но он говорил это с оттенком горечи и иронии. Как будто, говоря это, он высказывал другую мысль – о том, что все вложенные в нас стремленья к счастью положительному вложены только для того, чтобы, не удовлетворяя, мучить нас. Но Пьер без всякой задней мысли признавал справедливость этого. Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие того свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека. Здесь, теперь только, в первый раз Пьер вполне оценил наслажденье еды, когда хотелось есть, питья, когда хотелось пить, сна, когда хотелось спать, тепла, когда было холодно, разговора с человеком, когда хотелось говорить и послушать человеческий голос. Удовлетворение потребностей – хорошая пища, чистота, свобода – теперь, когда он был лишен всего этого, казались Пьеру совершенным счастием, а выбор занятия, то есть жизнь, теперь, когда выбор этот был так ограничен, казались ему таким легким делом, что он забывал то, что избыток удобств жизни уничтожает все счастие удовлетворения потребностей, а большая свобода выбора занятий, та свобода, которую ему в его жизни давали образование, богатство, положение в свете, что эта то свобода и делает выбор занятий неразрешимо трудным и уничтожает самую потребность и возможность занятия.
Все мечтания Пьера теперь стремились к тому времени, когда он будет свободен. А между тем впоследствии и во всю свою жизнь Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытывал только в это время.
Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Ново Девичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекою и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок и когда потом вдруг брызнуло светом с востока и торжественно выплыл край солнца из за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, все заиграло в радостном свете, – Пьер почувствовал новое, не испытанное им чувство радости и крепости жизни.
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.


В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.