Набопаласар

Набопаласа́р (аккад. Набу-апла-уцур, букв. «Набу наследника храни») — царь Вавилонии, правил с 23 ноября 626 по 15 августа 605 года до н. э. Основатель Нововавилонского царства и X Нововавилонской (халдейской) династии.

Борьба Вавилона за свою независимость

Набопаласар — правитель Страны Моря

В 629 году до н. э. ассирийский царь Ашшур-этель-илани назначил вместо смещённого Бел-ибни правителем Приморья Набопаласара. Набопаласар был родом халдей, потомок даккурийского князя Шамаш-ибни, казнённого Асархаддоном в 678 году до н. э. за мятеж. В связи с этим назначением Ашшур-этель-илани счёл нужным реабилитировать память Шамаш-ибни и вернуть его останки на родину, где они были торжественно погребены. Страна Моря (Приморье) с её многочисленными халдейскими воинами, имела слишком важное значение для Ассирии.

Ассирия, разделённая на несколько царств, уже не могла осуществлять контроль над Вавилонией в той же степени, как она делала это раньше. В начале 627 года до н. э. умер Ашшурбанапал и власть в Ашшуре захватил наместник города Набу-рехту-уцур, но это восстание было подавлено личной армией «великого евнуха» Син-шум-лишира (надпись Ашшур-этель-илани). В мае 627 года до н. э. умер вавилонский царь Кандалану, после чего Вавилон вообще не признал никакого царя, а стал датировать свои документы фиктивным продолжением правления уже умершего Кандалану.

Восстание против Ассирии

Воспользовавшись затруднениями Ассирии, Набопаласар поднял восстание, захватил Урук, принадлежащий ассирийскому царю Син-шар-ишкуну, а в мае 627 года до н. э. осадил Ниппур. В августе (12 улулу) 627 года до н. э. ассирийский авангард перешёл вавилонскую границу и сжёг городок Шазнаку. В сентябре того же года в бой вступили главные ассирийские силы. Истуканы богов из города Киша, лежащего на пути вторжения врага, были спешно отправлены в Вавилон. Но ассирийцы торопились к Ниппуру. При их приближении Набопаласар, не приняв бой, отступил на юг. Ассирийцы и жители Ниппура осадили его в Уруке (ноябрь 627 года до н. э.), но не смогли взять город, были разбиты во время вылазки и вынуждены были отступить. Не позднее мая 626 года до н. э. Набопаласар принял царский титул.

Военные действия в Вавилонии

В месяце аяру (апрель — май) 626 года до н. э. ассирийская армия под руководством Син-шум-лишира вторглась в Вавилонию, и установила свою власть в Аккаде и Северном Шумере. Не позднее июня 626 года до н. э. жители Ниппура признали Син-шум-лишира царём Ассирии и не позднее августа то же самое произошло и в Вавилоне. Превращение Син-шум-лишира из сановника в «царя Ассирии» произошло, по всей вероятности, с санкции «царя вселенной» Ашшур-этель-илани, поскольку ниппурские документы носят даты обеих правителей. Но в начале сентября 626 года до н. э. положение круто изменилось. В уличном сражении в одном из городов на юге Вавилонии потерпела поражение от войск Набопаласара армия Син-шар-ишкуна и была вынуждена отступить в Ассирию, что, кстати, доказывает, что отношения Син-шар-ишкуна со своими «товарищами по правлению» были достаточно хорошими, чтобы позволить войскам Син-шар-ишкуна отойти на их территорию.

Вскоре начала терпеть поражения и главная ассирийская армия Син-шум-лишира. Уже в середине сентября Сиппар стал датировать свои документы началом правления Набопаласара, а в Вавилоне была возобновлена фикция продолжения правления умершего Кандалану, хотя тут же вавилонская хроника отмечает, что в течение одного года в стране не было царя. 12 ташриту (10 октября) ассирийская армия, отступающая к северу под натиском Набопаласара была разбита вавилонянами, а 26 арахсамну (23 ноября) 626 года до н. э. Набопаласар был официально провозглашён царём Вавилона. В одном вавилонском эпическом тексте рассказывается, что накануне овладения Вавилоном Набопаласар разбил ассирийскую армию на берегу канала города Куту и приговорил к смертной казни «великого евнуха Ассирии». Очевидно, здесь речь идет о судьбе Син-шум-лишира.

