Набу (планета)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Набу

Астрографические данные
Расстояние от Центра	34,000 световых лет
Регион	Среднее Кольцо
Сектор	Чоммель
Система	Набу
Период обращения	312 дней
Период вращения	26 часов
Количество солнц	1
Количество лун	3
Физические данные
Вода	85% (в основном в подземных пещерах)
Климат	умеренный
Атмосфера	пригодная для дыхания человеком
Гравитация	стандартная
Социальные данные
Основное население	люди, гунганы
Популяция	625 миллионов, Гунганов неизвестно
Принадлежность	Галактическая Республика, Галактическая Империя, Новая Республика

Набу (англ. Naboo) — вымышленная планета во вселенной «Звёздных войн», населённая двумя независимыми друг от друга обществами — гунганами, обитающими в подводных городах, и людьми, заселяющими поверхность планеты. Естественно-климатические условия планеты напоминают умеренный и субтропический или экваториальный пояса Земли, причём сама планета из Космоса подчёркнуто напоминает нашу, совмещая зелёные ландшафты суши и синие просторы Мирового океана, охватывающего 85 % поверхности Набу. Родной мир Падме Амидалы Наберрие и Джа-Джа Бинкса, а также сенатора и будущего императора Палпатина.

Упоминание в фильмах

Планета Набу фигурирует в четырёх из шести фильмов киносаги: в фильмах «Звёздные войны. Эпизод I: Скрытая угроза» и «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов» Набу является одним из основных мест действия, в фильмах «Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов» и обновлённой в 2004 DVD-версии фильма «Звёздные войны. Эпизод VI: Возвращение джедая» планета изображена в финальных сценах. К 32 г. ДБЯ относится блокада Набу, установленная Торговой Федерацией, с последующим превращением планеты в арену битвы между дроидами Торговой Федерации и местным ополчением гунганов.

География

Планета расположена в Чоммельском секторе Галактики и имеет 3 спутника. Феномен Набу длительное время оставался загадкой для астрофизиков: за недостатком цельного расплавленного ядра, пустоты в центре планеты богаты плазмой, что делает планету уникальной и единственной в своём роде во всей Галактике. Использование плазмы в обильных количествах является основой энергетики как сухопутных, так и подводных жителей планеты. Сухопутная поверхность Набу, занимающая чуть более 15 % всей поверхности планеты, покрыта разнотравными лугами, девственными лесами, зелёными холмами, труднопроходимыми болотами и небольшими озёрами. Рельеф Набу преимущественно равнинный. Длиннейший горный хребет, горы Галло, пересекает крупнейший континент, отделяя Великие равнины севера от Лианормских болот на юге. На дне моря Паонга у южного побережья болот находится подводная столица гунганов Ото Гунга. Ото Гунга связан с сакральными центрами поклонения гунганов изученной ими разветвлённой системой пещер и проходов, населённых фантастическими гигантскими монстрами (наподобие тех, которых наблюдают из своего бонго Джар Джар, Квай-Гон и Оби-Ван Кеноби в эпизоде «Скрытая угроза»).

История

Хотя населяющие моря гунганы являются древнейшими из описанных разумных жителей планеты, однако даже сами подводные жители рассказывают о догунганской цивилизации гуманоидов. Их цивилизация могла прекратить своё существование десятки тысяч лет назад, оставив после себя памятники и руины по всей планете. Крупнейшие из этих руин, остатки храма «Древних», почитаются в качестве Священного места гунганов. Крушение государств «Древних», по-видимому, было связано с нарушением ими баланса морской экосистемы.

Человеческая колонизация

На протяжении нескольких тысячелетий гунганы безраздельно правили планетой вплоть до начала человеческой колонизации планеты ок. 4000 ДБЯ. В это время беженцы с планеты Гризмальт осели в горах, луговых и степных равнинах. Существует мнение, что само название «Набу» является древнегунганским словом, обозначающим «людей равнин». Две цивилизации, сосуществующие на планете, — люди из наземных городов и гунганы из акваторий и болот, — веками предпочитали не контактировать между собой, и культурные влияния исключались. Однако и открытые столкновения случались очень редко — человеческие поселения и племенные союзы чаще враждовали между собой, чем с гунганами.

