Накано Такэко

Накано Такэко
中野 竹子
Фотография Накано Такэко
Годы жизни
Период	Эдо — Бакумацу
Дата рождения	1847 (?)
Место рождения	Эдо
Дата смерти	10 октября 1868(1868-10-10)
Место смерти	Айдзувакамацу
Могилы и места почитания	храм Хокайдзи
Род и родственники
Отец	Накано Хэйнай Акаока Дайсукэ (приёмный)
Сёстры	Накано Юко

Нака́но Такэко (яп. 中野 竹子, 1847(?) — 10 октября 1868) — женщина-самурай, погибшая при защите замка Айдзу-Вакамацу в войне Босин.

Накано Такэко, старшая дочь чиновника княжества Айдзу Накано Хэйная (中野 平内), родилась в городе Эдо (современный Токио). Она получила образование как в области литературы, так и боевых искусств, хорошо владела нагинатой. Будучи удочерена своим учителем Акаокой Дайсукэ (赤岡 大助), Накано вместе с ним работала инструктором боевых искусств в 1860-е годы. В Айдзу Такэко впервые очутилась в 1868 году.

В ходе битвы за Айдзу она командовала группой женщин, которые сражались независимо от основных сил княжества, поскольку высшие должностные лица Айдзу запретили им участвовать в бою в качестве официальной части армии.. Эта группа позднее была названа «Женским отрядом» (яп. 娘子隊 Дзё:ситай) или «Женской армией» (яп. 娘子軍 Дзё:сигун). Ведя свой отряд в атаку против сил Императорской армии княжества Огаки, Такэко получила пулевое ранение в грудь и попросила свою сестру Юко отрезать ей голову и похоронить её, чтобы она не досталась врагу в качестве трофея. Голова Такэко была доставлена в храм Хокайдзи (в современном посёлке Айдзубангэ префектуры Фукусима) и похоронена под сосной.

Рядом с могилой Такэко в Хокайдзи был установлен памятник. В его сооружении принимал участие адмирал японского флота Дэва Сигэто, происходивший из Айдзу. В шествиях на «Айдзу Мацури» (会津まつり), ежегодном осеннем фестивале, проходящем в городе Айдзувакамацу, традиционно принимают участие одетые в хакама девушки с белыми повязками на головах, изображающие Такэко и её воинов.

Литература

• 星 亮一 (Хоси Рё:ити). 女たちの会津戦争 (Оннатати но Айдзу-сэнсо:, «Битва женщин за Айдзу»). — 平凡社 (Хэйбонся), 2006. — 232 с. — ISBN 9784582853322.
• 宗川 虎次 (Мунэкава Торадзи), 山川 健次郎 (Ямакава Кэндзиро:). 補修會津白虎隊十九士傳 (Хосю: Айдзу Бяккотай дзю:кю:си дэн, «Исправленная история девятнадцати воинов отряда Бяккотай из Айдзу»). — 會津弔靈義會 (Айдзу Тё:рэй Гикай), 1926. — 118 с.
• 水沢 繁雄 (Мидзусава Сигэо). 中野竹子と娘子隊 (Накано Такэко то Дзё:ситай, «Накано Такэко и „Женский отряд“»). — 歴史春秋出版 (Рэкиси Сюнсю: Сюппан), 2002. — 55 с. — ISBN 9784897574530.
• 山田 盟子 (Ямада Мэйко). 「娘子軍」哀史 (Дзё:сигун айси, «Печальная повесть о „Женской армии“»). — 光人社 (Ко:дзинся), 1992. — 276 с. — ISBN 9784769806301.

Отрывок, характеризующий Накано Такэко

– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.