Наир, Мира
| Мира Наир | |
| Mira Nair | |
 | |
| Дата рождения: |
15 октября 1957 (66 лет) |
|---|---|
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1979 — настоящее время |
| Награды: |
Золотая камера (1988), Золотой лев (2001) |
Мира Наир (Mira Nair, 15 октября 1957, Бхубанешвар, по другим сведениям, со ссылкой на самого режиссёра — Руркела, штат Орисса) — американский кинорежиссёр индийского происхождения.
Биография
Родилась в семье среднего класса, отец — из Пенджаба (позднее пенджабская реальность войдет в фильм Миры Наир Свадьба в сезон дождей). Закончила социологический факультет Делийского университета, играла в политическом уличном театре, в любительской драматической труппе. В возрасте 19 лет переехала в США, продолжила учебу по специальности в Гарварде.
Сняла несколько документальных фильмов, один из них (Кабаре Индия, 1985) был замечен критикой и награждён несколькими премиями. Её дебютный игровой фильм Салям, Бомбей (1988) принес ей мировое признание.
Творчество
Принадлежит двум культурам — Востока и Запада, этот момент нередко становится основой её фильмов, определяет точку зрения режиссёра. В индийском кино Наир выделяет для себя творчество Ритвика Гхатака, она называет свой фильм Тёзки данью его памяти. Работает как с непрофессиональными исполнителями, так и с актерами-профессионалами — индийскими исполнителями, американскими и европейскими звездами (Джина Роулендс, Ума Турман, Риз Уизерспун, Хилари Суонк, Мариса Томей, Ричард Гир, Чезз Палминтери, Дензел Вашингтон, Юэн Макгрегор и др.).
Фильмография
- Салям, Бомбей (1988, Золотая камера и премия зрительских симпатий на Каннском кинофестивале, премия Венецианского МКФ, премия Лиллиан Гиш на кинофестивале в Лос-Анджелесе, три премии Монреальского кинофестиваля, специальная премия критики на фестивале в Сан-Паулу и др. награды)
- Миссисипская массала (1992, премия Союза итальянских кинокритиков, премия критики на кинофестивале в Сан-Паулу, две премии Венецианского кинофестиваля)
- Семья Перес (1995)
- Кама Сутра: История любви (1996)
- Свадьба в сезон дождей (2001, Золотой лев на Венецианском кинофестивале, премия зрительских симпатий на кинофестивале в Канберре)
- Истерическая слепота (2002)
- 11 сентября (2002, с коллективом режиссёров мира, премия ЮНЕСКО на Венецианском кинофестивале)
- Ярмарка тщеславия (2004, экранизация одноимённого романа Уильяма Теккерея)
- Тёзка (2006, по одноимённому роману Джумпы Лахири)
- BBC. Индия (2007)
- Восемь (2008)
- Нью-Йорк, я люблю тебя (2008, с коллективом кинорежиссёров мира)
- Амелия (2009, биографический фильм об Амелии Эрхарт)
- Фундаменталист поневоле (2012)
Признание
Входила в жюри Каннского кинофестиваля (1990), возглавляла жюри Берлинского кинофестиваля в 2002. Названа нью-йоркской газетой India Abroad человеком 2007 года.
Напишите отзыв о статье "Наир, Мира"
Литература
- Redding J.M., Brownworth V.A. Film fatales: independent women directors. Seattle: Seal Press, 1997
- Foster G.A. Women Filmmakers of the African and Asian Diaspora: Decolonizing the Gaze, Locating Subjectivity. Carbondale: Southern Illinois UP, 1997
- Desai J. Beyond Bollywood: The cultural politics of South Asian diasporic film. New York: Routledge, 2004
- Muir J.K. Mercy in her eyes: the films of Mira Nair. New York: Applause Theatre & Cinema Books, 2006
Ссылки
- [www.mirabaifilms.com/bio.html Официальный сайт] (англ.)
- Мира Наир (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.cinemasia.ru/persons/_43/_1/431.html Биография на www.cinemasia.ru]
| ||||||
Отрывок, характеризующий Наир, Мира
Князь Андрей был позван в кабинет к отцу, который с глазу на глаз хотел проститься с ним. Все ждали их выхода.Когда князь Андрей вошел в кабинет, старый князь в стариковских очках и в своем белом халате, в котором он никого не принимал, кроме сына, сидел за столом и писал. Он оглянулся.
– Едешь? – И он опять стал писать.
– Пришел проститься.
– Целуй сюда, – он показал щеку, – спасибо, спасибо!
– За что вы меня благодарите?
– За то, что не просрочиваешь, за бабью юбку не держишься. Служба прежде всего. Спасибо, спасибо! – И он продолжал писать, так что брызги летели с трещавшего пера. – Ежели нужно сказать что, говори. Эти два дела могу делать вместе, – прибавил он.
– О жене… Мне и так совестно, что я вам ее на руки оставляю…
– Что врешь? Говори, что нужно.
– Когда жене будет время родить, пошлите в Москву за акушером… Чтоб он тут был.
Старый князь остановился и, как бы не понимая, уставился строгими глазами на сына.
– Я знаю, что никто помочь не может, коли натура не поможет, – говорил князь Андрей, видимо смущенный. – Я согласен, что и из миллиона случаев один бывает несчастный, но это ее и моя фантазия. Ей наговорили, она во сне видела, и она боится.
– Гм… гм… – проговорил про себя старый князь, продолжая дописывать. – Сделаю.
Он расчеркнул подпись, вдруг быстро повернулся к сыну и засмеялся.
– Плохо дело, а?
– Что плохо, батюшка?
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