На протяжении длительного времени человеческая культура на Набу оставалась кочевой, однако со временем начали развиваться и первые настоящие города. В их числе были древнейшее поселение людей на Набу — Пик Диджа в горах Галло, — а также земледельческие общины Керена и Тида, чьи обильные урожаи обеспечивали доходами зарождающуюся аристократию. Политические центры влияния сконцентрировались в Тиде и Пике Диджа, в то время как Керен стал ведущим центром торговли. Каадара развивался как небольшой городок рыбаков, а Моэния стала единственной человеческой колонией на исконно гунганской территории Лианорских болот.

Человеческая цивилизация Набу развилась до феодального общества с наследственной знатью, но без крепостничества в его классическом виде. Главой государства становился «Верховный король» — церемониальная должность, на которую утверждались принцы из королевской семьи. Один из этих королей, Нармель Исследователь ок. 2000 ДБЯ направил несколько экспедиций колонистов на болотистый спутник Набу — Рори, — где ими было основано поселение, названное в честь Нармеля.

Гегемония Тида

К 1000 ДБЯ политический кризис привёл к планетарному конфликту, затронувшему большинство городов-государств Набу. Конец войнам был положен королём Тида Джафаном, объединившим все человеческие города под своей властью и сделавшим свой родной город королевской столицей всей планеты. Во время правления династии Джафана Тид непрерывно застраивался. Королевский дворец Тида и выставленные перед ним статуи выдающихся философов, созданные в это время, свидетельствуют о расцвете искусства Набу. Королевская линия Джафана прервалась к 150 ДБЯ, и с этого момента должность правителя (короля или королевы) стала выборной, причём главным критерием считались интеллектуальные способности претендента. Политические институты Набу, совмещая монархические и республиканские тенденции, приняли вид, отдалённо напоминающий шляхетскую республику наподобие Речи Посполитой.

В правление короля Веруны, вступившего на престол в 47 ДБЯ, в самом центре Тида были построены шахты и перерабатывающие заводы, позволившие Набу выйти на лидирующие позиции во всей Галактике по экспорту плазмы, необходимой для космических кораблей и обеспечения населения энергией. Правительство Набу заключило с Торговой Федерацией договор, по которому последняя выступала в качестве посредника в торговле плазмой. Однако Федерация воспользовалась неискушённостью Набу в финансовых сделках, покупая плазму по заниженным ценам и наживая на этом огромные барыши.

Веруна, узнав о финансовых махинациях Федерации, решил покончить с неравноправным договором. Предчувствуя военный конфликт, правитель Набу начал наращивать военный потенциал планеты, вооружённые силы которой вследствие стабилизации политической ситуации сократились до дворцовой охраны Тида и малочисленного, но эффективного, корпуса. Огромным орбитальным станциям Федерации предусматривалось противопоставить эскадрон мобильных стреловидных космических истребителей класса N-1, первые экземпляры которых были размещены в ангаре Тида. Однако эти планы Веруны оказались непопулярными среди населения Набу, чем воспользовался сенатор Палпатин, представлявший Набу в Галактическом Сенате. Под давлением Палпатина король был вынужден в 32 ДБЯ отречься от престола, и на его место была избрана четырнадцатилетняя Падме Наберрие, до этого два года подряд управлявшая Тидом. Приняв тронное имя Амидала, юная королева пообещала найти дипломатическое решение наметившегося конфликта.

Конфликт с Торговой Федерацией

С целью защиты интересов Набу Падме Амидала пошла на переговоры с Торговой Федерацией и запросила у руководства Галактической Республики установление соответствующего налогообложения на проводимую Федерацией межзвёздную торговлю. В ответ наместник Федерации Нут Ганрей, подстрекаемый Тёмным повелителем ситхов Дарт Сидиусом, ввёл военную блокаду планеты с целью подписания кабального договора с Набу.

Для проведения переговоров Сенат отправил к наместнику Торговой Федерации в качестве посредников двух рыцарей-джедаев — Квай-Гон Джинна и его падавана Оби-Вана Кеноби, — однако переговоры были провалены, так как Нут Ганрей отдал приказ ликвидировать послов. Тем не менее, им удалось спастись и даже наладить через изгнанного из Ото Гунги Джа-Джа Бинкса контакт с гунганами. Когда переговорщики прибыли в Тид, он уже был оккупирован войсками Федерации.