Но Ассирия не хотела так просто мириться с потерей Вавилона. Весной 625 года до н. э. ассирийцы вновь пошли походом на Вавилон. 17 нисанну (март — апрель) в Вавилон прибыли боги из города Шапаззу (город на берегу реки Дияла), стоящего на пути ассирийского войска. 21 аяру (14 мая) ассирийцы взяли и разграбили город Шаллат в одном-двух переходах от Сиппара, а 20 симану (май — июнь) были эвакуированы истуканы богов из Сиппара. Однако ассирийцам не удалось продолжить удачно кампанию. Этому помешало вторжение в Ассирию какого-то народа, возможно — мидян. Оставив в Шаллате сильный гарнизон, ассирийская армия повернула назад на защиту родины. Попытка Набопаласара 9 абу (30 июля) 625 года до н. э.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) отбить Шаллат у ассирийцев кончилась неудачно.

Новое наступление ассирийцев

Ассирийцам удалось отразить вторжение мидян. Фраорт погиб вместе с большей частью своего войска. Но и потери ассирийцев тоже были очень велики и только через 15 месяцев ассирийская армия смогла возобновить боевые действия в Вавилонии. В начале месяца улулу (конец августа) 624 года до н. э. ассирийцы выступили против Вавилона и стали лагерем на канале Нар-Баниту. В том же году зависимость Урука от Вавилона ослабла, так как Урук перестал датировать свои документы годами правления Набопаласара, а предпочёл нейтральную форму «четвёртый год закрытия ворот», то есть осадного положения введенного в 627 году до н. э. Но ассирийцы так и не смогли в этом году добиться сколько-нибудь значительного перевеса, и ушли обратно в Ассирию. Набопаласар в свою очередь в октябре 624 года до н. э. попытался захватить Ниппур, сохранявший верность ассирийцам, но потерпел неудачу.

В 623 году до н. э. Набопаласару удалось поднять восстание в провинции Дер и, таким образом, разомкнуть ассирийское кольцо, обеспечить себе связь с Мидией. В августе вавилоняне осадили Урук. В ответ на это Син-шар-ишкун предпринял наступление на юг и не позднее сентября 623 года до н. э. он был признан царём в Сиппаре, а в октябре вступил в Аккад. До марта 622 года до н. э. Набопаласар был выбит из Аккада и Вавилон стал датировать свои документы правлением Син-шар-ишкуна, но к концу года по ассиро-вавилонскому календарю (то есть к 22 марта — дню весеннего равноденствия) на севере произошли какие-то события, спешно заставившие Син-шар-ишкуна вернуться на защиту Ниневии, предварительно усилив гарнизон Ниппура, верного ассирийцам.

Нашествие скифов

Первоначально ассирийцев отвлекли арабы, вторгшиеся в Ассирию из Сирии. Ассирийцы разгромили их и вынудили отступить. Затем последовало вторжение мидян Киаксара, которые подошли к Ниневии. Но тут на мидян напал царь скифов Мадий и разгромил их. Ассирия была спасена, но скифы словно ураган прошли через всю Месопотамию, Сирию, Палестину и достигли границ Египта. Фараону Псамметиху I с большим трудом удалось откупиться от их нашествия. Воспользовавшись затруднениями Ассирии, Набопаласар вновь установил свой контроль над Вавилонией и приступил к осаде Ниппура.

