Наименования Российского государства

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Основная статья: История России
 История России
Восточные славяне, народ русь
Древнерусское государство (IX—XIII века)
Удельная Русь (XII—XVI века), объединение

Новгородская республика (1136—1478)

Владимирское княжество (1157—1389)

Великое княжество Литовское (1236—1795)

Московское княжество (1263—1547)

Русское царство (1547—1721)
Российская империя (1721—1917)
Российская республика (1917)
Гражданская война
РСФСР
(1917—1922) 		Российское государство
(1918—1920)
СССР (1922—1991)
Российская Федерация (с 1991)
Наименования | Правители | Хронология
Портал «Россия»

В статье рассматривается история названий Российского государства в оригинальных источниках, зарубежных источниках и в научной литературе (историографии). Научные термины, многие из которых стали общеизвестными, по-разному соотносятся с историческими: иногда совпадают с ними, иногда используются анахронично или не совсем в том значении, которое они имели в описываемую эпоху, а иногда являются полностью условными.

Начало российской государственности традиционно отсчитывается с 862 года, к которому «Повесть временных лет» относит призвание в Новгород варягов во главе с Рюриком — родоначальником династии русских князей и впоследствии царей. В IX—X веках под властью династии Рюриковичей сложилось Древнерусское государство со столицей в Киеве, именуемое в источниках Русью. С XI века по отношению к нему в западноевропейских памятниках встречается латинское название Russia. В середине XII века Древнерусское государство фактически распалось на независимые княжества, которые, однако, оставались тесно связаны друг с другом, и киевские князья продолжали формально считаться старшими. Во 2-й половине XIII—XV веках южные и западные княжества оказались в составе других государств — Польши и Литвы (Великое княжество Литовское, несмотря на иноэтничную правящую династию, претендовало на общерусское лидерство и до своего поглощения Польшей выступало в качестве второго центра восточнославянской государственности). Роль номинальной столицы Руси перешла от Киева сначала к Владимиру, а затем к Москве, князья которой осуществили к концу XV века объединение остальных русских земель в единое Русское государство. С конца XV и на протяжении XVI века за ним постепенно закрепилось современное название — Рос(с)ия.

Слово «Росия» возникло и использовалось в Византии как греческое обозначение Руси — страны и созданной в её границах церковной митрополии. Впервые оно было употреблено в X веке византийским императором Константином Багрянородным. Первое письменное упоминание слова «Росия» в кириллической записи датировано 1348 годом[1]. С конца XV века название стало использоваться в светской литературе и документах Русского государства, постепенно вытесняя прежнее название Русь. Официальный статус оно приобрело после венчания Ивана IV на царство в 1547 году, когда страна стала называться Российским царством. Современное написание слова — с двумя буквами «С» — появилось с середины XVII века и окончательно закрепилось при Петре I.

в 1721 году Петром I была провозглашена Российская империя. 1 сентября 1917 года Россия была объявлена республикой, а после Октябрьской революции, с 10 января 1918 года — Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой (РСФСР). Уже с этого времени иногда употреблялось сокращённое название «Российская Федерация». В 1922 году РСФСР вместе с другими советскими республиками учредила Союз Советских Социалистических республик (СССР), который неофициально (особенно за рубежом) тоже часто именовался «Россией». После распада СССР РСФСР была признана в качестве его государства-продолжателя и 25 декабря 1991 года была переименована в Российскую Федерацию.

Слово «государство» встречается в источниках только с XV века. До этого его основным смысловым эквивалентом был термин «земля». «Землёй» называлась сначала сама Русь в целом (выражение «Русская земля» используется до настоящего времени в качестве поэтизированного обозначения России), а затем каждое из независимых княжеств. В конце периода раздробленности государями именовались князья нескольких русских земель, а также обобщённо Новгород и Псков, поэтому в допетровскую эпоху (XVI—XVII вв.) официально считалось, что страна состояла из нескольких «государств», престол которых занимал единый монарх. Во время Гражданской войны термин «Российское государство» в качестве официального названия страны использовался в документах Белого движения.

Ниже подробно рассматривается история государственных названий в каждый исторический период.





Объединения восточных славян

В «Повести временных лет» перечислены славянские объединения, которые существовали до возникновения Древнерусского государства и затем вошли в его состав: поляне, древляне, северяне и др. В ПВЛ некоторые из них ретроспективно именуются княжениями[2] и землями[3], а в Новгородской I летописи — волостями[4], однако уверенно утверждать, что эти определения реально бытовали в ту эпоху, нельзя[5]. В византийских источниках те же объединения, а также аналогичные им группировки у южных и западных славян, обозначены термином славинии (греч. Σκλαβηνίας, Σκλαβυνίας)[6]. В историографии их обычно называют «союзами племён», иногда просто «племенами». Последнее обозначение многими современными учёными критикуется как фактически не верное и выходит из употребления.

В нескольких иностранных источниках IX века упоминается раннее объединение русов, чей правитель носил тюркский титул кагана. Самое раннее известие об этом содержится в Бертинских анналах под 839 годом. Общепринятого взгляда, что собой представляло это государственное образование и где оно находилось, нет. В историографии за ним закрепилось условное название «Русский каганат». Термин был введён в оборот С. А. Гедеоновым в 1862 году[7]. Кочевые государства авар и хазар в дошедших (исключительно иностранных) источниках тоже не называются «каганатами», но само это слово в тогдашних тюркских языках существовало[8].

Союз славянских и финно-угорских объединений словен, кривичей, чуди и мери, призвавший Рюрика в Новгород[9], собственного политического названия в летописи не имеет. В арабских источниках X века новгородский регион упоминается под названием ас-Славийа, наряду с двумя другими зонами обитания русов — Куйабой (Киевом) и Арсанией (локализация не ясна). Византийский император Константин Багрянородный (950-е гг.) называет его внешней Росией, в отличие от Киева — собственно Росии. В научной литературе единого утвердившегося названия за ним не закрепилось. Когда его хотят отличить от других варяжских и славянских объединений, то именуют обычно «Северной Русью», «Северным союзом» или «Северной конфедерацией», иногда условно «Государством Рюрика». Что касается термина «Новгородская Русь», то в таком контексте («держава Рюрика», «докиевский» этап Древнерусского государства 862—882 гг.) он в современной историографии практически не используется. Чаще он является синонимом для Новгородской земли как таковой и применяется ко всему периоду её существования с IX по XV век.

Древнерусское государство

Основная статья: Древнерусское государство

В 882 году преемник Рюрика Олег захватил Киев и сделал его столицей своих владений. К концу следующего столетия династия Рюриковичей поставила под свой контроль всю восточнославянскую территорию. Власть местных правителей при этом была ликвидирована. Старые племенные названия на протяжении XI—XII вв. перестали употребляться, уступив место новым, исключительно территориальным обозначениям. Поворотным пунктом для формирования древнерусской политической и этнической идентичности стало принятие христианства в качестве государственной религии, осуществлённое киевским князем Владимиром в конце X века. Вместе с тем подобно многим раннесредневековым государствам структура Руси отличалось неустойчивостью. Каждое поколение Рюриковичей производило разделы владений между собой. Последствия первых двух разделов (972 и 1015) были сравнительно быстро преодолены путём ожесточённой борьбы за власть. Раздел 1054 года, после которого на Руси установился так называемый «триумвират Ярославичей», несмотря на долговременную концентрацию власти в руках младшего Ярославича Всеволода (1078—1093), полностью преодолён так и не был. В 1097 году на Любечском съезде князей был установлен принцип «каждый держит отчину свою»[10], положивший начало закреплению отдельных частей Руси за той или иной княжеской ветвью. Новому киевскому князю Владимиру Мономаху и его старшему сыну Мстиславу после серии внутренних войн удалось добиться признания своей власти большей частью русских князей. Смерть Мстислава Владимировича (1132) считается условным рубежом, с которого на Руси начинается период политической раздробленности[11]. Киев остался формальным центром и ещё несколько десятилетий был мощнейшим княжеством — его значение снижалось постепенно. Древнерусское государство продолжало существовать в форме конгломерата из относительно стабильных княжеств вплоть до Монгольского нашествия (1237—1240). Его окончательный распад приходится на 2-ю половину XIII века[12], когда Киев перестал выполнять роль номинальной столицы, структура большинства прежних земель серьёзно изменилась и они впервые утратили династическое единство.

