Найди меня, Лёня!
Поделись знанием:
К:Фильмы 1971 года
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
| «Найди меня, Лёня!» | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Лариса Баранова |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Киностудия «Ленфильм». Второе творческое объъединение |
| Длительность |
73 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Найди меня, Лёня!» — советский полнометражный цветной, художественный фильм, поставленный на Киностудии «Ленфильм» в 1971 году режиссёром Николаем Лебедевым. Первая экранизация повести Валентины Осеевой «Динка».
Премьера фильма в СССР состоялась 30 октября 1972 года.
Содержание
Сюжет
Россия начала XX века. Подросток Лёнька, сбежавший с ходившей по Волге баржи жадного и жестокого купца, знакомится с девочкой Диной, семья которой связана с «политическими» — революционерами, распространяющими среди рабочих прокламации, и становится активным участником этой деятельности. Дружба с Динкой помогает ему не подвести товарищей, избавиться от шпика и найти свой путь в жизни.
В главных ролях
Ленинградские школьники:
- Лариса Баранова — Динка (по повести – Надежда Арсеньева)
- Андрей Трофимов — Лёнька
В ролях
- Нина Веселовская — Марина Владимировна Арсеньева
- Евгения Ветлова — Катя
- Анатолий Пузырёв — Костя
- Виктор Чекмарёв — Гордей Захарович
- Александр Демьяненко — шпик
- Александр Афанасьев — Митрич
- Школьники:
- Андрей Грецов — Минька
- Витя Елизаров — Трошка
- Ира Венчикова — Алина, старшая сестра Динки
- Анна Алексахина — Мышка, средняя сестра Динки
В эпизодах
- П. Алябин
- Андрей Апсолон
- Владимир Волчик — Герасим
- Геннадий Воропаев — Саша, отец Динки
- Сергей Дворецкий — приятель Кости
- Игорь Ефимов — Степан
- Олег Коппе
- Павел Первушин — шарманщик
- Виктор Терехов
- Любовь Тищенко — тётка на пристани
- Елена Тодорова
- Эйнари Коппель (в титрах не указан)
- Иван Кузин (в титрах не указан)
- Владимир Марьянов (в титрах не указан)
Съёмочная группа
- Автор сценария — Борис Вахтин
- Режиссёр-постановщик — Николай Лебедев
- Главный оператор — Семён Иванов
- Главный художник — Алексей Федотов
- Композитор — Владимир Маклаков
- Звукооператор — Анна Волохова
- Режиссёр — Владимир Лощевский
- Оператор — Юрий Воронцов
- Костюмы — Валентины Жук
- Грим — Людмила Елисеева
- Художник-декоратор — Ю. Ротин
- Монтажёр — Зинаида Шейнеман
- Редактор — Г. Попова
- Ассистенты:
режиссёра — Б. Богунова, Ю. Лебедев, Ю. Назаренко, Л. Чумак
оператора — Вадим Лунин, Ф. Тотров - Директор картины — А. Тарасов
Дополнительная информация
- В фильме прозвучало стихотворение Брюсова В. Я. «Каменщик».
Отличия от первоисточника
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 4 августа 2016 года. |
 |
Данный раздел имеет чрезмерный объём или содержит маловажные подробности. Если вы не согласны с этим, пожалуйста, покажите в тексте существенность излагаемого материала. В противном случае раздел может быть удалён. Подробности могут быть на странице обсуждения.
|
- В книге отчима Лёньки зовут Гордей Лукич, а не Гордей Захарович.
- В книге мать Динки зовут не Марина Владимировна, а Марина Леонидовна.
- Отсутствуют следующие персонажи книги: кухарка семьи Арсеньевых Лина и её жених Малайка, старший брат Марины и Кати Олег, соседи по даче семьи Арсеньевых Крачковские, дачные друзья девочек Анюта, Васятка, Грушка и Марьяшка, старый друг семьи Арсеньевых, проживающий с ними в одном доме Никич, поклонник Кати Виктор Николаевич.
- Старшая сестра Алина страдает нервным расстройством, а средняя Мышка — слабенькая и болезненная.
- В фильме отец Динки сидит в тюрьме, а в книге скрывается за границей. В книге готовят побег не ему, а другу Кости Николаю.
- Основная примета шпика в книге не хромота, а глаза необычного белого цвета.
- В книге Динка пела с шарманщиком, рассчитывая заработать для Лёньки деньги, а шарманщик её обманул и ничего ей не дал.
- В книге, опасаясь шпика, Костя поручает Алине следить, кто проходит мимо дачи.
- В книге шпика зовут Меркурий.
- В книге отчим Лёньки оказывается беглым каторжником, его после побега Лёньки с баржи убивают.
- В книге Катя и Костя — жених и невеста.
- В книге во время побега Николая шпик проникает на дачу Арсеньевых и, следя за Костей, спускается на берег реки. Возле обрыва происходит драка, и не видимый никому Лёнька сбрасывает шпика в реку. Шпик погибает. Позже арестовывают Костю и без суда и следствия ссылают в Тобольск. Катя едет вслед за ним. В фильме Ленька, находясь возле дачи Арсеньевых, видит шпика, завлекает его к обрыву, но шпик остался жив, только помешался.
- В книге на пароход «Надежда» Леньке юнгой помогают устроиться грузчики, в фильме рыбак Митрич.
- В книге по протекции Николая, который оказывается старым Лёнькиным знакомым, Лёнька попадает в семью Арсеньевых. В фильме мать Динки Марина сама решает взять Лёньку в семью.
- В книге, когда Лёнька в плавании, семья Арсеньевых собирается переехать жить в Киев. В день приезда Лёнька, прочитав оставленное ему Мариной письмо, приходит в семью Арсеньевых, и они вместе уезжают. В экранизацию это не вошло.
- По дороге происходит встреча отца, живущего уже в России с семьёй. В экранизацию это также не вошло.
- Не экранизирована третья, последняя часть книги, рассказывающая о жизни семьи Арсеньевых в Киеве. В конце книги Лёнька поступает учиться в гимназию и возвращается в семью отец.
- Полное имя Леньки — Леонид, а в фильме Степан зовет его в трактире — Алексей.
См. также
Напишите отзыв о статье "Найди меня, Лёня!"
Ссылки
- [www.lenfilm.ru/catalogue/cat_1971.htm «Найди меня, Лёня!»] Аннотированный каталог фильмов киностудии «Ленфильм» 1918—2003.
- [old.russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=2&e_movie_id=11737 «Найди меня, Лёня!»]. Фильмы. Энциклопедия отечественного кино. Проверено 7 ноября 2013.
- [megabook.ru/article/%D0%9D%D0%90%D0%99%D0%94%D0%98%20%D0%9C%D0%95%D0%9D%D0%AF%2c%20%D0%9B%D0%95%D0%9D%D0%AF! «Найди меня, Лёня!»]. Статья. Онлайн энциклопедия Кирилла и Мефодия. Проверено 7 ноября 2013.
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_cinema/12339/%D0%9D%D0%90%D0%99%D0%94%D0%98 «Найди меня, Лёня!»]. Энциклопедия кино. Академик. Проверено 7 ноября 2013.
- «Найди меня, Лёня!» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Найди меня, Лёня!
– Кто спит, а кто так вот.– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