Военные действия на Среднем Евфрате

Около 617 или 616 года до н. э. Ассирия заключила союз с Манной и Урарту. Вскоре к ним примкнул и Египет. В месяце аяру (апрель — май) 616 года до н. э. Набопаласар повёл вавилонские полки вверх по долине Евфрата в ассирийские провинции Суху и Хиндану. 12 абу (24 июля) в сражении при Каблину вавилоняне разбили ассирийцев и пришедших к ним на помощь маннеев. В тот же день они взяли и город Каблину. Затем вавилоняне разграбили ассирийские владения в бассейне реки Балих, где они захватили города Мане, Сахиру и Балиху. Обремененные добычей и пленными, вавилоняне повернули обратно и, по дороге взяв город Хиндану, в августе 616 года до н. э. вернулись в Вавилон. А в месяце ташриту (сентябрь — октябрь) на выручку ассирийцам в долину Евфрата явились египтяне. Союзники дошли до города Каблину, но не рискнули вторгаться в пределы Вавилонии. В том же году после долгой осады вавилоняне захватили Урук.

Наступление на Ассирию

В месяце аддару (февраль — март) 615 года до н. э. Набопаласар предпринял наступление на Ассирию. На реке Забан (Малый Заб), у города Мадану, что в области Аррапха Набопаласар нанёс поражение ассирийцам. Вавилоняне сбросили ассирийское войско в реку и захватили их обоз. С добычей и пленными вавилоняне правым берегом Тигра беспрепятственно вернулись на родину. В месяце аяру (апрель — май) 615 года до н. э. вавилоняне снова выступили в поход и подступили к Ашшуру, но овладеть им с налёта не смогли. В июне на выручку городу пришла главная ассирийская армия во главе с царём Син-шар-ишкуном. Вавилоняне обратились в бегство. Противник гнался за ними по пятам. Положение спасла крепость Такритайн на правом берегу Тигра, где укрылось вавилонское войско. Ассирийцы штурмовали её 10 дней подряд, но вавилонский гарнизон мужественно отразил все приступы, и ассирийцы отступили.

Взятие Ниппура

В это время ниппурцы, осаждаемые вавилонянами ещё с 622 года до н. э., испытывали жесточайшие муки голода. Цены на продукты поднялись в 3 раза выше, чем в Вавилоне во время осады в 650 — 648 годах до н. э. Жители Ниппура продавали спекулянтам, припрятавшим продукты, в рабство своих детей, чтобы спасти их и себя от голодной смерти. В 615 году до н. э., изнурённые голодом и болезнями и не верившие больше в помощь ассирийского царя, ниппурцы сдали город, который являлся последним оплотом ассирийцев в Вавилонии.

Гибель Ассирии

Взятие Ашшура

Тем временем, оправившись от поражения нанесенного скифами, возобновили военные действия мидяне. Уже в 616 — 615 годах до н. э., воспользовавшись поражением, нанесенным маннейскому войску под Каблину, Киаксар захватил Манну. В месяце арахсамну (октябрь — ноябрь) 615 года до н. э. мидяне ворвались в ассирийскую провинцию Аррапху, а в месяце абу (июль — август) 614 года до н. э. мидяне появились в окрестностях Ниневии и захватили городок Тарбицу, недалеко от неё. Затем они переправились через Тигр и, спустившись вниз по течению, в августе 614 года до н. э. штурмом взяли Ашшур. Город был разграблен и полностью разрушен, а его жители частью перебиты, частью уведены в плен. Когда всё было кончено под Ашшуром, появился Набопаласар с вавилонской армией. В конце августа тут же на развалинах Ашшура Набопаласар заключил союз с мидийским царем Киаксаром.

Временный успех ассирийцев

В 613 году до н. э. на Мидию вновь начали наступление скифы и мидяне вынуждены были прекратить боевые действия против Ассирии. В месяце аяру (апрель — май) 613 года до н. э. ассирийцам удалось поднять восстание в провинции Суху, захваченной вавилонянами в 616 году до н. э. Набопаласар тотчас же выступил в поход и 4 симану (11 мая 613) взял город Рахилу, но крепость Анату, расположенная на острове посреди Евфрата, выдержала вавилонский штурм.