В летописях и других памятниках письменности государство именовалось Русью (др.-рус., ст-слав. рѹсь, рүсь) или Русской землёй (др.-рус., ст-слав. рускаӕ землѧ, роускаӕ землѧ, русьскаӕ землѧ). Слово «земля» в сочетании с территориальным определением было близко к современному понятию суверенного государства, «землями» называли и другие страны: например, Византию — «Греческой землей», Болгарию — «Болгарской землей», Венгрию — «Угорской землей» и т.д[13]. Слово «русь» первоначально относилось к народу или социальной группе, чьи представители составили княжеский род и верхушку дружины. Далее в качестве этнонима (одновременно став и обозначением подвластной территории) оно распространилось на киевских полян, а затем всех восточных славян. Единичный представитель руси назывался русин. Формы множественного числа «русы» и «русины» являются позднесредневековыми неологизмами, в рассматриваемую эпоху их ещё не существовало.

Территориально-административные единицы, на которые делилась Русь, назывались волостями (др.-рус. волость, ст-слав. власть). Слово произошло от глагола «владеть». Волостью называли крупную территорию во главе с собственным городом (столом), где на правах наместника сидел один из младших князей-Рюриковичей, подчинявшийся верховной власти князя киевского. Границы волостей не совпадали с границами старых восточнославянских союзов. Названия волостям обычно давались по конкретному князю-владельцу («волость Олега», «своя волость», «волость отца») и только иногда по центральному городу («Новгородская волость», «волость отца Ростов»). Количество волостей, на которые делилась Русь в X — начале XII вв. зависело от числа одновременно живущих князей и колебалось от одной до двух десятков. В общей сложности за весь данный период, согласно подсчётам А. А. Горского, на Руси известны упоминания о 21 волости[14]. Синонимом волости выступало также этимологически тождественное ему слово область. Оно преобладало в переводной литературе — применительно к составным частям других государств, но иногда встречается и по отношению к Руси (Ростовская область под 1071 г. и область Полоцка под 1092 г. в ПВЛ, Переяславская оболость в «Сказании о Борисе и Глебе», Владимирская оболость в «Житии Феодосия Печерского»[15]).

В Византии народ русь получил наименование рос (греч. Ρως) . Выбор формы через «О», возможно, был вызван созвучием с упоминающимся в Библии демоническим народом Рош, нашествие которого ожидалось перед концом Света и который, как считали византийцы, обитал где-то на севере. Именно такое эсхатологическое восприятие отмечается в источниках, описывающих первое нападение русов на Константинополь в 860 году[16]. Другое объяснение предполагает заимствование этнонима непосредственно из скандинавского самоназвания руси (от *robs — гребцы)[17] . От названия народа было образовано название страны — Росия (греч. Ρωσία). Первым его употребил император Константин Багрянородный в своих трактатах «О церемониях» (946) и «Об управлении империей» (948—952). После христианизации «Росией» стала именоваться созданная в границах Руси церковная митрополия, подчинённая константинопольскому патриархату, а сама Русь по византийским представлением формально стала частью Византийской империи. В самой Руси написанное по-гречески название употреблялось на княжеских и митрополичьих печатях. Сохранились несколько печатей князей с надписью «архонт Росии» и митрополитов с надписью «митрополит» или «архипастырь Росии», с XII века «всея Росии». Однако в виде транслитерации название в древнерусских источниках домонгольского периода не встречается ни разу. В свою очередь, византийцам было известно правильное звучание слова русь (греч. ρουσσν, с корневым «У»), но оно тоже почти никогда ими не употреблялось (исключения составляют акты Афонских монастырей с текстами, восходящими к сообщениям, полученным при непосредственном общении с жителями Руси)[18]. В официальных документах византийской канцелярии русские князья именовались архонтами.

В западноевропейских источниках, написанных на латинском языке, хороним Русь впервые встречается в грамоте польского короля Мешка I (ок. 990 г.) — Russe[19] и в «Хронике» Титмара Мерзербургского (1012—1018) — Ruscia, Rucia[20]. Написание Ruscia преобладало в латинских текстах из Северной Германии, Чехии, Венгрии, Ruzzia — в текстах из Южной Германии, вариации Rus(s)i, Rus(s)iа — в романских странах, Англии и Польше[21]. Одно из первых упоминаний названия Russia датировано приблизительно 1030 годом — оно встречается в «Хронике» аквитанского монаха Адемара Шабаннского[22]. Наряду с перечисленными обозначениями с начала XII века в Европе начинает использоваться книжный термин Ru(t)henia, образованный по созвучию от имени античного племени рутенов[23]. Как правило, в западноевропейских источниках Русь именовалась королевством (regnum), а киевские князья — королями (rex). В частности, именно такая титулатура употреблена в первом известном послании на Русь папы римского — в письме Григория VII к киевскому князю Изяславу Ярославичу в 1075 году (rex Rusci)[24].

В шведских, норвежских и исландских источниках, включая рунические надписи, скальды и саги, Русь носила имя Гардар (др.-сканд. Garðar). Впервые оно встречается в висе Халльфреда Трудного скальда (996). В основе топонима лежит корень gard- со значением «город», «укреплённое поселение». С XII века ему на смену пришла форма Гардарики (Garðaríki) — букв. «страна городов»[25].

Термины в историографии

В историографии для обозначения Руси периода IX—XIII вв. наибольшее распространение получили три условных термина: «Древняя Русь», «Киевская Русь» и «Древнерусское государство». Каждый из них прошёл за время своего развития существенную эволюцию.

Слово «Русь» вернулось в широкий общественный обиход и исторические труды в 1-й половине XIX века[26]. В литературном языке предшествующей эпохи оно было почти полностью вытеснено «Россией». Например, Н. М. Карамзин им практически не пользовался, как и его предшественники — историки XVIII века. Чтобы отличить «современную» Россию/Русь от средневековой, последнюю стали называть «древней». Одним из первых такое словосочетание употребил А. С. Пушкин, который написал в своём известном отклике на книгу Н. М. Карамзина, что «древняя Россия была открыта Карамзиным как Америка Коломбом»[27]. Прилагательное «древнерусский» ввели в оборот в конце XIX века филологи (применительно к древнерусскому языку и литературе). В дореволюционной историографии термины «Древняя Русь» и «древнерусский» использовались в широком хронологическом смысле, охватывая всё средневековье.[28]. У прилагательного «древнерусский» такое значение во многих контекстах остаётся и сегодня (хронологическим рубежом древнерусского языка считается XIV век, древнерусской литературы — XVII век), но название «Древняя Русь» в современной историографии имеет более строгое значение и применяется только к Руси домонгольского периода.