Королевский Совет Набу запретил использовать военные формирования до окончания переговоров, поэтому Тид был отдан практически без боя. Дворцовая гвардия, подчиняющаяся капитану Панаке, была разоружена, а население крупнейших городов Набу вместе с правительством было вывезено в загородные концентрационные лагеря. Эти действия были призваны вынудить королеву Амидалу и губернатора Биббла согласиться на условия Федерации. Однако королева со своим окружением были освобождены из-под стражи джедаями, и Амидала со своими служанками получила возможность покинуть Набу в поисках поддержки в Галактическом Сенате.

Прибыв на Корусант, Амидала попыталась выступить в Сенате, однако Торговая Федерация имела слишком сильные позиции, особенно в свете нерешительности канцлера Фениса Велорума, предлагавшего отправить на Набу специальную комиссию по расследованию обстоятельств оккупации планеты. Единственным решением для королевы оставалось предложение вынести вотум недоверия канцлеру. Хотя голосование в Сенате увенчалось кажущимся успехом, но даже избрание канцлером сенатора от Набу Палпатина не изменило расстановки сил в Сенате и не приблизило оказание военной помощи Республики.

Королеве Амидале не удалось заручиться серьёзной поддержкой Сената, поэтому она вернулась на Набу и лично возглавила сопротивление оккупантами. Она встретилась с руководителем гунганов Босс Нассом, взывая к нему за помощью в борьбе с общим врагом. Заключив впервые за сотни лет союзный договор, гунганы и наземные жители Набу выработали совместный план действий. Гунганы выставляли свою армию против боевых дроидов Федерации. Построенная по средневековому образцу армия гунганов, оснащённая катапультами и энергетическими щитами, героически сопротивляясь армии дроидов, превосходящей гунганскую как по численности, так и по технической комплектации, выманила силы Федерации из городов Набу на открытые пространства.

Во время битвы с дроидами во дворец в Тиде проник отряд во главе с Падме. Истребители из Тидского ангара атаковали и уничтожили главную станцию Торговой Федерации, обесточив дроидов, сражающихся с гунганами. Королева Амидала лично арестовала наместника, после чего войска Федерации были интернированы. За проявленное мужество и самоотверженность Падме Амидале было предложена пожизненная должность королевы, которая могла передаваться её наследникам. От данного предложения Амидала отказалась.

Возвышение Империи

Падме Амидала пробыла королевой Набу на протяжении двух четырёхлетних терминов — максимально допустимого срока, положенного монарху Набу. Ей наследовала королева Джамилла, правившая в 24—20 ДБЯ. По предложению новой королевы Падме Наберрие заняла пост сенатора от Набу (24—19 ДБЯ). Параллельно с ней в Сенате заседал Джа-Джа Бинкс, ставший первым представителем гунганов в галактическом парламенте.

Жители Набу, восстанавливавшейся после оккупации, оказывали серьёзную поддержку своему земляку Палпатину, продолжавшему возглавлять Сенат, в его политике «твёрдой руки». Несмотря на господствовавшие в обществе настроения относительно необходимости укрепления исполнительной власти для борьбы с сепаратистами, сенатор Амидала рано распознала авторитарные тенденции в управлении Республикой и продолжала активно выступать против создания армии Республики, подчиняющейся напрямую канцлеру. Однако в отсутствие Амидалы в Сенате опасность гражданской войны стала настолько угрожающей, что другой представитель Набу Джар Джар Бинкс предложил передать канцлеру «экстренные полномочия», позволившие использовать армию клонов. Попытки Конфедерации Независимых Систем, включающей Торговую Федерацию, захватить Набу во время войны клонов закончились безуспешно.

