Назаров, Константин Степанович

Константин Степанович Назаров
Дата рождения	9 февраля 1890(1890-02-09)
Место рождения	Кронштадт, Российская империя
Дата смерти	16 мая 1980(1980-05-16) (90 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	Инженерные войска
Годы службы	1907 — 1954
Звание
Командовал	саперная рота, помощник начальника инженерной службы штаба БВО, начальник инженерных войск Северо-Западного направления.
Сражения/войны	Первая мировая война Великая отечественная война Советско-японская война
Награды и премии

Константи́н Степа́нович Наза́ров (9 февраля 1890, Кронштадт, Российская империя — 16 мая 1980, Москва, СССР) — генерал-полковник инженерных войск (1944), доцент (1950).

Биография

Родился 9 февраля 1890 в Кронштадте. По национальности — русский.

В русской армии с 1907 по февраль 1918 года. В это время командир саперной роты, технического батальона, инженерного полка, поручик. В 1911 году закончил Тифлисское военное училище. Во время Первой мировой войны был командиром саперного батальона на Юго-Западном фронте.

В РККА с сентября 1918 года. В 1919 году прошел ускоренный курс при Военной инженерной академии Петрограда. В 1919—1920 годах во время Гражданской войны был помощником начальника военно-полевого строительства 5-й армии на Восточном фронте. В 1928 закончил КУВНАС при Военной академии М. В. Фрунзе, в 1930 — педагогическое отделение КУКС инженерных войск в Ленинграде.

Период между Гражданской и Великой Отечественной войнами

В межвоенный период Константин Степанович занимал разные командные должности в саперных и инженерных войсках, был командиром саперной роты, дивизиона, потом корпусным инженером, помощником начальника инженерной службы штаба БВО. В 1926 окончил Курсы в составе Ленинградской КВИШ с КУКС. С октября 1930 (или августа 1931) по 1 октября 1932 года — начальник КУКС Ленинградской военно-инженерной школы. Потом командир-руководитель инженерного дела на Стрелково-тактических курсах усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» им. Коминтерна. В 1933 году был откомандирован старшим руководителем Военно-инженерной академии в Москву. В 1935 году окончил Курсы технического усовершенствования высшего и старшего начальствующего состава ВИА им. В. В. Куйбышева. Стал военным инженером. С июня 1935 г. по июль 1936 г. — научный сотрудник Военного института рационализации труда и техники в Москве. Когда его расформировали, он переведен в Инженерное управление РККА, где занимал последовательно должности: начальник отделения, старший помощник начальника отдела. Во время советско-финской войны 1939—1940 гг. — начальник инженерного отдела Северо-Западного фронта. По окончании войны вернулся в Инженерное управление Красной Армии. В августе назначен заместителем генерал-инспектора Инспекции инженерных войск РККА. 4 июня 1940 года Константину Назарову присвоили звание генерал-майора инженерных войск.

Великая Отечественная война

С начала войны — начальник Инженерного управления Северо-Западного направления. Вступил в ВКП(б). С октября 1941 г. в СКВО в Ростове-на-Дону формировал 8-ю саперную армию, предназначенную для строительства оборонительных сооружений в Сталинградской и Ростовской областях, а также Донского оборонительного рубежа по линии рек Аксай, Дон и Северский Донец. В конце октября Назаров откомандирован в распоряжение командующего Ленинградским фронтом по очень важным поручениям. С этого времени находился в распоряжении начальника Главного инженерного управления Советской Армии. В январе — феврале 1942 года назначен командующим 8-й саперной армией. Находился в должности с января по март этого же года.