Термин «Киевская Русь» одним из первых использовал М. А. Максимович в своей работе «Откуда идёт русская земля» (1837) в узкогеографическом смысле — для обозначения Киевского княжества, в одном ряду с такими словосочетаниями как «Червоная Русь», «Суздальская Русь» и др.[29]. В таком же значении термин употреблял С. М. Соловьёв («Русь Киевская», «Русь Черниговская», «Русь Ростовская или Суздальская»)[30]. Во второй половине XIX века термин приобрёл дополнительное, хронологическое измерение — одной из стадий русской истории и государственности. В этом случае киевский период обычно заканчивали 1169 годом, что было связано с бытовавшим в дореволюционной историографии ошибочным представлением о переносе столицы Руси из Киева во Владимир князем Андреем Боголюбским[31]. В. О. Ключевский использовал этот термин несистематически, иногда сочетая узкогеографические и хронологические рамки и отличая «старую Киевскую Русь» от «Руси новой, верхневолжской», иногда подразумевая под ним все земли Руси в соответствующий период[32]. У С. Ф. Платонова, А. Е. Преснякова и других авторов начала XX века термин стал использоваться в государственно-политическом смысле как именование государства всех восточных славян в эпоху, когда Киев был общим политическим центром. В украинской националистической историографии того же времени уточняющий термин «Киевская Русь» не был особо популярным, поскольку подразумевал существование других форм или проявлений Руси (будь то в географическом или хронологическом смысле). Основоположник украинской исторической школы М. С. Грушевский им почти не пользовался, предпочитая варианты «Киевское государство», «Руська держава» и собственный изобретённый термин «Украина-Русь». Окончательное утверждение понятия «Киевская Русь» в государственно-политическом смысле произошло в советскую эпоху, когда академиком Б. Д. Грековым был издана ставшая классической книга «Киевская Русь» (1939)[33]. Такое название книга получила, начиная с 3-его издания, первоначально (1936, 1937) она носила заголовок «Феодальные отношения в Киевском государстве». В те же годы другой частью советских историков (М. И. Артамонов[34], В. В. Мавродин[35], А. Н. Насонов[36]) в научный оборот был введён термин «Древнерусское государство» (первоначально прилагательное писалось со строчной буквы, вскоре стало именем собственным). Среди советских историков активнее всего термином пользовались В. Т. Пашуто и представители его школы[37]. В целом все три наименования функционировали параллельно и обладали взаимозаменяемостью. Однако в настоящее время термин «Киевская Русь» по ряду причин считается устаревшим[38][39] и постепенно теряет популярность[40].

Русские княжества и республики

Основная статья: Русские княжества
См. также: Великий князь, Монголо-татарское иго, Новгородская республика, Северо-Восточная Русь и Великое княжество Московское

Разделение Руси на самостоятельные княжества стало свершившимся фактом с середины XII века и продолжалось до начала XVI века, когда последние из оставшихся к тому времени княжеств были включены в состав Московского государства.

Собственные княжеские династии утвердились в XII веке в большинстве из существовавших на Руси волостей, которые теперь стали именоваться землями. Ведущую роль среди них играли четыре земли: Черниговская, Смоленская, Суздальская (Владимирская) и Волынская, в которых правили, соответственно, ветви Ольговичей, Ростиславичей, Изяславичей и Юрьевичей. В Киевской земле не было собственной династии. Городами здесь владели представители всех четырёх ветвей, а сам Киев постоянно переходил из рук в руки. Номинально князь, правивший в Киеве, продолжал считаться старейшим и по отношению к нему применялся титул князя «Всея Руси». Аналогичный «общединастический» статус остался у Новгорода (где закрепиться ни одной из княжеских ветвей не позволило местное боярство), Пскова, Переяславского княжества и Галицкого княжества (стало выморочным после пресечения местной династии в 1199). В качестве независимых княжеств существовали: Полоцкая, Пинская, Рязанская и Муромская земли, но их влияние на общерусские дела было невелико, и в той или иной форме они зависели от княжеств-лидеров. В целом политическая история Руси в сер. XII — сер. XIII века определялось борьбой за «общерусские» столы. Непосредственно друг с другом самостоятельные княжества воевали редко, и их границы сохраняли стабильность. Внутри княжеств воспроизводилась структура, ранее существовавшая в масштабе всей Руси, со старшим столом и волостями, которые перераспределялись (либо мирно, либо путём кратковременных усобиц) между членами местной династии.

После Монгольского нашествия (1237—1240) борьба за «общерусские» столы прекратилась. Галич и Новгород окончательно закрепились за соседними землями. Галиция и Волынь слились в единое Галицко-Волынское княжество, а на Новогород, который сохранил и даже расширил свою автономию, распространилась верховная власть владимирских князей. Киев был передан владимирским князьям Ярославу Всеволодовичу (1243) и Александру Невскому (1249), которые были признаны Ордой старейшими на Руси, но они своей резиденцией предпочли оставить Владимир. Именно владимирские великие князья стали после этого носить титул «всея Руси», и во Владимир в 1299 году переместилась резиденция митрополита. Со смертью Александра Невского (1263) Суздальская земля сама распалось на самостоятельные княжества, а Владимир (вместе с прилегающей к нему обширной территорией — собственно Владимирским великим княжеством), как это ранее произошло с Киевом, превратился в старший стол, контроль за которым оспаривали друг у друга наиболее влиятельные князья. В XIII веке им владели правители Костромского, Переяславского, Городецкого и Тверского княжеств, в XIV — Тверского, Московского и Суздальско-Нижегородского. С 1363 года он окончательно закрепился за московскими князьями, потомками младшего сына Александра Невского — Даниила, и объединённая московско-владимирская территория стала ядром современного Российского государства.

2-я пол. XIII—XIV вв. были временем постепенного разрушения прежней политической структуры большинства русских земель. Общее количество княжеств значительно выросло (достигнув по некоторым оценкам 250). Появились новые великие княжества: Тверское, Суздальско-Нижегородское, Ярославское (в бывшей Суздальской земле), Брянское (в бывшей Черниговской земле), Смоленское, Рязанское. Новой тенденцией междукняжеских отношений стало стремление сильных князей к захватам владений у более слабых соседей. Наибольший территориальный рост продемонстрировали Московское и Литовское великие княжества, чьё лидерство стало неоспоримым уже к концу XIV века. В состав Великого княжества Литовского под властью династии Гедиминовичей вошли территории Полоцкой, Пинской, Волынской, Киевской, Переяславской, Смоленской и частично Черниговской земель. Галицкая земля в 1340 году была захвачена Польшей. С утратой династического единства государственная, а затем и этническая история разных частей Руси пошли самостоятельными путями и перспектива мирного объединения всего древнерусского наследства в одних руках стала невозможной.

Русское / Российское государство

Основные статьи: Русское государство, Иван III

С XV века в русских источниках появляются термины «Русия», «Росия», «Российский» и распространяются всё больше, пока окончательно не утверждаются в русском языке. Период от 1478 или 1485 гг. (присоединение Новгорода или Твери)[41] и до провозглашения Петром I Российской империи 22 октября (2 ноября) 1721 года в современной российской историографии обозначается как «Русское государство». Это связано также с титулом «государь всея Руси», которые использовали русские монархи начиная с Ивана III.

Великое княжество Московское

Основная статья: Великое княжество Московское

Великое княжество Московское — историографическое название, великие князья в этот период продолжали именоваться Владимирскими и «всея Руси». До 1547 года допустимыми вариантами наименования являются «Княжество Московское» (с 1263 года) и «Великое княжество Московское» (с 1363 года). Однако поскольку великие князья Московские и государи всея Руси ещё до венчания Ивана IV на царство помимо непосредственно Великого княжества Московского объединяли под своей властью целый ряд сохраняющихся в понимании того времени престолов, более удачным термином для совокупности их владений, начиная со времён Ивана III, является Русское государство. После венчания Ивана IV на царство Великое княжество Московское также продолжало существовать как отдельная единица, хотя со временем к нему стали применять термин «Московское государство».

Московское государство

Основная статья: Московское государство

Термин «Московское государство» встречается в разных значениях в исторических документах и сочинениях XVI—начала XVIII веков, а также в научной исторической литературе (историографии) XIX—XXI веков[42]. В первоисточниках он может относиться к одному из государств, составляющих Российское царство (бывшее Московское княжество наряду с Новгородской землёй, Казанским ханством и др.)[43] либо выступать как обозначение всего Российского государства. Как историографический термин вошёл в обиход среди историков XIX века, руководствовавшихся в периодизации российской истории противопоставлением столиц[41] — Москвы и Петербурга.

