Наиск

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Наиск (лат. Naïskos, др.-греч. ναϊσκος) — небольшой храм в классическом стиле с колоннами или пилонами и треугольным фронтоном. Наиск часто встречается в качестве художественного элемента храмов, например, в Эгире или Дидиме, в архитектуре малых форм на древнегреческих кладбищах в качестве надгробных рельефов или ниш, как, например, на кладбище Керамик в Афинах и на наисковых вазах в краснофигурной вазописи. Внутри наиска обычно изображался усопший. В Лувре представлены скульптурные изображения наисков из терракоты, созданные во исполнение обета и служившие в качестве домашних святилищ. Изображение наиска всегда имеет религиозную окраску в погребальных ритуалах древних греков.

У древних римлян существовало аналогичное понятие — эдикула, которое, однако, не совпадает полностью с наиском. В отличие от наиска, эдикула в древнеримских триумфальных арках выполняла представительскую функцию.


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Наиск"

Отрывок, характеризующий Наиск

– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».