Назиров, Ромэн Гафанович

Назиров Ромэн Гафанович
Дата рождения:	4 февраля 1934(1934-02-04)
Место рождения:	Харьков
Дата смерти:	16 января 2004(2004-01-16) (69 лет)
Место смерти:	Уфа
Страна:	СССР, РФ
Научная сфера:	литература
Место работы:	Башкирский государственный университет
Учёная степень:	доктор филологических наук

Назиров Ромэн Гафанович (04.02.1934, Харьков – 16.01.2004, Уфа) — доктор филологических наук, профессор, выдающийся литературовед, автор монографии «Творческие принципы Ф. М. Достоевского», нескольких десятков статей по истории фольклорных мотивов и разным аспектам поэтики русской литературы XIX века.

Биография

В юности мечтал стать историком. В 1952 году успешно сдал вступительные экзамены на исторический факультет в Государственный педагогический институт им. А.И. Герцена в Ленинграде. Р. Г. Назиров честно написал в анкете, что его отец Гаффан Шамгунович Назиров был репрессирован, и отличные оценки на вступительных экзаменах не помогли: в ленинградские институты юношу не приняли. В 1953 году Р.Г. Назиров поступил на историко-филологический факультет Башкирского государственного педагогического института им. К. А. Тимирязева. Окончив факультет в 1957 году, работал учителем в сельской школе Аургазинского района Башкирии, в уфимской газете «Ленинец». В 1962-1965 гг. – аспирантура на кафедре русской литературы в МГУ; в 1966 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему «Социальная и этическая проблематика произведений Ф. М. Достоевского 1859-1866 годов». Почти сорок лет ученый проработал в Башкирском государственном университете. С 1992 года возглавлял кафедру русской литературы и фольклора Башкирского государственного университета. Сфера научных интересов: русская и зарубежная литература, мифология, культурология. В 1995 году состоялась защита докторской диссертации “Традиции Пушкина и Гоголя в русской прозе. Сравнительная история фабул”. Основатель и первый редактор многотиражной газеты университета «Кафедра» (первый номер газеты, носившей тогда название «Знамя Октября», вышел в свет в 1967 году). В работах Р.Г. Назирова постановка масштабных проблем сочеталась с пристальным вниманием к деталям, а широкий охват анализируемых явлений — с предельной точностью, афористичностью формулировок. Превосходная эрудиция учёного позволяла ему свободно и естественно прослеживать связь от фольклорных источников к литературным явлениям ХХ века. После смерти ученого были опубликованы некоторые из его художественных произведений, лирическая проза, рукописи из архива.

Основные работы

Петербургская легенда и литературная традиция // Уч. зап. Башкирского ун-та. Вып. 80. Традиции и новаторство. Уфа, 1975;
Петр Верховенский как эстет // Вопросы литературы. 1979. № 10;
Творческие принципы Ф. М. Достоевского. Саратов: Саратовский ун-т, 1982;
Пародии Чехова и французская литература // Чеховиана. Чехов и Франция. М.: Наука; Paris: Institut d’études Slaves , 1992. C. 48-56.
Русская классическая литература: сравнительно-исторический подход. Исследования разных лет: [сборник статей]/ Кол.авт. Башкирский государственный университет (Уфа). – Уфа: РИО БашГУ, 2005. — 208 с.
О мифологии и литературе, или Преодоление смерти: статьи и исследования разных лет/ – Уфа: Уфимский полиграфкомбинат, 2010. — 408 с.
Подлинный смысл Поликратова перстня // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. — 2010. — № 4. — С. 147—149
Сюжет как компромисс // Диалог. Карнавал. Хронотоп. — 2010. — № 1—2 (43—44). — С. 61—69.
Избранные газетные рецензии /; сост. Борис Орехов. - Уфа : Вагант, 2011. —80 с.
Эффект подлинности, или Самоотрицание авторства // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. — 2011. — № 2. — С. 137—144.
Герои раннего Гоголя // Литературная классика: публикации, комментарии, отражения. Сборник научных трудов. Под ред. С. С. Шаулова. — Уфа: Издательство БГПУ, 2012. — С. 17—24.
Легенды о художниках : к постановке проблемы // Нева. - 2012. - № 2. - С. 190-201.
Международные литературные сюжеты и типы: словарь-справочник. –Уфа: РИЦ БашГУ, 2012. — 206 с.

Фабула о колдуне-предателе // Вопросы литературы. 2012. № 4.

Становление мифов и их историческая жизнь. - Уфа: ГУП Полиграфкомбинат РБ, 2014. - 292 с.

Литература и ссылки

Назировский архив (сетевая коллекция опубликованных работ Р. Г. Назирова) nevmenandr.net/nazirov/
Избранная библиография работ Р. Г. Назирова (под ред. Б. В. Орехова) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 2009. № 2 (42). — С. 162—169. nevmenandr.net/personalia/nazirov_biblio.pdf
Библиография газетных статей Р. Г. Назирова (сост. Б. В. Орехов) // Назиров, Р. Г. Избранные газетные рецензии / сост. Борис Орехов. — Уфа: Вагант, 2011. — С. 74—78.nevmenandr.net/nazirov/nazirov-newsp-biblio.pdf
Библиография посмертных публикаций Р. Г. Назирова (сост. Б. В. Орехов) // Назировский сборник: исследования и материалы / под ред. С. С. Шаулова. — Уфа: Издательство БГПУ, 2011. — С. 93—98. nevmenandr.net/nazirov/1sbrnk_biblio.pdf
Голос университета www.bashedu.ru/gazeta-kafedra
Ромэн Назиров Уфимские рассказы promegalit.ru/publics.php?id=2821
Ромэн Назиров Институтские рассказы bp01.ru/public.php?public=1980
Назировский сборник nevmenandr.net/nazirov/1sbrnk.pdf
"Назировский архив". Электронный журнал, посвящённый наследию Ромэна Гафановича Назирова nevmenandr.net/nazirov/journal.php

Отрывок, характеризующий Назиров, Ромэн Гафанович

– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.