В XVI и XVII вв. наши предки «государствами» называли те области, которые когда-то были самостоятельными политическими единицами и затем вошли в состав Московского государства. С этой точки зрения, тогда существовали «Новгородское государство», «Казанское государство», а «Московское государство» часто означало собственно Москву с её уездом. Если же хотели выразить понятие всего государства в нашем смысле, то говорили: «все великие государства Российского царствия» или просто «Российское царство».

— Платонов С. Ф. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Plat/_11.php Полный курс лекций по русской истории], 1917.

Московия

Основная статья: Московия

Изначально, Московия — латинское наименование самой Москвы, впоследствии ставшее в зарубежной Европе названием сначала Великого княжества Московского, а затем и всего Русского государства. Употреблялось в иностранных источниках с XV до начала XVIII века[44] наряду с названиями Руссия или Россия[45]. Распространилось под влиянием польско-литовской пропаганды[46][47], отвергавшей претензии объединённого Русского государства со столицей в Москве на земли всей Руси[48] и стремившейся закрепить название «Русь» исключительно за Юго-Западной Русью, находившейся в это время в составе Речи Посполитой[49][50]. Название преобладало в странах, получавших информацию о России из Речи Посполитой, в первую очередь в католических Италии и Франции[47]. В русском языке этот термин является варваризмом — не полностью освоенным заимствованием.

Русское царство / Российское царство

Основная статья: Русское царство

Русское царство[51][52] или в византийском стиле Российское царство[53][54][55] провозглашено 16 января 1547 года после принятия великим князем Иваном IV Васильевичем титула царя, название «Российское царство» стало официальным[56] названием России до 1721 года. В середине XVI века произошло присоединение Казанского и Астраханского ханств, что дополнительно обосновало царский титул русского монарха.

В 1613 году в титуле у митрополита термин «Руси́я», а у царя Михаила Фёдоровича — «Росия». Термин «Россия» окончательно закрепляется Петром Великим (1689—1725). На монетах Петра I до принятия титула императора значилось «Царь Пётр Алексеевич, всея России Повелитель» и «Московский рубль» на обороте. («Всея России Повелитель» сокращалось в «В. Р. П.», но иногда писалось и полностью). 19 мая 1712 года столица перенесена в Санкт-Петербург.

Употребление «Русь», «Русия», «Россия» в исторических документах

Техническое примечание: Из-за технических ограничений некоторые браузеры не могут показывать спецсимволы, используемые в этой статье. Такие символы могут быть отображены в виде квадратиков, вопросительных знаков или других бессмысленных символов в зависимости от вашего веб-браузера, операционной системы и набора установленных шрифтов. Даже если ваш браузер способен интерпретировать UTF-8 и вы установили шрифт, поддерживающий большой диапазон Юникода, например Code2000, Arial Unicode MS, Lucida Sans Unicode или один из свободных шрифтов Unicode, — вам, возможно, придётся использовать другой браузер, поскольку возможности браузеров в этой области часто различаются.

В допетровские времена в словах «Русь» и «Русия» писалась буква «оук»: , которая представляет напоминает греческую гамму «γ», но с «ушком» внизу, произносится как «у».

В рукописи стоглава из библиотеки Троице-Сергиевой лавры в титулах царя Бориса Фёдоровича и царевича Фёдора Борисовича указано «всеѧ рсиі». При этом последняя буква «і» вынесена на верх в виде двух чёрточек над «и».

В титуле Ивана Васильевича на прилагаемом снимке одной из рукописей стоглава присутствует «всеа рсїи».

В подписи Михаила Фёдоровича в титуле присутствует «всеа рсиі».

В театральной программе киевского театра от 1674 года в титуле Алексея Михайловича присутствует уже «рѡссїи самодержц». Поскольку омега — «ѡ» произносилось в русской речи точно также как обычное «о», данный вариант можно считать практически современным — «Россия».

Однако, на царской печати Алексея Михайловича в титуле стоит «всеа рѵсїи». При этом использована графема «ѵ» — ижица, а не «у» или «». Впрочем применение данной графемы не меняло прочтения — «Русия».

Российская империя

Российская империя — с 22 октября 1721 года

После принятия царём Петром Алексеевичем титула императора.

Российская Республика

Российская Республика — с 1 сентября 1917 года

После особого юридического совещания. Фактически — после отречения Михаила Александровича, брата Николая II с 3 марта 1917 года.

Период Гражданской войны

Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика

Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика — данное наименование впервые упоминается 21 января (3 февраля) 1918 г. в Декрете об аннулировании государственных займов, декрет подписан Председателем Центрального Исполнительного Комитета Я. Свердловым. Данное наименование государства было введено после преобразования Российской Республики в «федерацию советских национальных республик» на III Всероссийском съезде Советов 10—18 (23—31) января 1918 в Таврическом дворце в Петрограде.

До III Всероссийского съезда Советов употреблялось наименование Российская Республика.

Провозглашение федерации:

  • 3 (16) января 1918 года — написан текст Декларации.
  • 5 (18) января 1918 — оглашена Свердловым на Всероссийском учредительном собрании (распущено 6 (19) января).
  • 12 (25) января 1918 года — III Всероссийским съездом Советов рабочих и солдатских депутатов в принятой Декларации.
  • 18 (31) января 1918 года — на объединённом III съезде Советов (после объединения III съезда Советов рабочих и солдатских депутатов с III съездом Советов крестьянских депутатов) в повторно принятой Декларации.
  • 28 (15) января 1918 года — в Резолюции III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики».[57]
  • 6—8 марта 1918 года на VII съезде РКП(б) ещё раз было принято решение о преобразовании страны в федерацию.
  • 10 июля 1918 года — в Конституции на заседании V Всероссийского съезда Советов.

Вариативность наименования Республики[58] В период между III Всероссийским съездом Советов и принятием первой Конституции (на V Съезде), в которой было окончательно зафиксированно наименование государства, в документах встречались варианты неустоявшегося ещё наименования Российской Социалистической Федеративной Советской Республики:
Слова менялись местами:

  • Российская Федеративная Социалистическая Советская Республика,
  • Российская Социалистическая Советская Федеративная Республика,
  • Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика;

Неполное наименование с различным порядком слов (4 слова):

  • Российская Федеративная Советская Республика,
  • Российская Советская Федеративная Республика,
  • Российская Социалистическая Федеративная Республика,
  • Российская Социалистическая Советская Республика,
  • Российская Советская Социалистическая Республика;

Неполное наименование с различным порядком слов (3 слова):

  • Российская Советская Республика,
  • Советская Российская Республика
  • Российская Федеративная Республика
  • Российская Федерация Советов

Другие наименования:

  • Российская Республика,
  • Советская Республика,
  • Республика Советов.
  • Советская Россия.

Примечание: новая власть не сразу распространилась на территории бывшей Российской империи (республики).

Примечание:Уже, будучи в составе СССР, 5 декабря 1936 года Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика переименована в Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику, то есть два слова были переставлены местами.

Союз Советских Социалистических Республик

Союз Советских Социалистических Республик — с 30 декабря 1922 года

Образован путём объединения России, Украины, Белоруссии и ЗСФСР.

5 декабря 1936 года (по новой конституции) в наименовании РСФСР порядок слов «социалистическая» и «советская» приведён в соответствие с порядком этих слов в названии СССР.

Просуществовал до 26 декабря 1991 года включительно.

