Надежда (имя)
| ||||||||||||||||
Наде́жда — женское русское личное имя старославянского происхождения; является калькой с др.-греч. Ελπίς (Элпис), имени раннехристианской святой[2].
Имя вошло в русский именослов вместе с именами Вера и Любовь; история существования всех трёх имён в русском языке во многом сходна.
Содержание
Происхождение имени
Имена Вера, Надежда, Любовь в христианском именослове соотносятся с мученицами-сёстрами, казнёнными ок. 120 (или ок. 137) года по приказу императора Адриана. Второй по старшинству сестре по имени Элпис (Надежда), было на момент кончины, согласно преданию, 9 лет[3].
Надежда как личное имя возникло в IX веке при переводе богослужебных книг с древнегреческого на церковнославянский язык; в отличие от имён подавляющего большинства христианских святых, имена сестёр были калькированы[4][5].
Подробнее о происхождении имени см. в статье Вера (имя)#Происхождение имени.
Частотность имени
Как и имена Вера и Любовь, имя Надежда не употреблялось вплоть до начала XVIII века: сказывалась явная связь всех трёх имён с нарицательной лексикой. В. А. Никонов сообщал об однократном упоминании имени Надежа в писцовых книгах XIV—XVI веков, но полагал, что в данном случае его следует отнести скорее к нецерковным именам-прозвищам[4].
Отношение ко всем трём именам переменилось в 1740-е годы, после прихода к власти императрицы Елизаветы Петровны, происшедшего на волне роста патриотизма и русского национального самосознания. Почти единственные звучащие по-русски во всём перечне святых, имена оказались востребованными, — поначалу преимущественно в дворянских семьях. По данным В. А. Никонова, во второй половине XVIII века частотность имени Надежда среди дворянок составляла 25 ‰ (то есть 25 носителей при пересчёте на тысячу человек). Среди московских купчих за тот же период — 11 ‰, среди крестьянок удельных сёл Подмосковья — 2 ‰. На начало XIX века приходится подъём популярности имени во всех сословиях: в 1801—1816 годах частотность имени у дворянок составляла 40 ‰, у московских купчих 26 ‰, у крестьянок удельных сёл Подмосковья — 5 ‰[4].
Л. М. Щетинин отмечал имя Надежда в числе самых популярных женских русских имён конца XIX века (в ряду таких имён, как Мария, Анна, Екатерина, Евдокия, Александра и др.). В XX веке наибольшая востребованность имени пришлась на 1920-е — 1960-е годы; в последующем отмечался спад интереса к имени. По сведениям, собранным А. Я. Шайкевичем, в Москве в период 1924—1932 годов имя находилось на 8-м месте по популярности (с частотностью 36 ‰); в 1950-е годы место в рейтинге имён не изменилось, но частотность увеличилась до 43 ‰. В 1961 году, по сведениям В. А. Никонова, собранным по регионам центральной России, имя довольно часто присваивалось новорождённым девочкам как в городах, так и в сельских районах (оно относилось к именам массового распространения). В городах частотность колебалась в пределах от 19 ‰ (Курск) до 71 ‰ (Владимир); на селе — от 65 ‰ (районы Ярославской и Костромской областей) до 96 ‰ (районы Тамбовской области). Статистика, собранная А. В. Суперанской и А. В. Сусловой по Ленинграду, также показывает, что имя пережило пик популярности в отмеченный период (но тем не менее в Ленинграде имя никогда не имело высокой частотности, характерной для других регионов России). Так, среди родившихся в 1930-е — 1950-е годы частотность имени сооставляла 24 ‰, среди родившихся в 1970-е — 16 ‰, такой же показатель был у новорождённых девочек конца 1980-х[5][6][7][8].
Формы имени
Древнерусская форма имени: Надежя. Разговорные формы имени: Надежа, Надёжа. В советское время в пору увлечения именами-неологизмами (1920-е — 1930-е годы) фиксировалось имя Нади́я, которое было образовано от усечённой основы имени — Над(ежда) — с присоединением финали -ия, традиционной для русских женских имён[2][5].
Наиболее известная краткая форма имени — Надя. Именно в такой форме имя было заимствовано из русского во многие европейские языки[9].
Иноязычные аналоги
В других славянских языках
В украинском языке используется в качестве полного аналога имени Надежда принято имя Надѝя (укр. Надія, ударение на "і"), так как слово "надежда" переводится на украинский как "надія".
В греческом языке
Греческим аналогом имени Надежда является имя Эльпида (греч. Ελπίδα)
В западноевропейских языках
В прошлом Вера, Надежда и Любовь (лат. Fides, Spes et Caritas) входили в число святых, почитаемых Римско-католической церковью. Кроме того, ряд женщин с такими именами, живших позднее, почитаются католиками, как святые. Соответственно, в западноевропейских языках существуют семантические аналоги имени Надежда, например: английское Хоуп (Hope), испанское Эсперанса (Esperanza), итальянское Сперанца (Speranza).
Именины
- Православные именины (даты даны по григорианскому календарю): 14 марта, 20 марта, 30 сентября, 21 октября[10].
См. также
Напишите отзыв о статье "Надежда (имя)"
Примечания
- ↑ Петровский Н.А. [www.gramota.ru/slovari/dic/?pe=x&word=%ED%E0%E4%E5%E6%E4%E0 Надежда]. Словарь русских личных имён. Грамота.ру (2002). Проверено 11 марта 2012. [www.webcitation.org/685GQD7ie Архивировано из первоисточника 1 июня 2012].
- ↑ 1 2 Суперанская А. В. Словарь русских личных имён. — М.: Эксмо, 2006. — (Библиотека словарей). — ISBN 5-699-10971-4.
- ↑ [www.pravenc.ru/text/150377.html Вера, Надежда, Любовь и София]. Православная энциклопедия. Проверено 7 июня 2011. [www.webcitation.org/65KEIEWsH Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
- ↑ 1 2 3 Никонов, В. А. Женские имена в России XVIII века // Имя и общество. — М.: Наука, 1974.
- ↑ 1 2 3 Суперанская, А. В., Суслова, А. В. О русских именах. — 5-е, перераб. — СПб.: Авалонъ, 2008. — ISBN 978-5-903-605-04-0.
- ↑ Щетинин, Л. М. Русские имена. — Ростов-на-Дону: Ростовский университет, 1975.
- ↑ Шайкевич, А. Я. Русские личные имена XX века (по материалам загса Фрунзенского района г. Москвы) // Личные имена в прошлом, настоящем и будущем. — М., 1970.
- ↑ Никонов, В. А. Личные имена у русских сегодня // Имя и общество. — М.: Наука, 1974.
- ↑ Кторова, Алла. Русские имена за рубежом // «Минувшее…» Язык. Слово. Имя. — М., 2007. — ISBN 978-5-902073-54-3.
- ↑ [days.pravoslavie.ru/ABC/wn.htm#nadejda Святые с именем Надежда]. Православный календарь. Православие.ру. Проверено 8 июня 2011. [www.webcitation.org/65KEKgt0i Архивировано из первоисточника 9 февраля 2012].
Отрывок, характеризующий Надежда (имя)
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.
Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