После переворота Палпатина и исполнения «приказа 66» по некоторым данным на Набу спрятались несколько рыцарей джедаев, избежавших гибели. Есть также основания полагать, что среди них были и члены Совета Ордена. Но Дарт Вейдер, понимавший суть устройства правления на Набу опасался мятежа этой планеты с самого начала. Его опасения подтвердились, когда контрразведка обнаружила укрывшихся джедаев. Десант во главе с гвардейскими отрядами клонов взял планету под контроль. В боях на стороне рыцарей сражались и некоторые бойцы ополчения. Итогом стала казнь всех мятежников и подчинение Джамиллы Империи. Однако в целях секретности данные о «чистке» на Набу были скрыты от многих до самого момента свержения императора. В целом, жители Набу, в отличие от Падме, поддержали установление Галактической Империи. Многие из них служили имперской власти, а капитан Панака даже стал помощником Императора Палпатина. На это время припадают годы правления популярной королевы Набу Кайланты, отрицающей политическую систему как коррумпированной Старой Республики, так и авторитарной Империи. Поэтому Кайланта отказалась изменить демократические положения Конституции Набу, а племянницу Падме Амидалы Пуджу Наберрие назначила представителем планеты в Имперском Сенате, где заседала и её двоюродная сестра Лея Органа. Королева Кайланта была убита имперским клоном за отказ выдать джедая, избежавшего императорской чистки.

Известные монархи Набу

• Король Нармель (ок. 2,000 ДБЯ)
• Королева Ярм (???)
• Король Джафан (ок. 532 ДБЯ)
• Король Веруна (47 ДБЯ — 32 ДБЯ)
• Королева Амидала (32 ДБЯ — 24 ДБЯ)
• Королева Джамилла (24 ДБЯ — 20 ДБЯ)
• Королева Апайлана (20 ДБЯ — 12 ДБЯ)
• Королева Кайланта (12 ДБЯ — 4 ПБЯ)

Известные сенаторы от Набу

• Сенатор Видар Ким (??? — 52 BBY)
• Сенатор Палпатин (52 BBY — 32 BBY)
• Сенатор Падме Амидала (24 BBY — 19 BBY)
• Альтернативный верховный представитель Джар Джар Бинкс (24 BBY — ???)
• Сенатор Пуджа Наберрие

Некоторые факты

• Слово «набу» происходит с Древнего Востока: в месопотамской мифологии бог по имени Набу покровительствовал мудрости и письму, а древние египтяне называли «набу» (или «рабу») одно из ливийских племён.
• Архитектура Тида, административного центра Набу, была спроектирована и исполнена в римско-ранневизантийском стиле.
• Съемки Тида велись в итальянском городе Казерта, а окрестных территорий Набу — в испанской Севилье. Для моделирования дворца королевы Амидалы использовались также компьютерные технологии.
• В оригинальной англоязычной версии «Скрытой угрозы» по отношению к кораблю Падме Амидалы используется прилагательное «Nubian» (то есть «Нубийский») вместо лексически правильного (производного от названия Набу) «Nabooan». Впоследствии в расширенной вселенной Звёздных войн было разъяснено, что Нубия (Nubia) — планета из числа центральных миров, на которой и был сконструирован корабль J-Type 327 Nubian.
• В первом наброске сценария «Скрытой угрозы», Набу предполагалось назвать Утапау, производным от «Утопия». Ранее это название рассматривалось как первый вариант названия Татуина, а в конечном итоге оно было дано планете, впервые изображённой в «Мести ситхов».

Ссылки

• Набу (рус.) на Вукипедии: Вики о Звёздных Войнах
• [starwars-galaxy.ucoz.ru/publ/17-1-0-74 Набу в энциклопедии Звездных войн]

Отрывок, характеризующий Набу (планета)

