Надпись на могиле чергубыля Мостича

Надгробная надпись на могиле чергубыля Мостича — древнеболгарский кириллический памятник письменности X века. Обнаружена в 1952 г. в Преславе Станчо Ваклиновым. Надпись расположена на надгробной плите болгарского ичиргу боила (или чергубыля) Мостича, жившего во времена Первого болгарского царства при царях Симеоне и Петре. Композиционно надпись составлена по образцу греческих христианских надгробных надписей: не указаны дата смерти и монашеское имя умершего. В настоящее время памятник хранится в Музее археологии в Софии.

Текст надписи

сьдє лєжитъ мо-

стичь чрьгѹбъɪ-

ля бъɪвъɪи при

сvмєонѣ ц︢ри

и при пєтрѣ ц︢ри о-

с[м]иѭ жє дєсѧ-

ть лѣтъ съɪ оста-

вивъ чрьгѹбъɪль-

ство ϊ вьсє ϊмѣнɪ-

ѥ быстъ чрьнори-

зьць ϊ въ томь сь-

врьши жизнь своѭ

Перевод

Здесь лежит Мостич, бывший ичиргу боилом при царе Симеоне и при царе Петре. Будучи 80 лет, оставил должность ичиргу боила и все имущество и стал монахом. И так закончил жизнь свою.

Литература

• Станчев Ст. Надгробният надпис на един преславски болярин от Х в., Исторически преглед XI, 4. 1955. С. 61-76

Отрывок, характеризующий Надпись на могиле чергубыля Мостича

Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.