Российская Федерация (Россия)

Наименование Российская Федерация употреблялось как сокращённое наименование РСФСР ещё в годы советской власти[59][60]. Предложение утвердить его в качестве основного названия республики возникло в 1990 году, в рамках начавшейся в РСФСР конституционной реформы[61]. Данное название предусматривалось в проектах новой Конституции, подготовленных Рабочей группой Конституционной комиссии[62] и ряде нормативно-правовых актов РСФСР[63][64][65], а на пятом Съезде народных депутатов РСФСР было высказано предложение и о собственно рассмотрении вопроса об официальном переименовании государства, однако тогда депутаты его не приняли, переименование государства ожидалось при приятии новой конституции России[66].

В Соглашении о создании СНГ и Алма-Атинской декларации Российское государство как сторона этих соглашений именовалось «Российская Федерация (РСФСР)». По словам народного депутата РСФСР В. Б. Исакова, при ратификации Алма-Атинской декларации в Верховном Совете РСФСР он поставил перед Борисом Ельциным вопрос об основаниях, на которых он именовался президентом Российской Федерации (а не РСФСР), а председатель Верховного Совета Руслан Хасбулатов, в ответ на этот вопрос, поставил на рассмотрение Верховного Совета РСФСР предложение об изменении наименования государства и соответствующее решение было принято[67]. 25 декабря 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон № 2094-I, которым постановил именовать в дальнейшем Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику (РСФСР) Российской Федерацией (Россией). Данный акт, согласно статье 5, вступил в силу со дня принятия[68].

Закон придал официальный статус как полному наименованию (Российская Федерация), так и краткому (Россия), а также установил правила использования наименований — оговаривалось, что в официальных актах и других документах, в текстовом оформлении государственных символов, а также в названиях государственных органов, их печатях, штампах и бланках используется наименование «Российская Федерация». Вместе с тем, закон, направляя утверждение наименования на Съезд народных депутатов России, именовал его Съездом народных депутатов РСФСР, а проект акта, которым переименование подтверждалось бы на конституционном уровне, характеризовался как закон РСФСР, при этом формулировка статьи 4 закона отводила Съезду лишь утверждение уже принятого наименования, а не самостоятельное решение вопроса[69]. Уже на следующий день председатель Конституционного суда РСФСР Валерий Зорькин заявил, что решение российского парламента об изменении названия республики не соответствует конституционным нормам[70], поскольку изменение названия республики влекло за собой поправки в российскую конституцию и, следовательно, такое решение мог принять только Съезд народных депутатов РСФСР.

Тем не менее, новое название вошло в деятельность высших федеральных органов (кроме Конституционного суда, который и далее выносил решения именем РСФСР). Из закона 1991 года в целом исходил и VI Съезд народных депутатов РФ (хотя были и попытки пересмотреть решение Верховного Совета, в частности, депутатское обращение в Конституционный суд в марте 1992 года[71]), при этом 16 апреля 1992 года большинство депутатов постановило считать единственным официальным наименованием страны наименование «Россия», однако уже на следующий день, по предложению президента Ельцина, решение было пересмотрено[69]. В принятом 21 апреля 1992 года законе, «в связи с изменением наименования государства Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика на наименование Российская Федерация — Россия», съезд внёс соответствующие поправки в действовавшую тогда Конституцию (Основной Закон) РСФСР 1978 года. В тексте основного закона слова «Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика» и «РСФСР» были заменены на «Российская Федерация»[72], при этом в статье 1 новой редакции Конституции закреплялась юридическая равнозначность наименований «Российская Федерация» и «Россия»[73]. Эта же формулировка вошла в действующую Конституцию Российской Федерации, принятую в 1993 году. Оба термина употребляются в официальных документах, наименованиях министерств и ведомств, международных договорах.

Смену наименования долгое время не могли реализовать в официальной бланочной продукции. До принятия новой конституции 1993 года новый герб был в разработке. Де-факто на территории Российской Федерации в первой половине 1990-х годов ещё употреблялись бланки и печати учреждений со старым гербом и наименованием государства РСФСР, граждане России пользовались паспортами граждан СССР до начала 21 века.

См. также

Напишите отзыв о статье "Наименования Российского государства"