Он нужен для того места, которое ожидает его, и потому, почти независимо от его воли и несмотря на его нерешительность, на отсутствие плана, на все ошибки, которые он делает, он втягивается в заговор, имеющий целью овладение властью, и заговор увенчивается успехом.
Его вталкивают в заседание правителей. Испуганный, он хочет бежать, считая себя погибшим; притворяется, что падает в обморок; говорит бессмысленные вещи, которые должны бы погубить его. Но правители Франции, прежде сметливые и гордые, теперь, чувствуя, что роль их сыграна, смущены еще более, чем он, говорят не те слова, которые им нужно бы было говорить, для того чтоб удержать власть и погубить его.
Случайность, миллионы случайностей дают ему власть, и все люди, как бы сговорившись, содействуют утверждению этой власти. Случайности делают характеры тогдашних правителей Франции, подчиняющимися ему; случайности делают характер Павла I, признающего его власть; случайность делает против него заговор, не только не вредящий ему, но утверждающий его власть. Случайность посылает ему в руки Энгиенского и нечаянно заставляет его убить, тем самым, сильнее всех других средств, убеждая толпу, что он имеет право, так как он имеет силу. Случайность делает то, что он напрягает все силы на экспедицию в Англию, которая, очевидно, погубила бы его, и никогда не исполняет этого намерения, а нечаянно нападает на Мака с австрийцами, которые сдаются без сражения. Случайность и гениальность дают ему победу под Аустерлицем, и случайно все люди, не только французы, но и вся Европа, за исключением Англии, которая и не примет участия в имеющих совершиться событиях, все люди, несмотря на прежний ужас и отвращение к его преступлениям, теперь признают за ним его власть, название, которое он себе дал, и его идеал величия и славы, который кажется всем чем то прекрасным и разумным.
Как бы примериваясь и приготовляясь к предстоящему движению, силы запада несколько раз в 1805 м, 6 м, 7 м, 9 м году стремятся на восток, крепчая и нарастая. В 1811 м году группа людей, сложившаяся во Франции, сливается в одну огромную группу с серединными народами. Вместе с увеличивающейся группой людей дальше развивается сила оправдания человека, стоящего во главе движения. В десятилетний приготовительный период времени, предшествующий большому движению, человек этот сводится со всеми коронованными лицами Европы. Разоблаченные владыки мира не могут противопоставить наполеоновскому идеалу славы и величия, не имеющего смысла, никакого разумного идеала. Один перед другим, они стремятся показать ему свое ничтожество. Король прусский посылает свою жену заискивать милости великого человека; император Австрии считает за милость то, что человек этот принимает в свое ложе дочь кесарей; папа, блюститель святыни народов, служит своей религией возвышению великого человека. Не столько сам Наполеон приготовляет себя для исполнения своей роли, сколько все окружающее готовит его к принятию на себя всей ответственности того, что совершается и имеет совершиться. Нет поступка, нет злодеяния или мелочного обмана, который бы он совершил и который тотчас же в устах его окружающих не отразился бы в форме великого деяния. Лучший праздник, который могут придумать для него германцы, – это празднование Иены и Ауерштета. Не только он велик, но велики его предки, его братья, его пасынки, зятья. Все совершается для того, чтобы лишить его последней силы разума и приготовить к его страшной роли. И когда он готов, готовы и силы.
Нашествие стремится на восток, достигает конечной цели – Москвы. Столица взята; русское войско более уничтожено, чем когда нибудь были уничтожены неприятельские войска в прежних войнах от Аустерлица до Ваграма. Но вдруг вместо тех случайностей и гениальности, которые так последовательно вели его до сих пор непрерывным рядом успехов к предназначенной цели, является бесчисленное количество обратных случайностей, от насморка в Бородине до морозов и искры, зажегшей Москву; и вместо гениальности являются глупость и подлость, не имеющие примеров.
Нашествие бежит, возвращается назад, опять бежит, и все случайности постоянно теперь уже не за, а против него.
Совершается противодвижение с востока на запад с замечательным сходством с предшествовавшим движением с запада на восток. Те же попытки движения с востока на запад в 1805 – 1807 – 1809 годах предшествуют большому движению; то же сцепление и группу огромных размеров; то же приставание серединных народов к движению; то же колебание в середине пути и та же быстрота по мере приближения к цели.
Париж – крайняя цель достигнута. Наполеоновское правительство и войска разрушены. Сам Наполеон не имеет больше смысла; все действия его очевидно жалки и гадки; но опять совершается необъяснимая случайность: союзники ненавидят Наполеона, в котором они видят причину своих бедствий; лишенный силы и власти, изобличенный в злодействах и коварствах, он бы должен был представляться им таким, каким он представлялся им десять лет тому назад и год после, – разбойником вне закона. Но по какой то странной случайности никто не видит этого. Роль его еще не кончена. Человека, которого десять лет тому назад и год после считали разбойником вне закона, посылают в два дня переезда от Франции на остров, отдаваемый ему во владение с гвардией и миллионами, которые платят ему за что то.


