Наводнение в день Святой Люсии

Наводнение в день Святой Люции — крупное затопление немецкого и голландского побережья Северного моря, произошедшее 14 декабря 1287. Его жертвой стали около 50 тысяч человек и после него остались огромные разрушения. Множество деревень утонуло в воде. В одной лишь Восточной Фризии это затронуло более 30 деревень. Вследствие потери большого количество земель и относительной незащищённости маршей многие жители переселились на более высоко расположенные территории.

В Нидерландах наводнение в день Святой Люции превратило бывшее озеро Зёйдерзе в бухту Северного моря. Лишь в 1932 в результате постройки дамбы Афслёйтдейк (в рамках проекта «Зёйдерзе») бухта снова была превращена в пресноводное искусственное озеро Эйссельмер.

Ссылки

• [www.lib.utexas.edu/maps/historical/central_europe_1180.jpg Карта Центральной Европы в 1180 году] (до наводнения)
• [www.lib.utexas.edu/maps/historical/central_europe_1360.jpg Карта Центральной Европы в 1360 году] (после наводнения)

Отрывок, характеризующий Наводнение в день Святой Люсии

Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.