Примечания

  1. ↑ Клосс Б. М. О происхождении названия «Россия». М., 2012. — С. 26.
  2. ↑ В недатированной части летописи: поляне, древляне, дреговичи, словене и полочане. «Стал род их держать княжение у полян, а у древлян было своё княжение, а у дреговичей своё, а у славян в Новгороде своё, а другое на реке Полоте, где полочане». Слово «княжение» употребляется не в территориальном смысле.
  3. ↑ В статье 862 г. — словене с союзниками и поляне, в статьях 945 г., 946 г., 977 г., 990 г. — древляне («Деревская земля»).
  4. ↑ Словене, кривичи и меря в начале рассказа о призвании Рюрика. «Словене свою волость имели, а Кривици свою, а Меря свою; каждый своим родомъ владяше».
  5. ↑ Далее в летописях «земли» и «волости» никогда не связываются с названиями прежних славянских союзов. Все случаи употребления относятся ко времени, когда данные объединения ещё не подчинились русским князьям или (в последних двух упоминаниях древлян) были подчинены совсем недавно. По мнению А. А. Горского, эти термины, скорее всего, являются экстраполяцией летописца, который стремился объяснить события прошлого с помощью современных для себя понятий. В существовании у славян наследственных княжений сомнений нет, но это слово в ранних летописях ещё не имеет значение территориальной единицы, а просто указывает на княжескую власть. Горский А. А. Земли и волости // Древняя Русь: очерки политического и социального строя. М., 2008. — C.12,15.
  6. ↑ Применительно к восточным славянам встречается в трактате «Об управлении Империей» Константина Багрянородного, где в числе славиний отмечены: кривичи, древляне, лендзяне (волыняне?), дреговичи, северяне и уличи. Горский А. А. Политическое развитие Средневековой Руси: проблемы терминологии // Средневековая Русь. Вып. 11. М. , 2014. — C.10.
  7. ↑ [books.google.ru/books?id=3bw7AQAAMAAJ&pg=RA1-PA105&dq=%D1%85%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0&hl=ru&sa=X&redir_esc=y#v=onepage&q=%D1%85%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B0%D1%82%D0%B0&f=false Гедеонов С. А. Отрывки из исследований о варяжском вопросе / Записки Императорской Академии наук. Т. 1. Прил. № 3. СПб., 1862.]
  8. ↑ Древнетюркский словарь. Л., 1969. — С. 405.
  9. ↑ По лаврентьевскому списку ПВЛ и Новгородской I летописи. По Ипатьевскому и некоторым другим спискам ПВЛ, Рюрик первые два года правил в Ладоге.
  10. ↑ [www.krotov.info/acts/12/pvl/ipat11.htm Ипатьевская летопись]
  11. ↑ В историографии существует два основных подхода к тому, что считать временем распада «Древнерусского государства» как политического явления. Согласно одной традиции, рубежом выступает 1132 год или близкий к нему период. Согласно другой — Монгольское нашествие (1240). В этом случае последний период существования Древнерусского государства и первый период феодальной раздробленности накладываются друг на друга.
  12. ↑ Назаренко А. В. Древняя Русь // Православная энциклопедия. Т. 16. — С. 248.
  13. ↑ [medievalrus.csu.ru/download/SR_2014_V.11_01.djvu Горский А. А. Политическое развитие Средневековой Руси: проблемы терминологии // Средневековая Русь. Вып. 11. М. , 2014. — C.10.]
  14. ↑ [medievalrus.csu.ru/download/SR_2014_V.11_01.djvu Горский А. А. Политическое развитие Средневековой Руси: проблемы терминологии // Средневековая Русь. Вып. 11. М. , 2014. — C.11.]
  15. ↑ Горский А. А. Земли и волости // Древняя Русь: очерки политического и социального строя. М., 2008. — C.16.
  16. ↑ [edgeways.tmweb.ru/forums/read.php?11,279250 Сюзюмов М. Я. К вопросу о происхождении слова 'Ρώς, 'Ρωσία, Россия // Вестник древней истории". 1940. № 2.]
  17. ↑ [dgve.csu.ru/bibl/Bibikov_2004.shtml Бибиков М. В. BYZANTINOROSSICA: Свод византийских свидетельств о Руси. Т. 1. М., 2004. — С.55.]
  18. ↑ [dgve.csu.ru/bibl/Bibikov_2004.shtml Бибиков М. В. BYZANTINOROSSICA: Свод византийских свидетельств о Руси. Т. 1. М., 2004. — С.56.]
  19. ↑ Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. IV. М., 2010. — С. 50.
  20. ↑ Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. IV. М., 2010. — С. 66,68.
  21. ↑ Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX−XII вв.. — М., 2001. — С.49-50.
  22. ↑ Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. IV. М., 2010. — С.86.
  23. ↑ Назаренко А. В. Древняя Русь на международных путях: Междисциплинарные очерки культурных, торговых, политических связей IX−XII вв.. — М., 2001. — С.50.
  24. ↑ Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. IV. М., 2010. — С.112.
  25. ↑ Древняя Русь в свете зарубежных источников : Учеб. пособие для студентов вузов / М. Б. Бибиков, Г. В. Глазырина, Т. Н. Джаксон и др. Под ред. Е. А. Мельниковой. — М., 1999. — С.464-465.
  26. ↑ [history.org.ua/JournALL/journal/2006/4/8.pdf Юсова Н. М. Ідейна і термінологічна генеалогія поняття «давньоруська народність»]. — С. 102.
  27. ↑ [history.org.ua/JournALL/journal/2006/4/8.pdf Юсова Н. М. Ідейна і термінологічна генеалогія поняття «давньоруська народність»]. — C. 102.
  28. ↑ Например у В. О. Ключевского была работа «Боярская дума в Древней Руси».
  29. ↑ [www.knigafund.ru/books/2864/read#page148 Максимович М. А. Откуда идёт Русская земля. По сказанию Несторовой повести и другим старинным писаниям русским — К., 1837. — C. 54, 122.]
  30. ↑ [www.magister.msk.ru/library/history/solov/solv02p6.htm Соловьёв С. М. История России с древнейших времён. Т. 2., Гл.6. ]
  31. ↑ Толочко А. П. Химера «Киевской Руси» // «Родина» : журнал. — 1999. — № 8. — С. 29−33.
  32. ↑ Ключевский В. О. Боярская дума древней Руси. — 1882. Сознание или, скорее, чувство народного единства Русской земли — не новый факт XV−XVI вв.: это дело Киевской Руси XI−XII вв., «Старая Киевская Русь представляла из себя цельную страну, части которой были тесно связаны между собой многообразными нитями» — цит. по: Ключевский В. О., 2002, [books.google.ru/books?id=kw_cux6A-uAC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Кн. 1, С. 383, 277.]
  33. ↑ [ostkraft.ru/ru/articles/514 Гайда Ф. Кто придумал Киевскую Русь и чьим учеником является Филарет Денисенко? // Сайт «OSTKRAFT. Восточное агентство» (ostkraft.ru) 15.04.2013]
  34. ↑ История СССР. Т. 1. С древнейших времен до образования древнерусского государства. Макет / Под общей редакцией М. И. Артамонова. — Кн. 1−2. — М.−Л.: Изд-во АН СССР, 1939.
  35. ↑ Мавродин В. В. Образование древнерусского государства — Л., 1945.
  36. ↑ Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства: историко-географическое исследование. — М., 1951.
  37. ↑ Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965.
  38. ↑ Чубарьян А. О. [www.rg.ru/2011/11/02/rus.html «Норманская теория» в законе. Российские и украинские историки решили, кто будет отмечать юбилей Древнерусского государства] // Российская газета. — 2011-11-02.
  39. ↑ Котышев Д. М. Киевская Русь, Древняя Русь, Русская земля (из истории становления восточнославянской государственности) // Преподавание истории в школе. — 2013. — № 3. — С. 27.
  40. ↑ Войтович Л. В. [mykolaiv.info/statti-ta-naukovi-pratsi/seredni-viki-v-ukrayini-hronologiya-problemi-periodizatsiyi.html Середни вiки в Украiнi: хронологiя, проблеми перiодiзацii] // «Український історичний журнал». — 2003. — № 4 — С.134−139. "Термiн «Київська Русь» був прийнятий iсториками на початку ХIХ ст. i успiшно вживався до середини ХХ ст., коли його почали замiняти доволi абсурдними термiнами «Древня Русь» чи «Давня Русь».
  41. ↑ 1 2 Хорошкевич А. Л. [archive.is/20120903221420/www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=1728&n=90 Россия или Московия?] // «Родина» — 2005. — № 11.
  42. ↑ Как отмечает С. О. Шмидт, «уже более полутора столетий признаны общепринятыми выражения „Московское государство“ и „Московское царство“. Они употребляются обычно как тождественные терминам „Российское государство“ и „Русское государство“». «Словосочетания „Московское государство“ и „московский государь“, „Московское царство“ и „московский царь“, „Московская земля“ были приняты в самой России в XVI и особенно в XVII веке, что подтверждается многообразными письменными источниками.» — Шмидт С. О. «В некотором царстве, в некотором государстве…»: Как правильнее называть Российскую державу в XVI веке // «Родина» — 2004. — № 12.
  43. ↑ Платонов C.Ф. Полный курс лекций по Русской Истории. — Изд-во: АСТ, 2004. — ISBN 5-17-024461-4.
  44. ↑ [books.google.de/books?id=NNF-VVBeUpYC&pg=PA761&lpg=PA761&dq=%22Московия+название%22 Московия] // Славянская энциклопедия. Киевская Русь — Московия: в 2 т. / Автор-составитель В. В. Богуславский. — Т. 1. — С. 761.
  45. ↑ Хорошкевич А. Л. Русское государство в системе международных отношений конца XV—начала XVI в. — М.: Наука, 1980. — С. 83—85. — 292 с.
  46. ↑ Тихвинский, С. Л., Мясников, В. С. [books.google.com/books?id=3teeAAAAIAAJ&q=под+воздействием+польской+пропаганды Восток—Россия—Запад: исторические и культурологические исследования]. — Памятники исторической мысли, 2001. — С. 69.
  47. ↑ 1 2 Хорошкевич А. Л. Россия и Московия. Из истории политико-географической терминологии // Acta Baltico-slavica. — 1976. — Т. X. — С. 47−57.
  48. ↑ Хорошкевич А. Л., Герберштейн С. [books.google.de/books?id=MLhHAQAAIAAJ&q=термин+московия&dq=термин+московия&hl=de&sa=X&ei=8fL5T9mOFITzsgaQ0bD0BQ&ved=0CDIQ6AEwAA Записки о Московии. Памятники исторической мысли] — М., 2008.
  49. ↑ Кудрявцев О. Ф. [books.google.com/books?id=PKAnAAAAMAAJ&q=под+воздействием+польской+пропаганды Россия в первой половине XVI в: взгляд из Европы.] — Русский мир, 1997. — С. 207.
  50. ↑ Храпачевский Р. П. [www.hist.bsu.by/images/stories/files/nauka/izdania/risi/1/Hrapachevsky.pdf Русь, Малая Русь и Украина: происхождение и становление этнонима] // Российские и славянские исследования: Сб. науч. статей. — Вып. 1 / отв. ред. О. А. Яновский. — Мн.: БГУ, 2004.
  51. ↑ Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Olma Media Group, 2004 [books.google.ru/books?id=sWjzlWgadB0C&pg=PA340&dq=%22Русское+царство%22&hl=ru&ei=o4T2TYbeDczLtAagkNCZCA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=6&ved=0CD0Q6AEwBTiCAQ#v=onepage&q=%22Русское%20царство%22&f=false]
  52. ↑ Кругосвет — Онлайн-энциклопедия [www.krugosvet.ru/node/42951?page=0,1#part-26]
  53. ↑ [www.gramota.ru/spravka/trudnosti/36_186 Российский и русский] — Грамота.ру
  54. ↑ Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времени Ивана Грозного. Москва, Наука, 1982 [annals.xlegio.ru/rus/zimin/rvig03.htm]
  55. ↑ [books.google.ru/books?ei=N3r2Te74MsjHtAaMw6yvBg&ct=book-thumbnail&hl=de&id=OZXwAAAAMAAJ&dq=Смысл+русской+истории&q=Российское+царство#search_anchor Перевезенцев, С. В. Смысл русской истории, Вече, 2004]
  56. ↑ Хорошкевич А. Л. Символы русской государственности. -М. :Изд-во МГУ,1993. ISBN 5-211-02521-0 — C.40
  57. ↑ [www.constitution.garant.ru/DOC_5321.htm Резолюция III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики»]
  58. ↑ [www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/ Наименовании Советской России в документах в первый год её существования:]
    Декрет II Всероссийского съезда Советов о земле 26 октября (8 ноября) 1917 г.
    • Российское государство
    Постановление правительства о созыве Учредительного собрания в назначенный срок 27 октября (9 ноября) 1917 г
    • Российская Республика
    Декларация прав народов России 2(15) ноября 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет об увеличении пенсий рабочим, пострадавшим от несчастных случаев 8(21) ноября 1917 г.
    • Российская Республика
    Радиограмма армии и флоту об увольнении Верховного главнокомандующего генерала Духонина, с предложением выбирать уполномоченных для переговоров о перемирии 9(22) ноября 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов 11(24) ноября 1917 г.
    • Российская Республика
    Положение о рабочем контроле 14(27) ноября 1917 г.
    • Российская Республика
    Положение о выборах гласных Петроградской городской думы 16(29) ноября 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет о суде 22 ноября (5 декабря) 1917 г.