Движение народов начинает укладываться в свои берега. Волны большого движения отхлынули, и на затихшем море образуются круги, по которым носятся дипломаты, воображая, что именно они производят затишье движения.
Но затихшее море вдруг поднимается. Дипломатам кажется, что они, их несогласия, причиной этого нового напора сил; они ждут войны между своими государями; положение им кажется неразрешимым. Но волна, подъем которой они чувствуют, несется не оттуда, откуда они ждут ее. Поднимается та же волна, с той же исходной точки движения – Парижа. Совершается последний отплеск движения с запада; отплеск, который должен разрешить кажущиеся неразрешимыми дипломатические затруднения и положить конец воинственному движению этого периода.
Человек, опустошивший Францию, один, без заговора, без солдат, приходит во Францию. Каждый сторож может взять его; но, по странной случайности, никто не только не берет, но все с восторгом встречают того человека, которого проклинали день тому назад и будут проклинать через месяц.
Человек этот нужен еще для оправдания последнего совокупного действия.
Действие совершено. Последняя роль сыграна. Актеру велено раздеться и смыть сурьму и румяны: он больше не понадобится.
И проходят несколько лет в том, что этот человек, в одиночестве на своем острове, играет сам перед собой жалкую комедию, мелочно интригует и лжет, оправдывая свои деяния, когда оправдание это уже не нужно, и показывает всему миру, что такое было то, что люди принимали за силу, когда невидимая рука водила им.
Распорядитель, окончив драму и раздев актера, показал его нам.
– Смотрите, чему вы верили! Вот он! Видите ли вы теперь, что не он, а Я двигал вас?
Но, ослепленные силой движения, люди долго не понимали этого.
Еще большую последовательность и необходимость представляет жизнь Александра I, того лица, которое стояло во главе противодвижения с востока на запад.
Что нужно для того человека, который бы, заслоняя других, стоял во главе этого движения с востока на запад?
Нужно чувство справедливости, участие к делам Европы, но отдаленное, не затемненное мелочными интересами; нужно преобладание высоты нравственной над сотоварищами – государями того времени; нужна кроткая и привлекательная личность; нужно личное оскорбление против Наполеона. И все это есть в Александре I; все это подготовлено бесчисленными так называемыми случайностями всей его прошедшей жизни: и воспитанием, и либеральными начинаниями, и окружающими советниками, и Аустерлицем, и Тильзитом, и Эрфуртом.
Во время народной войны лицо это бездействует, так как оно не нужно. Но как скоро является необходимость общей европейской войны, лицо это в данный момент является на свое место и, соединяя европейские народы, ведет их к цели.
Цель достигнута. После последней войны 1815 года Александр находится на вершине возможной человеческой власти. Как же он употребляет ее?
Александр I, умиротворитель Европы, человек, с молодых лет стремившийся только к благу своих народов, первый зачинщик либеральных нововведений в своем отечестве, теперь, когда, кажется, он владеет наибольшей властью и потому возможностью сделать благо своих народов, в то время как Наполеон в изгнании делает детские и лживые планы о том, как бы он осчастливил человечество, если бы имел власть, Александр I, исполнив свое призвание и почуяв на себе руку божию, вдруг признает ничтожность этой мнимой власти, отворачивается от нее, передает ее в руки презираемых им и презренных людей и говорит только:
– «Не нам, не нам, а имени твоему!» Я человек тоже, как и вы; оставьте меня жить, как человека, и думать о своей душе и о боге.

Как солнце и каждый атом эфира есть шар, законченный в самом себе и вместе с тем только атом недоступного человеку по огромности целого, – так и каждая личность носит в самой себе свои цели и между тем носит их для того, чтобы служить недоступным человеку целям общим.
Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела собирает цветочную пыль к приносит ее в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль для выкармливанья молодых пчел и выведения матки, что цель ее состоит в продолжении рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другой, ни третьей целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.
Человеку доступно только наблюдение над соответственностью жизни пчелы с другими явлениями жизни. То же с целями исторических лиц и народов.


Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
Соня вела домашнее хозяйство, ухаживала за теткой, читала ей вслух, переносила ее капризы и затаенное нерасположение и помогала Николаю скрывать от старой графини то положение нужды, в котором они находились. Николай чувствовал себя в неоплатном долгу благодарности перед Соней за все, что она делала для его матери, восхищался ее терпением и преданностью, но старался отдаляться от нее.