Набоков, Константин Дмитриевич

Константин Дмитриевич Набоков
Дата рождения:	1872(1872)
Место рождения:	Ростов-на-Дону
Дата смерти:	1927(1927)
Место смерти:	Лондон
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Образование:	Санкт-Петербургский университет
Род деятельности:	дипломат
Награды:	4-й ст. 2-й ст.

Константин Дмитриевич Набоков (1872—1927, Лондон) — русский дипломат.

Биография

Сын Д. Н. Набокова, младший брат основателя кадетской партии, тоже юриста В. Д. Набокова, дядя известного писателя В. В. Набокова.

Окончил юридический факультет Петербургского университета. Службу начал в 1894 году в министерстве юстиции. В сентябре 1896 года переведён в Министерство иностранных дел России. Секретарь канцелярии МИД.

В 1905 году — член русской делегации на мирных переговорах в Портсмуте.

С 1906 года — первый секретарь миссии России в Бельгии. С 1910 года — первый секретарь посольства в Вашингтоне. В 1912—1915 годах — генеральный консул России в Калькутте. В 1916 году направлен советником посольства в Великобритании.

С мая 1917 года временно управлял посольством, оставаясь в должности советника с присвоением ему лично звания чрезвычайного посланника. После Октябрьской революции уволен в отставку.

После отставки жил в Норвегии. Умер в Лондоне в 1927 году.

Награды

• Орден Святой Анны 2-й степени,
• Орден Святого Владимира 4-й степени.

Сочинения

• [elib.shpl.ru/ru/nodes/19893-nabokov-k-d-ispytaniya-diplomata-zapiski-stokgolm-1921#page/1/mode/grid/zoom/1 Испытания дипломата.] — Стокгольм, 1921. — 282 с.

Ссылки

• [www.rus.rusemb.org.uk/nabokov/ Страница на сайте Посольства России в Великобритании]
• [az.gay.ru/articles/bookparts/nabok_09.html Другая сторона светила/Семейство Набоковых и гомосексуальность], Лев Клейн. Санкт-Петербург, Фолио-пресс, 2002

Отрывок, характеризующий Набоков, Константин Дмитриевич

– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.