    • Российская Республика
    Манифест к украинскому народу с ультимативными требованиями к Центральной раде 4(17) декабря 1917 г.
    • Российская Республика
    Положение ВЦИК и СНК о страховании на случай безработицы 11(24) декабря 1917 г.
    • Российская Республика
    Положение о земельных комитетах не позднее 12(25) декабря 1917 г.
    • Российская Федеративная Республика
    Декрет о национализации банков 14(27) декабря 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет об уравнении всех военнослужащих в правах 16(29) декабря 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет ВЦИК и СНК о расторжении брака 16(29) декабря 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет ВЦИК и СНК о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния 18(31) декабря 1917 г.
    • Российская Республика
    Декрет ВЦИК о страховании на случай болезни 22 декабря 1917 г. (4 января 1918 г.)
    • Российская Республика
    Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа; написана 3(16) января 1918 г., принята 12(25) января 1918 г.:
    • Республика Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов
    • Советская Российская Республика
    • Советская Рабоче-Крестьянская Республика
    • рабоче-крестьянское государство
    • федерация советских республик России
    Доклад о деятельности Совета Народных Комиссаров (на III Всероссийском съезде Советов) 11(24) января 1918 г.:
    • Российская Советская республика
    • социалистическая республика Советов
    • Советская республика
    Декрет об организации Рабоче-Крестьянской Красной Армии 15(28) января 1918 г.
    • Российская Республика
    Декрет об аннулировании государственных займов
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Декрет о конфискации акционерных капиталов бывших частных банков 23 января (5 февраля) 1918 г.
    • Российская Республика
    Основной закон о социализации земли 27 января (9 февраля) 1918 г.
    • Российская Федеративная Советская Республика
    • Российская Советская Федеративная Республика
    Декрет о Революционном трибунале печати 28 января (10 февраля) 1918 г.
    • Российская Республика
    Резолюция III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики» (Постановление III Всероссийского съезда Советов об основных положениях конституции) 28 (15) января 1918 г.:
    • Российская Социалистическая Советская Республика
    • федерация советских республик
    • Российская Республика
    • Российская Федерация Советов
    • Российская Федеративная Республика
    Резолюция ВЦИК по докладу мирной делегации с одобрением её действий и призывом ко всем Советам безотлагательно приступить к созданию Красной Армии 14 февраля 1918 г.:
    • Российская Советская Республика
    • «(делегация) российской социалистической революции»
    Декрет о суде № 2 15 февраля 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Договор между Российской и Финляндской социалистическими республиками 1 марта 1918 г.:
    • Российская Федеративная Советская Республика (встречается 21 раз)
    • Российская Республика
    • (Договор между Российской и Финляндской социалистическими республиками)
    Декрет о праве граждан изменять свои фамилии и прозвища 4 марта 1918 г.
    • Российская Советская Федеративная Республика
    Постановление о ратификации Брест-Литовского мирного договора 15 марта 1918 г.
    • Российская Советская Федеративная Республика
    Постановление Четвёртого Чрезвычайного Всероссийского съезда Советов о перенесении столицы из Петрограда в Москву 16 марта 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Декрет об учреждении государственного контроля над всеми видами страхования, кроме социального (то есть обязательного государственного) страхования 23 марта 1918 г.
    • Российская Советская Федеративная Республика
    Декрет ВЦИК о приобретении прав российского гражданства 1 апреля 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (3 раза)
    Правительственное сообщение о начале японской интервенции на Дальнем Востоке 5 апреля 1918 г.
    • Советская Республика
    Декрет об организации управления почтово-телеграфным делом 16 апреля 1918 г.
    • Российская Социалистическая Советская Республика
    Декрет об организации государственных мер борьбы с огнём 17 апреля 1918 г.
    • Российская Советская Федеративная Республика
    Положение об организации Главного торфяного комитета 20 апреля 1918 г.
    • Российская Республика
    Декрет о разработках торфяного топлива 20 апреля 1918 г.
    • Российская Республика
    Декрет ВЦИК об обязательном обучении военному искусству, принятый в заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Совета рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов 22 апреля 1918 г.
    • Российская Советская Республика (2 раза)
    • Российская Советская Федеративная Республика (1 раз)
    Декрет ВЦИК о сроке службы в Красной Армии принятый в заседании Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Совета рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов 22 апреля 1918 г.
    • Советская Республика
    Формула торжественного обещания воинов Рабоче-Крестьянской Красной Армии 22 апреля 1918 г.
    • Советская Республика
    • Российская Советская Республика
    Декрет о национализации внешней торговли 22 апреля 1918 г.
    • Российская Республика
    Декрет об учреждении Центральной коллегии по делам пленных и беженцев 23 апреля 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Декрет о снабжении сельского хозяйства орудиями производства и металлами 24 апреля 1918 г.
    • Российская Федеративная Советская Республика
    Обращение ВЦИК ко всем губернским, уездным, волостным Советам о принятии мер к организации первомайского празднества и о его лозунгах 26 апреля 1918 г.
    • Советская Республика
    Декрет об отмене наследования 27 апреля 1918 г.
    • Российская Социалистическая Советская Федеративная Республика
    • Российская Республика
    Первомайское обращение ВЦИК к рабочим и крестьянам, гражданам РСФСР 30 апреля 1918 г.
    • Российская Советская Социалистическая Республика
    • Русская Советская Социалистическая Республика
    Декрет о национализации сахарной промышленности 2 мая 1918 г.
    • Российская Республика
    Декрет о взяточничестве 8 мая 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Декрет об учреждении Главного нефтяного комитета 17 мая 1918 г.
    • Российская Федеративная Советская Республика
    Декрет ВЦИК и СНК о дарениях 20 мая 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Республика
    Декрет о таможенных сборах и учреждениях 29 мая 1918 г.
    • Российской Социалистической Федеративной Советской Республики
    Постановление о признании Женевской и других международных конвенций, касающихся Общества Красного Креста 30 мая 1918 г.
    • Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика
    • Российское Советское правительство
    • Российское правительство
    • Русское правительство
    • Российская Советская Федеративная Республика
    Обращение к трудовым казакам Дона и Кубани о борьбе с контрреволюцией 30 мая 1918 г.
    Декрет о реорганизации и централизации автомобильного хозяйства Республики 31 мая 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Республика
    • Российская Федеративная Советская Республика
    Декрет о национализации Третьяковской галереи 3 июня 1918 г.
    • Российская Федеративная Советская Республика
    • Российская Советская Республика
    Временные правила о составлении, рассмотрении, утверждении и исполнении смет государственных учреждений и общей росписи государственных доходов и расходов Российской Республики на июль — декабрь 1918 года 3 июня 1918 г.
    • Российская Республика
    Постановление ВЦИК об исключении из состава ВЦИК и местных Советов представителей контрреволюционных партий социалистов-революционеров (правых и центра) и меньшевиков 14 июня 1918 г.
    • Российская Республика
    Временные правила об отпусках 14 июня 1918 г.
    • Российская Федеративная Советская Республика
    Декрет о праве получения содержания из имущества лиц, объявленных отсутствующими, и о судебном признании пропавших умершими 17 июня 1918 г.
    • Российская Республика
    Положение об организации дела народного образования в Российской Республике 18 июня 1918 г.
    • Российская Республика
    • Российская Федеративная Социалистическая Советская Республика
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Положение ВЦИК и СНК о Социалистической академии общественных наук 25 июня 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика (2 раза)
    • Российская Республика
    Положение о порядке утверждения коллективных договоров (тарифов), устанавливающих ставки заработной платы и условия труда 25 июня 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    Декрет о национализации предприятий ряда отраслей промышленности, предприятий в области железнодорожного транспорта, по местному благоустройству и паровых мельниц 28 июня 1918 г.
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    • Российская Федеративная Республика
    • Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика
    [www.hist.msu.ru/ER/Etext/cnst1918.htm Конституция РСФСР 10 июля 1918 г.]
    • Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика
    • Российская Республика
    • Российская Федерация (пункт «д» статьи 49)
  59. ↑ Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (принята V Всероссийским Съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 г.), пункт «д» статьи 49
  60. ↑
    ...Советская власть гарантировала всем народам России равноправие и свободное самоопределение, предоставила трудящимся подлинно демократические права и свободы. Образование РСФСР обеспечило русскому народу, всем нациям и народностям Российской Федерации благоприятные условия для всестороннего экономического, социального и культурного развития, с учётом их национальных особенностей в братской семье советских народов.
  61. ↑ Белкин, 2003, с. 130—131.
  62. ↑ [www.rumiantsev.ru/project/57/ Один из старейших проектов Конституции РФ, созданный рабочей группой Конституционной Комиссии Съезда народных депутатов РСФСР]. 1 октября 1990 года
  63. ↑ [docs.cntd.ru/document/901607471 О Конституционном Суде РСФСР (с изменениями на 25 февраля 1993 года) (утратил силу с 23 июля 1994 года), Об утверждении Закона РСФСР «О Конституционном Суде РСФСР», Закон РСФС…]
  64. ↑ Постановление Верховного Совета РСФСР от от 22 августа 1991 г. № 1627/1-1 «[rusarchives.ru/statehood/09-41-postanovlenie-flag.shtml Об официальном признании и использовании Национального флага РСФСР]»
  65. ↑ [www.lawmix.ru/pprf/99184 ПОСТАНОВЛЕНИЕ ВС РСФСР от 27.09.1991 n 1691-1 О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА РСФСР С НАРОДНЫМИ ДЕПУТАТАМИ РСФСР И НАРОДНЫМИ ДЕПУТАТАМИ СССР, ПРЕДСТАВЛЯЮЩИМИ РСФСР В Верховном Совете]
  66. ↑ Белкин, 2003, с. 131.
  67. ↑ Белкин, 2003, с. 131—132.
  68. ↑ [rusarchives.ru/statehood/10-04-russian-federation.shtml Закон РСФСР от 25 декабря 1991 года № 2094-I «Об изменении наименования государства Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика». (Государственный архив Российской Федерации. Ф. 10026. Оп. 1. Д. 577. Л. 103.)]. Виртуальная выставка к 1150-летию зарождения российской государственности. Проверено 10 сентября 2015.
  69. ↑ 1 2 Белкин, 2003, с. 134.
  70. ↑ [yeltsincenter-archive.ru/upload/newspaper/1991/rs12_31_91/index.html …и Конституционный суд] // «Российская газета», 31 декабря 1991, № 290 (336), стр. 2
  71. ↑ [yeltsin.ru/uploads/upload/newspaper/1992/rs04_23_92/index.html VI Cьезд народных депутатов Российской Федерации (выступление депутата Саенко Г. В.) // «Российская газета» от 23 апреля 1992 г. стр. 5.]
  72. ↑ Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. — 1992. — № 20. — ст. 1084. Данный закон вступил в силу с момента опубликования в «Российской газете» 16 мая 1992 года.
  73. ↑ Белкин, 2003, с. 135.