Приближение главных сил ассирийцев вынудило Набопаласара, от которого к этому времени отпали некоторые аккадские города, отступить и отдать ассирийцам бассейн Среднего Евфрата без боя. На крайнем юге Урук вновь признал своим царём Син-шар-ишкуна. О том, в какой мере Ассирия в это время чувствовала себя в безопасности, свидетельствует тот факт, что в 613 году до н. э. были снесены укрепления города Кальху, в связи с предполагаемой их перестройкой.

Взятие Ниневии и разгром коренной Ассирии

В 612 году до н. э. мидяне, разгромив скифов, вновь вторглись в Ассирию и подступили к Ниневии. Туда же с войском подошёл и Набополассар. Союзные войска осадили Ниневию и взяли эту сильнейшую крепость всего через 3 месяца (август 612 года до н. э.). Согласно источникам, штурм удался благодаря созданию искусственного наводнения, вероятно, подмывшего сырцовую стену города. Очевидно, осаждающие разрушили плотины на реке Хасуре, расположенные непосредственно выше стен Ниневии. Син-шар-ишкун, чтобы не попасть в плен, поджёг свой дворец и погиб в пламени. Победители полностью разрушили Ниневию, оставив после себя только руины и пепелища. Точно такая же участь постигла и остальные ассирийские города — Кальху, Арбелу, Шаррукин, Нацибин, Руцапу и другие.

Разгром остатков ассирийцев в районе города Харрана

В 611 году до н. э. вавилоняне начали операции в районе Харрана и захватили и разгромили область Шуппа. А 28 арахсамну (октябрь — ноябрь) Набопаласар овладел в тылу ассирийцев городом Руггулити при впадении в Евфрат реки Сагур, и перебил всё его население. Решающие бои за Харран разыгрались в следующем году. Набопаласар выступил в поход в мае 610 года до н. э. и до ноября опустошал область Харрана. В ноябре к нему присоединились мидяне и вместе с ними он двинулся на Харран. Ассирийцы и египтяне в ужасе бросили город и бежали за Евфрат. Харран был разграблен, причём мидяне уничтожили его знаменитый храм Эхулхул.

В марте 609 года до н. э. победители разошлись по домам, оставив в Харране вавилонский гарнизон. В июне 609 года до н. э. на помощь ассирийцам к Каркемишу двинулись главные силы египтян, под командованием самого фараона Нехо II. Соединившись с Ашшур-убаллитом II, Нехо перешёл Евфрат и атаковал Харран. Тяжёлые бои велись всё лето. Вавилонский гарнизон мужественно отразил все приступы египтян и ассирийцев и удержал город.

В сентябре 609 года до н. э. Набопаласар двинулся на выручку Харрану. Проиграв битву в стране Ицалла (севернее Харрана), фараон Нехо снял осаду Харрана и отступил за Евфрат. Харран остался в руках вавилонян. С 609 года до н. э. ассирийцы и их царь Ашшур-убаллит навсегда исчезают со страниц истории. При дележе ассирийского наследства Набопаласар получил южную часть бывших ассирийских владений: провинции Нацибина, Руцапу, Ашшур, Гутиум (в долине реки Диялы). Вавилоняне захватили также Сузы и западную часть Элама, а на востоке Элама в Аншане утвердились персы, данники мидян.

Захват вавилонянами Сирии и Палестины

Наступление вавилонской армии на египтян

С конца 609 по август 607 года до н. э. вавилонская армия под командованием Набопаласара и Навуходоносара, выполняя свой союзнический долг, помогала мидянам громить бывшего ассирийского союзника — царство Урарту. И только в октябре 607 года до н. э. Набопаласар повёл вавилонскую армию на египтян. Началась ожесточенная борьба за переправу через Евфрат, длившаяся до весны 605 года до н. э. Первое предмостное укрепление, созданное вавилонянами в декабре 607 года до н. э. у города Кимуху на Евфрате, летом 606 года до н. э. после тяжёлых боев было ликвидировано египтянами, но осенью того же года вавилоняне создали второй плацдарм в районе городов Шунадири, Эламму и Духамму. Все попытки египтян сбросить их в реку на этот раз потерпели неудачу.

