Навсикая
Навсика́я, Навзика́я[1] (др.-греч. Ναυσικάα) — в древнегреческой мифологии прекрасная дочь царя феаков Алкиноя[2], героиня поэмы Гомера «Одиссея», спасительница главного героя[3].
Дочь царицы феаков Ареты (таким образом Навсикая — феакская царевна, дочь царской четы).
Согласно «Одиссее», во сне к Навсикае в образе её подруги явилась богиня Афина и укоряла её, что в ожидании скорой своей выдачи замуж она не заботится об одеждах, и поторопила ехать скорее загород мыть их[* 1]. Утром Навсикая, впечатлённая сном, снаряжает колесницу и в девичьем сопровождении отправляется к устью реки на берегу моря. Там, после стирки одежд, во время игры в мяч, к ним вышел Одиссей, потерпевший кораблекрушение накануне (по пути с острова Калипсо)[4][5][6]. Навсикая дала ему одежду и, накормив, направляет следовать за собой в город, чтобы попасть в царский дворец. Юная царевна поражает своею красотой и рассудительностью.
Навсикае и её отцу приглянулся Одиссей, однако он стремился в родную Итаку. Феаки способствуют его отъезду, перед которым Навсикая просит Одиссея: «Помни меня: ты спасением встрече со мною обязан»[7][6].
Гомер описывает, как Навсикая с подругами играют в мяч[8]. Согласно керкирской исследовательнице эпохи эллинизма Агаллиде, Навсикая и изобрела эту игру (фенинду, позднее гарпастон, аналог современного гандбола с элементами регби)[9].
В позднеантичной версии, согласно Гелланику и «Итакийской политии» Аристотеля, в дальнейшем Навсикая стала женой сына Одиссея — Телемаха[10], и родила от него сына Персепола[11].
Действующее лицо трагедии Софокла «Навсикая, или Прачки» (фр. 439—440 Радт), комедий Евбула и Филиллия «Навсикая».
Балет «Навсикая» И. Лидхольма, С. Михаилидиса.
Примечательно
Стройность Навсикаи Одиссей сравнивает с пальмой.
Напишите отзыв о статье "Навсикая"
Примечания и ссылки
- ↑ В царском доме она была ответственна за чистоту одежды
- ↑ Имена с элементами нав в микенских текстах: Навсиклев — «знаменитый кораблями», Евнав — «имеющий хорошие корабли» (Предметно-понятийный словарь греческого языка. Микенский период. Л., 1986. С. 125).[уточнить]
- ↑ Гомер. Одиссея VI 17
- ↑ ru.m.wikisource.org/wiki/МЭСБЕ/Навзикая
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э VII 25; Гигин. Мифы 125
- ↑ [bse2.ru/book_view.jsp?idn=030294&page=25&format=djvu Введенский Б. А. . Большая советская энциклопедия Том 29 — Большая Советская Энциклопедия Второе издание]
- ↑ 1 2 Любкер, 2007.
- ↑ Стивен П. Кершоу. Путеводитель по греческой мифологии
- ↑ Сравнение с игрой в мяч см. Аполлоний Родосский. Аргонавтика IV 938—949.
- ↑ Афиней. Пир мудрецов I 25, 14d; Примечания О. Л. Левинской в кн. Афиней. Пир мудрецов. Кн. 1-8. М., 2003. С. 492.
- ↑ Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С. 159.
- ↑ Навсикая // Реальный словарь классических древностей = Reallexikon des klassischen Altertums : Лейпциг: BG Teubner Verlag, 1855 : [пер. с нем.] : в 3 т. / авт.-сост. Ф. Любкер. — М. : Олма-Пресс, 2001. — Т. 2. — С. 482. — ISBN 5-224-01511-1.</span>
</ol>
- [www.mifinarodov.com/n/navsikaya.html Навсикая] // Мифы народов мира : Энцикл. в 2 т. / гл. ред. С. А. Токарев. — 2-е изд. — М. : Советская Энциклопедия, 1988. — Т. 2 : К—Я. — С. 194.</span>
- Навсикая // Реальный словарь классических древностей = Reallexikon des klassischen Altertums : Лейпциг: BG Teubner Verlag, 1855 : [пер. с нем.] / авт.-сост. Ф. Любкер. — М. : Директмедиа Паблишинг, 2007. — ISBN 5-94865-171-2.</span>
- Одиссей и Навсикая в изложении Н. Куна по поэме Гомера «Одиссея» // Кун Н. А. Легенды и мифы Древней Греции
- Женщины «Одиссеи»: Навсикая, Parthenos // Брюле П. Повседневная жизнь древнегреческих женщин в классическую эпоху
Отрывок, характеризующий Навсикая
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
