Назарук, Осип Фаддеевич

Осип Фаддеевич Назарук
Имя при рождении:	Осип Тадейович Назарук
Место рождения:	Бучач, Королевство Галиции и Лодомерии, Австро-Венгрия
Место смерти:	Краков, Краковский округ, Генерал-губернаторство, Германская империя
Гражданство:
Род деятельности:	писатель, публицист, общественный деятель
Годы творчества:	1911—1940
Направление:	проза
Жанр:	повесть
Язык произведений:	украинский

Осип Фаддеевич Назарук (укр. Осип Тадейович Назарук; 31 августа 1883, Бучач, ныне Тернопольской области — 31 марта 1940, Краков) — украинский общественный и политический деятель, писатель, журналист, публицист.

Биография

Осип Назарук родился 31 августа 1883 года в г. Бучач в семье скорняка. Учился в Бучацкой и Золочевской гимназиях. За пропаганду социализма был отчислен из гимназии с запретом составлять матуру (то есть сдавать экзамен на аттестат зрелости) в Галиции.

Изучал право в Львовском университете, в 1908 г. окончил юридический факультет Венского университета. В 1904-05 годах возглавлял работу «Сичи» (украинская студенческая организация в Вене). В 1906-07 гг — председатель Львовской «Академической Громады».

Член управы Украинской радикальной партии в 1905—1919 годах.

В 1915—1918 годах — руководитель вспомогательного культурно-пропагандистского подразделения (" Прессовой Квартиры") УСС. С октября 1918 года — член Украинской Национальной Рады ЗУНР. В декабре 1918 — июне 1919 был руководителем Главного управления прессы и пропаганды правительства УНР.

В составе Украинских сечевых стрельцов (УСС) находился в г. Каменец-Подольском (июль — октябрь 1919 года). С июня 1919 г. руководил работой прессовой квартиры Украинской Галицкой Армии. В середине июля 1919 года в составе УГА прибыл в Каменец-Подольский, вошёл в правительство Директории, одновременно редактировал газету УГА «Стрелец». В августе 1919 года совершил научную экскурсию в Бакоте. В издательстве «Стрелец» вышла книжечка Назарука «К Бакоте. Впечатления из поездки в украинские Помпеи». В Каменце-Подольском начал писать повесть «Роксоляна».

В 1922—1926 годах находился в США, в 1923-26 гг. редактировал еженедельник «Сич» (Чикаго), в 1926-27 гг. — редактор «Америки» (Филадельфия). Вернувшись во Львов, сблизился с Украинской Христианской Организацией, с января 1928 года возглавлял редакцию её газеты «Новая Заря». Однако перед угрозой Советской оккупации в 1939 году был снова вынужден эмигрировать в Польшу.

Назарук умер от инфаркта в 31 марта 1940 года в Кракове.

Произведения

• Що то є нарід або нація. Львів, 1911.  (укр.)
• Що то є суспільні кляси, боротьба кляс, буржуазія, пролетаріят і організація. [S.l.], 1915.  (укр.)
• Слідами українських січових стрільців. Львів: накладом Союзу Визволення України, 1916.  (укр.)
• Рік на Великій Україні. Львів, 1921.  (укр.)
• В лісах Алберти і скалистих горах. Чікаґо, 1924.  (укр.)
• Греко-католицька церква і українська ліберальна інтелігенція. Львів, 1929  (укр.)
• Роксоляна 1930.  (укр.)

Литература

• Швагуляк М. Назарук Осип // ДІУ-2001. — С. 493.  (укр.)
• Баженов Л. В. Історичне краєзнавство Правобережної України XIX — на початку XX століть: Становлення. Історіографія. Біобібліографія. — Хмельницький, 1995. — С. 144—145, 219—220.  (укр.)
• Завальнюк О. М., Комарніцький О. Б., Стецюк В. Б. Минуле і сучасне Кам’янця-Подільського. — Випуск 2. — Кам’янець-Подільський, 2007. — С. 104—111.  (укр.)
• Баженов Лев. Зачарований Поділлям // Кам'янець-Подільський вісник. — 1995. — 29 квітня. — С. 6.  (укр.)
• Ігор Чорновол. [www.gazeta.lviv.ua/articles/2007/09/14/26232/ Про автора «Роксолани». Осип Назарук] // Львівська газета. — 2007. — 14 вересня.  (укр.)

Отрывок, характеризующий Назарук, Осип Фаддеевич

Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.