Литература

  • Белкин А. А. Официальное наименование государства (фрагмент лекции) // Избранные работы 90-х годов по конституционному праву. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. — С. 101—136. — 321 с. — ISBN 5942011893.
</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Наименования Российского государства

– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.
– Где он? – сказал граф, и в ту же минуту, как он сказал это, он увидал из за угла дома выходившего между, двух драгун молодого человека с длинной тонкой шеей, с до половины выбритой и заросшей головой. Молодой человек этот был одет в когда то щегольской, крытый синим сукном, потертый лисий тулупчик и в грязные посконные арестантские шаровары, засунутые в нечищеные, стоптанные тонкие сапоги. На тонких, слабых ногах тяжело висели кандалы, затруднявшие нерешительную походку молодого человека.
– А ! – сказал Растопчин, поспешно отворачивая свой взгляд от молодого человека в лисьем тулупчике и указывая на нижнюю ступеньку крыльца. – Поставьте его сюда! – Молодой человек, брянча кандалами, тяжело переступил на указываемую ступеньку, придержав пальцем нажимавший воротник тулупчика, повернул два раза длинной шеей и, вздохнув, покорным жестом сложил перед животом тонкие, нерабочие руки.
Несколько секунд, пока молодой человек устанавливался на ступеньке, продолжалось молчание. Только в задних рядах сдавливающихся к одному месту людей слышались кряхтенье, стоны, толчки и топот переставляемых ног.
Растопчин, ожидая того, чтобы он остановился на указанном месте, хмурясь потирал рукою лицо.
– Ребята! – сказал Растопчин металлически звонким голосом, – этот человек, Верещагин – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва.
Молодой человек в лисьем тулупчике стоял в покорной позе, сложив кисти рук вместе перед животом и немного согнувшись. Исхудалое, с безнадежным выражением, изуродованное бритою головой молодое лицо его было опущено вниз. При первых словах графа он медленно поднял голову и поглядел снизу на графа, как бы желая что то сказать ему или хоть встретить его взгляд. Но Растопчин не смотрел на него. На длинной тонкой шее молодого человека, как веревка, напружилась и посинела жила за ухом, и вдруг покраснело лицо.
Все глаза были устремлены на него. Он посмотрел на толпу, и, как бы обнадеженный тем выражением, которое он прочел на лицах людей, он печально и робко улыбнулся и, опять опустив голову, поправился ногами на ступеньке.
– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Наименования_Российского_государства&oldid=81408244»

Навигация