Навахо (народ)
| Самоназвание |
Дине (Diné) |
|---|---|
| Численность и ареал | |
|
Всего: 250000 | |
| Язык | |
| Религия | |
| Расовый тип | |
| Родственные народы | |
На́вахо(Nа́vajo), или на́вахи (самоназвание — дене, дине, самоназвание территории проживания навахо — Динета) — индейский народ, проживающий, главным образом, на территории США. Язык навахо относится к атабаскским языкам. Навахо — один из самых многочисленных индейских народов Северной Америки — около 250 тыс. чел. (2006).
Содержание
История
Отдельные племенные группы атабасков начали мигрировать на юг из районов северо-западной Канады и восточной Аляски в XI-XII веках, предки современных навахо вместе с другим группами родственных апачей - в XIV веке. Более двухсот лет понадобилось им для переселения по Великим равнинам на юго-запад США[1]. Здесь основными занятиями навахо стало земледелие и — по мере проникновения испанской колонизации на север — скотоводство; были позаимствованы такие ремёсла как ткачество, гончарство и др. Северное происхождение навахо подтверждается не только языковой близостью с атабасками Канады, но и наличием жилища-хогана, а также рядом других особенностей материальной и духовной культуры.
Первые, исторически достоверные упоминания испанскими хронистами народа Apachu de Nabajo относятся к двадцатым годам XVII века. Экзоним "Аpachu" на одном из языков индейцев пуэбло (вероятно, индейцев племени зуни) означало "враги", "Nabajo" - "возделанные поля". Таким образом, первоначальное название народа навахо, позаимствованное испанцами у местных индейцев, по существу означало "враги, занимающиеся земледелием", в отличие от других племенных групп апачей, еще не перешедших на оседлый образ жизни. Место расселения навахо на тот момент локализуется историческим регионом Чама (Chama, New Mexico) расположенным в центральной части границы между современными штатами Нью-Мексико и Колорадо.
В конце XVII — начале XVIII веков на земли, ранее занятые навахо, с территорий, полностью подконтрольных испанской администрации, переселяются представители племён пуэбло. Это приводит к тому, что навахо заимствуют от автохтонного населения ряд традиций пуэбло, в частности, начинают сооружать крепости-пуэблито, напоминающие крепости древних пуэбло. Пуэблито служат для защиты как от испанцев, так и от набегов ютов и команчей. Традиционные жилища навахо — хоганы — представляют собой сооружения из брёвен, обмазанные глиной.
До XIX века продолжался постепенный распад первобытно-общинного строя; при этом навахо фактически сохраняли независимость от испанских колонизаторов и (позднее) мексиканских властей. Утрата независимости произошла после захвата США в 1848 юго-западной части Северной Америки; в 1860-х навахо поселены в резервациях (на территории штатов Аризона, Нью-Мексико и Юта.
В наше время основным занятием навахо является скотоводство; распространены ремёсла. Навахо принимают активное участие в движении за улучшение жизни индейцев. Большинство верующих — христиане, есть последователи синкретических культов.
Исторические земли навахо известны под названием Динета или Динетах. В настоящее время большинство индейцев навахо (около 60 % от общего количества) проживают на территории полуавтономной резервации, известной как Нация навахо. Её территория полностью окружает земли малочисленного народа хопи. Поскольку хопи поддерживают активные контакты с внешним миром, это становится причиной частых конфликтов между ними и навахо за земли и связанные с ними права. Несмотря на неоднократные попытки, Конгресс США пока не смог разрешить конфликт между навахо и хопи.
См. также
Напишите отзыв о статье "Навахо (народ)"
Примечания
- ↑ [www.first-ojibwe.net/translations/weshki-ayaad/rus/studies/ind_his3.html first-ojibwe.net]
Литература
- Iverson, Peter. Diné: A History of the Navahos. — Albuquerque: University of New Mexico Press, 2002 — ISBN 0-8263-2714-1.
- Джеймс Уиллард Шульц. «[lib.ru/PRIKL/SHULC/navaho.txt Сын племени Навахов]»
Ссылки
- [navajopeople.org/ Navajo people: history, culture, language, art]
- [uzveli.info/spisok-figur Веревочные игры индейцев Навахо.]
Отрывок, характеризующий Навахо (народ)
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.
Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
