Над Неманом рассвет
Над Неманом рассвет | |
Aušra prie Nemuno | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
86 мин. |
Страна | |
Год | |
«Над Неманом рассвет» (лит. Aušra prie Nemuno) — литовский советский кинофильм 1953 года.
Содержание
Сюжет
Фильм повествует о становлении литовского колхоза в послевоенные годы, вредительской деятельности местных католических священников, управляемых из Ватикана[1][2] и о борьбе с «пережитками прошлого» в сознании людей.
В ролях
- Юозас Сипарис — Габрис, председатель колхоза
- Юозас Лауцюс — Сильвестр, дед
- Юозас Мильтинис — Пранкус, крестьянин
- Алдона Йодкайте — Бируте, дочь Пранкуса
- Бронюс Бабкаускас — ксёндз
- Валерионас Деркинтис — Пикялис
- Казимирас Прейкштас — Клявас
- Альгимантас Вощикас — Таурас Габрис
- Ирена Леонавичюте-Браткаускене — Аушра
- Александр Жадейкис — Тучюс
- Стасис Пятрайтис — кардинал
- Стасис Пятронайтис — Михась
- Витаутас Канцлерис — эпизод
- Юозас Мажейка — эпизод
- Павел Панков — немецкий офицер
- Юозас Канопка — эпизод
- Юргис Пятраускас — эпизод
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Юозас Балтушис, Евгений Габрилович
- Режиссёр-постановщик: Александр Файнциммер
- Оператор-постановщик: Андрей Москвин
- Композитор: Дварионас, Балис
- Художник-постановщик: Малкин, Семён Яковлевич
- Звукорежиссёр: Илья Волк
- Художники по костюмам:
- Монтаж: Александра Боровская
- Грим:
- Свет:
- Административная группа:
- Редактор:
- Директор картины:
Напишите отзыв о статье "Над Неманом рассвет"
Примечания
Ссылки
- [www.km.ru/kino/encyclopedia/nad-nemanom-rassvet НАД НЕМАНОМ РАССВЕТ]
Это заготовка статьи о советском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
|
Отрывок, характеризующий Над Неманом рассвет
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.