Наге
| Численность и ареал | |
|---|---|
| Язык |
наге бима-сумбанской ветви центрально-малайско-полинезийских языков австронезийской семьи |
| Религия | |
Наге — народ в Индонезии, населяющий острова Флорес и Тимор[1]. В значительной мере ассимилированы соседним народом. Численность составляет 5 тысяч человек. Говорят на языке наге центральной группы австронезийской семьи. Основная религия — католичество. Являются потомками автохтонного населения Флореса[2].
Содержание
Хозяйство
Наге в основном занимаются подсечно-огневым ручным земледелием (клубнеплоды, рис, кукуруза), охотой и собирательством. До середины XX века сохраняли общинное землевладение, большие семьи, трёхродовые союзы. Живут в расположенных на склонах гор поселениях кучевого типа, окружённых каменными стенами. Дома свайные, прямоугольные, соединяются открытой галереей в единый комплекс, который предназначен для совместного проживания нескольких большесемейных общин, ведущих общее хозяйство[3].
Быт
Одежда народа наге — набедренная повязка и юбка или каин. Женщины крепят его над грудью, а мужчины — на поясе. В рационе преобладает растительная пища (варёные крупа и клубнеплоды с острой приправой), мясо едят лишь по праздникам. Сохранились аграрные культы. Перед началом сева совершают обряд очищения поля и зёрен риса. В первое новолуние перед началом обработки поля проводят инициации[4].
Напишите отзыв о статье "Наге"
Примечания
- ↑ Толстов, 1966, с. 576.
- ↑ Бернова, 1999, с. 321.
- ↑ Бернова, 1964, с. 119.
- ↑ Бернова, 1999, с. 322.
Литература
- Бернова А. А. Население острова Тимор // Советская этнография. — М., 1964. — № 1. — С. 113—126.
- Бернова А. А. Наге // Народы и религии мира / под ред. В. А. Тишкова. — М.: Большая Российская Энциклопедия, 1999.
- Толстов С. П. Народы Юго-Восточной Азии. — М.: Наука, 1966.
Отрывок, характеризующий Наге
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