«В должности командующего саперной армией генерал-лейтенант инженерных войск Назаров, — как отмечалось в боевой характеристике, — показал себя прекрасным организатором, великолепным командиром, энергичным руководителем подчиненных и собственными деловыми качествами обеспечил выполнение всех стоящих перед саперными частями инженерных задач. Он бесперебойно и оперативно руководил деятельностью вверенных ему войск. Особое внимание уделялось им подготовленности саперных частей и подразделений к боевым действиям. Личными выездами и инструктажем ответственных лиц генерал К. С. Назаров добился значительных успехов в боевой подготовке саперных частей. Особенно много ими проделано в период подготовки и самого обеспечения форсирования водных рубежей Днестр, Днепр. Своевременная подготовка материалов, имущества, боевая выучка, проведенная под его непосредственным контролем, позволила войскам Южного фронта осуществить Донбасскую оборонительную операцию, в ходе которой были сорваны планы немецко-фашистских войск окружения и уничтожения советских войск в Донбассе».

В марте 1942 г. утвержден генерал-инспектором инженерных войск Красной Армии, а через месяц переведен начальником штаба инженерных войск Красной Армии. Из наградного листа:

«За большую работу в области формирования и комплектования инженерных частей, руководство их подготовкой и боевой деятельностью — генерал-лейтенант инженерных войск награждён орденом Суворова 2 ст.».

С апреля 1942 по 1945 — начальник штаба Инженерных войск Красной армии. 1 апреля 1943 года становится генерал-лейтенантом Инженерных войск, 11 мая 1944 года — генерал-полковником Инженерных войск.

Война с Японией

С июля 1945 года Назаров в должности начштаба Инженерных войск Главного командования советских войск на Дальнем Востоке. Из аттестации:

«Умение генерала Назарова всесторонне оценить обстановку на фронте, правильно определить задачи инженерных войск в решающих операциях и организовать сосредоточение их на главных направлениях, — способствовали успешному выполнению задач инженерного обеспечения победоносных операций Красной Армии в войне с милитаристской Японией».

Являлся ответственным редактором «Военно-инженерного журнала». У Назарова большой вклад в современный бой и операции. Также Константин Степанович помогал генералам и офицерам инженерных войск в совершенствовании методики боевой подготовки инженерных войск.

После войны

С апреля 1946 года — заместитель начальника и начальник штаба инженерных войск. С сентября 1948 г. — начальник кафедры тактики инженерных войск Военной академии им. М. В. Фрунзе. С октября 1954 (по другим данным — с 1955 года) в отставке. Умер 16 мая 1980 года в Москве.

Награды

• орден Ленина,
• 4 ордена Красного Знамени,
• орден Кутузова 1 степени,
• орден Кутузова 2 степени,
• орден Суворова 2 степени,
• орден Богдана Хмельницкого 1 степени,
• 2 ордена Красной Звезды,
• медали,
• иностранные ордена,
• иностранная медаль.

Ссылки

• [voina.su/enc/people/?node=26861&idx_and=ARRAY(0xba182330)&name=3642&name2=3642&card=30950 Константин Степанович Назаров на сайте «voina.su»] (рус.). voina.su. Проверено 8 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EO7aigKi Архивировано из первоисточника 13 февраля 2013].
• [viupetra.3dn.ru/publ/nazarov_konstantin_stepanovich/15-1-0-248 Назаров, Константин Степанович] (рус.). Проверено 8 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EO7bdofN Архивировано из первоисточника 13 февраля 2013].

Отрывок, характеризующий Назаров, Константин Степанович

– А, в письме, да… – недовольно проговорил князь, – да… да… – Лицо его приняло вдруг мрачное выражение. Он помолчал. – Да, он пишет, французы разбиты, при какой это реке?
Десаль опустил глаза.
– Князь ничего про это не пишет, – тихо сказал он.
– А разве не пишет? Ну, я сам не выдумал же. – Все долго молчали.
– Да… да… Ну, Михайла Иваныч, – вдруг сказал он, приподняв голову и указывая на план постройки, – расскажи, как ты это хочешь переделать…
Михаил Иваныч подошел к плану, и князь, поговорив с ним о плане новой постройки, сердито взглянув на княжну Марью и Десаля, ушел к себе.
Княжна Марья видела смущенный и удивленный взгляд Десаля, устремленный на ее отца, заметила его молчание и была поражена тем, что отец забыл письмо сына на столе в гостиной; но она боялась не только говорить и расспрашивать Десаля о причине его смущения и молчания, но боялась и думать об этом.
Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.