Поход царевича Навуходоносора

Весной 605 года до н. э. вавилонская армия выступила в поход. Старый и больной Набопаласар не мог лично возглавить её и поручил командование сыну царевичу Навуходоносору. Нехо тоже отправился к Евфрату, с главными силами своей армии, в составе которой наряду с египтянами и ливийцами были нубийцы, лидийские лучники и греческие наёмники. Решающая битва произошла под Каркемишем в конце мая 605 года до н. э.

Вавилоняне, форсировав Евфрат южнее Каркемиша, атаковали египетский лагерь под городскими стенами. Египтяне не выдержали натиска и вавилоняне, на плечах отступавших египтян, ворвались в город. На улицах города разгорелись кровопролитные схватки, к тому же в городе начались пожары, вынудившие египтян покинуть город и вновь выйти в поле, где вавилоняне довершили их разгром. Остатки египетской армии в панике бежали к Хамату. Здесь победители настигли их и перебили. Потери египтян составили десятки тысяч человек. Мелкие государства Сирии, Финикии и Палестины не оказали сопротивления Навуходоносору и поспешили принести ему дань. От полного поражения Нехо спасла смерть Набопаласара (15 августа 605 года до н. э.) и отъезд, в связи с этим, Навуходоносора в Вавилон.

Строительная деятельность Набопаласара

В своей строительной деятельности Набопаласар залечивал раны, нанесённые Вавилону Синахерибом и Ашшурбанапалом, хотя у него ещё не было для этого ни времени, ни достаточных средств. Он нашёл стены разрушенными, каналы засыпанными, здания пришедшими в ветхость. Он расчистил центральный канал Арахту, вымостил священную прецессионную дорогу, главную улицу столицы, реставрировал обе стены столицы — Имгур-Бел («Бел милосердовал») и Нимитти-Бел («Покой Бела»), вёл работы над каналом в Сиппаре, построил царский дворец в Вавилоне, несколько южнее дворцов древних царей, воздвигает и реставрирует храмы. Он немедленно приступил к ремонту и украшению вавилонских святынь и с гордостью стал называть себя восстановителем Эсагилы и Эзиды. В своих надписях он с внешней стороны выступает воскресителем славной старины, употребляя для них архаические формы клинописных знаков эпохи Хаммурапи. Зиккурат Эсагилы Этеменанки («Дом основания неба и земли»), разрушенный ещё Синахерибом и недостроенный Асархаддоном, теперь был заложен снова «на груди преисподней, так, чтобы его вершина достигла неба». В торжественной процессии сам царь и его сыновья несли на головах позолоченные корзины с кирпичами для нового основания знаменитой башни.

Такова была строительная деятельность основателя халдейской династии. Если принять в соображение войну за независимость и недостаток средств, то нельзя не удивиться разносторонности этой строительной горячки. Само собой разумеется, что многое было только начато, другое, по необходимости, сделано на скорую руку. Так, царский дворец был построен из необожжённых кирпичей и недостаточно высоко, и при первом большом разливе Евфрата был разрушен.

Правил Набопаласар почти 21 год. Власть Набопаласара и его преемников уже не была деспотичной. Нововавилонские цари зависели от всесильного жречества и торгово-рабовладельческой знати.

Литература

• Тураев Б.А.. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000039/index.shtml История древнего Востока] / Под редакцией Струве В. В. и Снегирёва И. Л. — 2-е стереот. изд. — Л.: Соцэкгиз, 1935. — Т. 2. — 15 250 экз.
• Белявский В. А.. [gumilevica.kulichki.net/MOB/index.html Вавилон легендарный и Вавилон исторический]. — М.: Мысль, 1971. — 319 с. — 60 000 экз.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/1.htm Древний Восток и античность]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 1.
• [hworld.by.ru/text/bab/bab.chr.html Вавилонская хроника]

X Нововавилонская (халдейская) династия
Предшественник: Кандалану	царь Нововавилонского царства 626 — 605 до н. э.	Преемник: Навуходоносор II

Отрывок, характеризующий Набопаласар

Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!